Ну, спали мы вместе, что с того? Ведь до этого ни у одного из нас не было большого опыта. Но теперь мы муж и жена. И оба имеем неудовлетворённые потребности. Поэтому я решила взять всё в свои руки.

Зная, что он проведёт на улице ещё несколько часов, я начала переносить в хозяйскую спальню свои вещи… к большому недовольству Циклопа, выраженному обиженным сопением.

— Прости, мой мальчик. Но супружеская жизнь требует некоторого уединения.

Я заняла половину мраморной стойки в ванной под свои туалетные принадлежности и набросила на доспехи Арика шёлковую ночную рубашку, чтобы посмотреть, что он на это скажет.

Повесила рядом с его одеждой свою и освободила для своих вещей несколько ящиков, в один из которых положила дорогое сердцу напоминание…

Потом пришёл черёд более заметных перемен.

До сих пор единственным предметом интерьера в его спальне была резная кровать. Поэтому я с помощью лоз перетащила сюда немного мебели. И вот на новом прикроватном столике уже заряжается мой ноутбук.

Ещё я решила, что в комнате со сплошь чёрными стенами и потолком, где мраморный пол и тот чёрного цвета, хотя бы несколько стен можно оформить по своему вкусу.

На одной я создала вертикальный сад, сформировав из цветков красный символ бесконечности. А другую разрисовала красками, которыми Арик меня обеспечил.

Под конец я перенесла свою зубную щётку и задумалась, как же он на всё это отреагирует. Надеюсь, поцелуем…

Каждый раз, наблюдая, как он тренируется в кожаных штанах и кольчуге, я сгорала от желания. И видела эротические сны, отнюдь не являющиеся воспоминаниями прошлого. В одном из них я касалась губами каждой руны на его груди, обводя их языком, спускаясь всё ниже и ниже.

И сейчас, став его женой, я хочу попробовать много вещей, о которых слышала от Мэл и других девчонок в школе. Тем более, я поклялась сделать всё, чтобы потом не было, о чём сожалеть…

Боже, знал бы Арик, о чём я сейчас думаю.

Вдруг я услышала в коридоре звон его шпор. Шаги замедлились. Должно быть, Арик почувствовал запах цветов и красок.

Наконец он открыл дверь. Мокрый, забрызганный грязью, но такой прекрасный, что у меня все мысли из головы вылетели.

Он обвёл спальню взглядом, останавливаясь на внесенных мной изменениях: ночной сорочке, наброшенной поверх доспехов, комнатном озеленении, рисунке на стене.

На чёрном фоне я изобразила огромную белую розу.

Точно как на его флаге.

— Ты переехала? — его губы растянулись в улыбке, а глаза загорелись звёздным светом.

— То есть ты не против?

— Я счастлив, — он подошёл и обхватил ладонями моё лицо, — просто я не хотел на тебя давить. Думал, ты захочешь блюсти траур.

Как старомодно. Хотя, учитывая его возраст…

— А я думала, ты охраняешь личное пространство.

Он вздохнул.

— Сам виноват. Я вёл себя, как идиот, когда первый раз привёз тебя сюда.

В этом не могу с ним не согласиться.

— И ещё я боялась, что в своей кровати ты предпочитаешь спать один.

— Этой кровати четыре сотни лет. Я провёл в ней очень много времени, мечтая о тебе. И боялся, что когда ты снова туда попадёшь, не смогу держать себя в руках. А ведь я пытался, как джентльмен, воздерживаться, и диван в этом плане казался более надёжным вариантом.

— Арик, мы не можем позволить себе ждать чего-либо. Я не хочу тратить впустую время, которое можно провести с тобой.

Он улыбнулся и большим пальцем вытер мне лоб. Краской испачкалась, что ли?

— Нам обоим всё это ново, — продолжила я, — но если у тебя есть вопросы, задавай их, хорошо? Если хочешь чего-то — просто поговори со мной.

Кивок.

— Тогда и ты говори со мной обо всём.

— Обещаю.

— На самом деле я уже сейчас очень сильно хочу… — его хриплый голос заставил мое сердце биться сильнее.

— Чего? — я облизнула губы.

— Смыть со своей жены всю эту краску, — Арик наклонился и накрыл мой рот своим.

И когда я успела так пристраститься к его губам?

Между поцелуями мы как-то разделись и переместились в душ, где под струями воды начали исследовать друг друга прикосновениями.

Его шероховатые руки на моей груди. Мои ладони, скользящие вниз по его торсу.

Я провела губами по коже, покрытой татуировками, и, как в том сне, проследила языком спускающуюся цепочку символов.

Разгадав моё намерение, Арик резко выдохнул и, широко раскрыв горящие глаза, зарылся рукой в мои волосы.

Чем ниже я спускаюсь, тем сильнее сжимаются его пальцы. Тем прерывистей становится дыхание.

Когда я… поцеловала, Арик вскрикнул и дёрнулся. Из его груди вырвался мучительный стон, потому что я довела его до грани.

Получив ободрение, я обхватила его губами.

— Sievā, — судорожно прохрипел Арик, — Sievā! Боги всемогущие!

Даже содрогаясь всем телом, он продолжил трепетно гладить моё лицо кончиками пальцев…

***

— А ведь ты говорила, что мы перепишем историю, — сказал Арик.

Прижимаясь к его груди, я провела рукой по татуировкам, расслабленная и умиротворённая. Хотя до меня он никогда не занимался сексом, но, похоже, за долгую жизнь всё же успел подметить парочку греховных шалостей.

Я скользнула по каждой руне кончиками пальцев.

— Мне снилось, что я целую их одну за другой, спускаясь вниз по твоему телу. Даже когда я питала к тебе только ненависть, всё равно видела в эротических снах.

— Добро пожаловать в мой мир, — иронично отметил он, — нанося эти символы, я и представить не мог, что они приведут твои красивые губки к моему удовольствию. Скажи, sievā, это был спонтанный порыв?

— Я мечтала об этом, расписывая стену.

— Ты снова спланировала всё заранее!

Я хлопнула его по груди, и он сдавленно засмеялся.

— А как называется контрацептив, который ты принимала? Я хочу достать ещё, чтобы ничто не мешало нам наслаждаться друг другом.

Видно, что Арик проявляет чудеса сдержанности, произнося это спокойным тоном, когда сам сгорает от предвкушения.

— Он называется «Депо-Провера» и действует около трёх месяцев. У Пола есть ещё несколько доз.

Когда он делал мне укол, я сказала: «Перспектива прожить ещё целых три месяца сейчас кажется немыслимой». «Но лучше перебдеть, чем недобдеть, верно?» — ответил он.

Арик кивнул.

— Я поищу.

— Без меня ты из замка даже носа не покажешь, ясно, Жнец? Чем быстрее ты примешь это, тем легче будет твоя жизнь.

Боюсь, воспитание двухтысячелетнего мужа будет нелёгкой задачей.

Арик задумчиво вскинул бровь. И затем, словно приняв решение, подвинул меня, чтобы встать с кровати.

— У меня для тебя кое-что есть.

Он направился к шкафу, приковав мой взгляд к своему безупречному телу. Вид спереди впечатлил ещё больше.

Арик сел рядом и протянул мне небольшую коробочку для украшений.

— Я хочу, чтобы это принадлежало тебе.

Внутри я обнаружила роскошное золотое кольцо, гравированное рунами, напоминающими его татуировки, и украшенное янтарём, такого тёплого оттенка, каким сияют глаза Арика в минуты умиротворённости. Такое красивое.

— Оно принадлежало моей матери, — он достал кольцо, — в прошлом я никогда его тебе не дарил. Но сейчас не окажешь ли ты мне честь его носить?

Я, затаив дыхание, кивнула.

— Да.

Арик надел кольцо мне на палец, и оно подошло идеально.

— Моя родина славилась янтарём, — поймав мой взгляд, он сказал, — теперь мы по-настоящему женаты.

«Как только я найду священника, сразу же на тебе женюсь». Слова Джека. Я вспомнила серые глаза, полные любви, но сразу подавила воспоминание.

— Арик, оно такое красивое. Спасибо.

— Я рад, что тебе понравилось, — он снова прилёг, притянув меня к себе.

Я положила руку ему на грудь и принялась рассматривать своё обручальное кольцо.

— Из всех камней…

Символ союза его родителей имеет растительное происхождение. Очередной знак.