Тофер смолчал.

— А мне противно!.. И на ту тварь, укравшую мои награды, и на горожан, физиономии которых слезливы и слюнявы от умиления и восторга!

— Чего ты хочешь? — спросил его Тофер.

— Ничего! Ни денег, ни славы! — Он приложил палец к губам: — Тсс!.. Только вернуть свое. Мою дочь!

— Она может и не вернуться, Марк.

— Что, никогда?!.. — спросил тот с испугом.

— Может, и никогда!

— Нет! — замахал руками чучельник. — Не сможет! И потом, ведь ты обещал!

— Я переоценил себя, старик! Девчонка поняла, что значит быть «бегущей по небу».

— К черту небо, прости, Господи! — взвился в кресле Марк. — Хотя… он пьяно хихикнул, — может ты и мне подрисуешь крылья?.. Валяй, Тофи! Должна же, наконец, восторжествовать справедливость: всю жизнь возиться с птицами — и не знать, что же такое полет!

— Такие, как ты, не летают! — угрюмо ответил ему Тофер.

— Это почему же? — плаксиво спросил Марк. — Воробью, выходит, можно? И комару — можно? И платяной моли?! Обидно… Господи! — простонал он, обливаясь слезами. — Зачем ты позволил мне поймать Птицу Счастья? Ты же знаешь, что я — азартен, но не зол! Я — птицелов, Господи! Я всегда боялся одиночества! Хоть кто-нибудь — да рядом: птица или собака! В какую историю влез!

— Ты — дикий человек, тебе простительно, — сказал Тофер. — Мне не простится.

Тут за окном раздался страшный грохот и дикое кудахтанье.

— Что это?! — в испуге произнес Марк.

Со звоном распахнулось окно.

Тофер выглянул на площадь.

— Не может быть! — ошеломленно произнес он.

— Что там?! Что?! — подбежал к окну Марк.

— Там… рухнул Дворец, — не веря своим глазам, сказал художник.

— Какой ужас!.. — прошептал вмиг протрезвевший чучельник.

Над городом, огромная, словно туча, металась Авис Беатитудо. Она то взмывала вверх, то со свирепым клекотом падала вниз, вырывая с корнями деревья и срывая с домов крыши.

Дверь мастерской рывком распахнулась. На пороге стоял напуганный Филимон. Его костюм был разорван и в грязи.

— Она взбесилась! — тяжело дышал он. — Она, ух-ух, сожрала всю королевскую экспедицию… Снесла железное яйцо! Разнесла Дворец! Украла дворцовые вентиляторы! Ее носит по небу Ветер Удачи в четыре мотора! Город в опасности!

— На площадь! — поднялся во весь рост Марк. — Старый гвардеец не может сидеть в окопах! За мной, господа!

— Погибнем! — вдруг заныл Филимон. — Чую, ух-ух, что погибнем!.. — Он привалился к дверному косяку, трясущийся и бледный, и выпученные глаза его, казалось, вот-вот выкатятся из глазниц.

— Смелее, господин секретарь! — приободрил его Марк.

— Что мы сможем?.. — лепетал Филимон. — Я видел её острые, как ножи, когти, её шпоры, её железные перья, о них сплющиваются пули!..

— Вперед! — хмуро подтолкнул его Тофер.

— Нет-нет! — дрожащим голосом повторял Филимон, вцепившись в дверную ручку своими пухлыми руками.

Тофер и Марк выбежали на площадь, которую уже с трудом можно было узнать. Словно смерч огромной силы налетел на город, смял, разорвал, перевернул, сокрушил все, что было на его пути — столбы, киоски, крыши домов!

А в небесах грохотала железными крыльями непобедимая Курица.

СРАЖЕНИЕ

Когда Нелли осталась жить в лесу, травница сразу начала учить её готовить целительные отвары из кореньев, толочь грибы и орехи для порошков, находить лечебные травы и цветы.

— Это — пустырник, — говорила она. — Он — от нервов. А это — девясил от кашля. А если что заболит — сваришь мяту. Жмет сердце — не забудь про полынь. А весной — сорви ландыш… А вот специально для твоего отца: баранец называется… Меньше Марк по харчевням шататься будет… И ещё запомни: сушить траву нужно не на солнце, а только в тени! — так ежедневно раскрывались Нелли все новые секреты и тайны.

— Как интересно! — говорила Нелли.

Однажды со стороны города донеслись грохот и выстрелы.

— Не пойму я, — сказала бабушка Божена, — то ли идет гроза, то ли какое-то сражение.

— Сейчас посмотрю! — сорвалась с места Нелли и поднялась над лесом.

— Ну, чего там?!.. — задрала голову зеленщица.

— Гвардейцы стреляют по какому-то летающему страшилищу! — кружа над соснами крикнула ей Нелли.

— Бежим в город! — махнула рукой бабушка Божена.

На площади было пусто, как, впрочем, и во всем городе.

— Ни одного гвардейца! — возмущался Марк. — Вот так защитники города!.. Испугаться какой-то курицы!

— Странно, что опустел город, — ответил Тофер.

— Да ничего он не опустел! Сидят по домам и дрожат от страха.

— Именно это — и странно… — с горечью сказал художник.

Марк вдруг принюхался: до его ноздрей долетел запах табачного дыма.

Из-за кучи камней поднялась странная фигура. Мужчина это или женщина невозможно было определить. Странное существо было в разорванной одежде и с белым лицом, как у клоуна в цирке. В руках оно держало уцелевший блокнот столичной Ассистентки, а в зубах — курительную трубку.

— Привет! — сказало существо голосом Клариссы.

— Ваша светлость! — изумился Марк. — Боже ж ты мой! Что это с вами?!..

— Со мной все в порядке, — бодро ответила Кларисса. — А вот что со всеми нами — это просто ужас!.. Вот, полюбуйтесь: эта птеродактилиха сожрала всю Королевскую Комиссию!..

— О, Господи! — перекрестился Марк.

— Конец карьере! — вздохнула Кларисса.

— О какой карьере вы говорите?! — возмутился Марк. — Это — конец всему городу!

Внезапно огромная черная тень надвинулась на площадь.

— Она летит сюда! — схватилась за сердце Кларисса.

Железная птица застыла в небе, словно примерялась, на кого же ей пасть.

Кларисса пошатнулась и, присев на кучу камней, закрыла глаза руками.

— Ваше превосходительство! — раздался неподалеку чей-то пронзительный голос. — Мадам! Сударыня!

Бледная Кларисса обернулась.

Из окна мастерской Тофера махал белым платком Филин. Но махал не ей законному мэру — а Железной Курице:

— Мадам! — кричал он. — С вашей крылатой силой и моими крылатыми идеями мы живо наведем порядок в городе!.. Мадам! По всей стране! Вы меня слышите?! В целом мире!

— Он свихнулся! — воскликнул Тофер.

— Предатель! — сплюнул Марк. — Чтоб не сказать хуже!

А Филимон орал все громче:

— О вас должна узнать вся страна! Чтобы через триста, ух-ух, нет! через пятьсот лет благодарные потомки помнили «Время Авис Беатитудо», при которой все были, ух-ух, как счастливы! Мы добьемся всеобщего блага и справедливости! Слава Авис Беатитудо!.. Эй, куда же вы?!.. Мадам! Возьмите меня с собой!..

Курица с шипящим свистом исчезла за горизонтом.

— Э-эй!.. Ваше величество! И я с вами!.. — Филимон вскарабкался на подоконник, замахал руками, желая взлететь, и — шагнул в пустоту!..

Он упал на булыжную мостовую и уже не шевелился.

— Убился… — прошептала Кларисса.

Все на площади потрясенно молчали. А тело Филимона стало вдруг быстро уменьшаться и у всех на глазах превращаться в живую растрепанную ночную птицу. Протяжно ухая, Филин полетел в сторону леса.

— Туда тебе и дорога, — сказал Марк, перекрестившись.

— Нужен герой! — пришла в себя Кларисса. — Именно героя нам не хватает!.. Надо немедленно объявить конкурс! За крупное вознаграждение герой должен явиться!

— Пока дождемся героя — пропадем совсем, — покачал головой Марк, и вдруг, резко развернувшись, сорвался с места.

— Куда ты?!.. — крикнул ему Тофер.

— За оружием! Как-никак, я был награжден тремя медалями за отвагу!

И, высоко держа голову, он заспешил домой.

— Славный старик! — умилилась Кларисса.

Бабушка Божена и Нелли обошли полгорода и наконец вышли к руинам Дворца. Под державшейся на одном гвозде вывеской

сидела в крайней растерянности сама госпожа Кларисса и попыхивала трубкой.

Рядом с ней стоял Тофер, молчаливо уставившись в небо.