- Как будто у меня были варианты,- парировал Фаер.- В Москве операцию провернуть не удалось: СЛОМ дело знает. Особенно этот сержант, черт бы его взял. Да и в поезде просто повезло. У меня не было ни времени, ни возможности тащить киборга на себе. Не забыл, что весит он сто два кило?

- А вирус? Вы же знали, для чего мы этот козырь готовили!

- Козырь с вирусом уже ничего не стоил. Его раскрыли. И большинство заложенных «детонаторов» обезвредили. В результате, атаку подавили в течение дня. А я, между прочим, предупреждал, что начинать рассылку слишком рано. Сам виноват. По крайней мере, хоть какая-то польза от вируса была: в суматохе легче было скрыться и добраться сюда. И СЛОМу было не до нас. Так что кончай промывать мне мозги, док, и займись делом. Пересели меня в другую оболочку. Подходящее тело я добуду хоть завтра.

Перовский, слегка побледнев, ослабил галстук, словно эта деталь одежды стала его душить, и наставительно заметил:

- Вы полагаете, что человеческие тела возможно менять, как перчатки? Обчитались Азимова и Шекли, молодой человек? Так это фантастика. А я вам вот что скажу. Этого никто сделать пока не в силах. Никто. Даже я. И вам следовало подумать об этом, прежде чем идти на подобный шаг. Нейронная структура этого киборга специально создана для временной интродукции сознания человеческих особей. А в сторонние нейронные структуры полноценно интродуцировать чужое сознание невозможно.

- Ты бы, док, выражался как-то попроще,- посоветовал Фаер.- Я, в общем, не дурак, но тебя иногда не постигаю.

Перовский постучал пальцем по виску:

- Никогда не поздно поглупеть, если поумнеть не получается. Нейронные связи каждого мозга – уникальны. Все эксперименты по обмену сознанием до сих пор заканчивались для подопытных животных тотальной деменцией. Вы в курсе, что это, любезный мой?

- Сумасшествие, что ли?

- Именно,- кивнул физиолог.- Полная утрата личности и приобретенных навыков. Чистый лист. Разум не справляется с полным изменением нейронных связей. А встроенного вычислителя для перенаправления этих связей, в отличие от киборга, ни у одного человека пока нет. Разум оказывается запертым внутри черепной коробки без малейшей связи с внешней средой. Вечная кома.

- Но Звягинцев же умудрялся впихивать свое сознание в звериные мозги?

Перовский раздраженно забарабанил пальцами по столу:

- Я намеревался прояснить этот вопрос. Но кое-кто благополучно провалил и это дело. Как можно на вас положиться, если вы элементарных вещей сделать не можете? Толкуете о деньгах? Но деньги с неба не падают. Послезавтра здесь будут покупатели. Что мы им предъявим? Это великолепное тело с головой, набитой вашими глупостями? Где уникальная начинка этого корпуса? Где Ганимед?

Киборг сжал пальцы, и осколки стеклянного пресс-папье брызнули в разные стороны. Перовский аккуратно отряс дорогой пиджак от острых крошек.

- Это пресс-папье стоило мне семьдесят четыре евро. И я намерен вычесть их из вашего гонорара. Однако вернемся к нашим баранам. Я так понимаю, Ганимеда больше нет?

Фаер промолчал.

- Ну, так вот, любезный компаньон. С вами или без, это тело послезавтра должно быть продано, иначе мы вылетим в финансовую трубу.

- Как ты это себе представляешь, док?

- Весьма живо. Вас отправят дипломатическим багажом. Якобы в латентном состоянии, под наркозом. И при первой возможности вы сбежите по дороге,- Перовский ухмыльнулся, показав совсем не старческие, а ровные и белые зубы голливудской кинозвезды.- Не думаю, что покупатели подадут официальную жалобу. А потом продадим вас еще. Столько раз, сколько получится. Будьте уверены, желающие найдутся.

Фаер снова сжал кулаки. Осколки стекла в его хитиновых пальцах захрустели, перемалываясь в пыль:

- Да меня раскроют сразу. Я не смогу освоить функций киборга. Чтобы пользоваться вычислителем, нужно программировать его мысленно! Это выше человеческих возможностей.

Перовский поправил галстук и снова ухмыльнулся:

- Ну, возможности-то у вас теперь совсем не человеческие. Кроме того, при соответствующем желании… Говоря нешуточно, у вас есть один день, чтобы решить эту проблему, компаньон. Если хотите, чтобы я решил вашу. Или вы намерены пребывать в этом виде до конца своих дней?

Пискнул динамик селектора.

- Вильямин Александрович, тут к вам посетитель,- доложила секретарь.

- Верочка Ивановна, я занят,- предупредил Перовский.- Пусть приходит в приемный день.

- Боюсь, он не станет ждать до завтра,- предупредила Верочка.- Я ему говорила, только он ничего не слушает. Просто бешеный какой-то!

- Черт знает что!- буркнул доктор в сторону, нажал красную клавишу и позвал.- Охрана, доктор Перовский беспокоит. Здесь попытка вторжения. Пожалуйста, поднимитесь на шестой этаж. Прием! Алло! Пост охраны! Почему молчите? Прием!

Секретарь дрогнувшим голосом ответила:

- Ой! Кажется, он охрану нейтрализовал, Вильямин Александрович! Я вызвала милицию, но они не успеют. Что мне делать?

- Выключить лифт,- шепнул Фаер.

- Верочка, вы можете остановить лифт?- прокричал в микрофон Перовский.- Заприте его в лифте!

- Он поднимается по лестнице. Вильямин Александрович, я боюсь! Что мне делать?

- В туалет,- снова шепнул Фаер.

- Верочка, запритесь в туалете. Не бойтесь. Я постараюсь с ним справиться.

Киборг отряхнул с жестких ладоней стеклянную пыль и выразительно хрустнул хитиновым покрытием, сжав кулаки:

- Размазать его по стенке, док?

- Не вздумайте,- возразил Перовский.- Вас никто не должен здесь видеть. Никто.

- Так он уже никому и не расскажет.

- Если только это не ловушка. Полезайте в шкаф. И не появляйтесь без самой крайней необходимости. Слышите? Без самой крайней!

Едва киборг скрылся в стенном шкафу, дверь кабинета распахнулась, хлопнув о стену так, что с потолка посыпалась штукатурка. Человек в черной бронированной униформе медленным и твердым шагом по ковровой дорожке прошел к письменному столу и остановился, пристально разглядывая хозяина кабинета сквозь дымчатое забрало шлема. Перовский встал, чтобы не казаться таким уж маленьким и тщедушным рядом с вошедшим.

- Позвольте спросить, кто вы, и почему изволите устраивать безобразие?- потребовал объяснений физиолог, в свою очередь, разглядывая эмблему СЛОМ на грудном бронещитке незваного гостя.

Незнакомец неторопливо расстегнул защелку и снял шлем. Перовский снова ослабил галстук и осторожно опустился на кресло.

- Зд…равствуйте… Вы почти не изменились, лейтенант,- сказал он.

- И вы, док,- ответил Левушкин.- Такая же дрянь, как и восемь лет назад.

Физиолог побледнел.

- Я понимаю ваши чувства, лейтенант…

- Старший сержант.

- Ну, да, да… И тем не менее, вы до сих пор не можете смириться со смертью товарища…

- Не могу,- согласился Левушкин.- И не хочу.

- Послушайте, вы пустили прахом всю мою работу. Но я зла на вас не держу. Я уважаю ваши взгляды. И хочу вам только добра. Поэтому имейте в виду, сейчас тут будет милиция, и лучше бы вам уйти. Подобные скандалы мне перед выборами, поверьте, совершенно ни к чему.

- А мне они очень кстати,- Левушкин оперся ладонями о стол, наклонился, вплотную приблизив лицо к лицу Перовского, и заявил, твердо отчеканивая каждое слово.- Я знаю о вас гораздо больше, чем вы подозреваете. Возможно даже, больше, чем вы сами о себе знаете. И я сделаю все возможное, чтобы вы вместо парламентского кресла сели в тюрьму. Я мог бы вас просто придушить, как вонючего хорька. Но я хочу, чтобы вы сели, Перовский. Потому что такой мрази место в тюрьме. Я хочу, чтобы ночами в одиночке вы вспоминали всех людей, которые погибли и пострадали по вашей вине. Чтобы вы от одиночества выли на луну, точно голодный шакал в капкане, и кусали бы свои поганые лапы от невозможности что-нибудь исправить. Чтобы во всех газетах мира прописали, какое вы дерьмо, Перовский…

- Что… Что вы себе позволяете?!- прошипел бледный физиолог, вжавшись в спинку кресла.