Ломов развел грубые мозолистые ладони сантиметров на тридцать пять:

- Вот такенная, точно! Это без хвоста! Такая сама кошку слопает!

- Верно, снова из вивария сбежала,- пояснил сторож.- Подохнет, они на воле не живут. Привыкли на всем готовеньком…

- А кота бы все же завели. Вон Жила сегодня пытался хозяйством обзавестись…

- Да ну его,- буркнул Жилин.- Бешеный какой-то. Как сиганул – чуть из шкуры не выпрыгнул. Вам, дедуня, электромышеловку лучше поставить. Надежнее. Только крыса за приманкой сунется – ее шварк током, и ласты в сторону!

Сторож замотал головой:

- Не, пусть его бегают. Мало ли чо. Давеча так же вот одна сбежала… Экспериментальная… Вот шуму было-о! За излов премию давали, в размере оклада. Сутки всем институтом ловили, ага… Нашли-и…

- Ты, что ль, поймал?

- Кабы я. Уборщица ведром накрыла. Ей премию и дали. Ну, сам посуди: на кой бабе премия? Новый диван купила, тьфу. Будто ей на старом плохо было. А я на другой день спрашиваю директора-то – как, мол, там крыса эта збалмошная поживает. А он: «Забили»,- грит. Сничтожили, значит. Это такие у них правила. Так вот и экспериментируют.

- Эта, видать, тоже экспериментальная,- заметил Жила.- Чудная такая. Остановится перед дверью, будто на табличке надпись читает, и дальше… Меня увидала, и сразу – шур-шур – в вентиляцию. Хитрая…

- Да вы чаек-то пейте, сынки,- сказал сторож,- остынет. Я вам скажу, что там эти крысы! Сидишь как-нибудь ночью, попиваешь… Чаек, в смысле… И вдруг словно говорит кто-то… Ти-ихо-тихо так… Однако сразу весь сон отбивает! Говорят, где-то в подвале здесь лошадь есть говорящая. Сам-то я не видел, но овес кому-то возят…

- Ох, и врать ты, дед!- хохотнул в ответ Ломов.

«Да уж, Семеныч врать мастер,- усмехнулся про себя Антон, осторожно пробираясь по вентиляции над комнатой охраны,- скоро сам поверю в байку про говорящую лошадь. Так… осталось два пролета… Не сбиться бы… И не нарваться на настоящих крыс… Впрочем, плевать. Во мне весу почти три килограмма, раздавлю любую, если пристанет, как сумоист креветку. Интересно, и зачем крысам такой длинный хвост? За все цепляется…».

Запах Антон почувствовал сразу. В носу засвербело, и на языке появился сладковатый, с легкой горчинкой, привкус миндаля. Антон задержал дыхание, торопливо проскочил еще два пролета и свернул в отвод, ведущий к своей лаборатории. До стола было почти полтора метра, но на раздумья не оставалось времени. Антон сгруппировался и прыгнул вниз, попытавшись попасть на клавиатуру. Это ему удалось, и падение обошлось без последствий. Дальше следовало выключить приточную вентиляцию. То, что газ усыпляющий, сомнений не вызывало. Для человека, наверное, он вообще не имеет запаха. Другое дело – крысиное обоняние.

Антон разыскал пульт и выключил приток воздуха. Потом запустил компьютер и разыскал архивный файл с безликой аббревиатурой СДП. Кто бы мог догадаться, что за ней скрывается описание свойств дисперс-поля? «Впрочем, как минимум, двое смогли бы. Черный человек, и тот, кто его послал. Если это не сам Фаер, то не двое, а трое»,- подумал Антон,- «Плохо. Очень плохо. Тайна превратилась в секрет Полишинеля. Теперь стоит прибавить сюда и сержанта. Его мотивы пока не ясны, а то, что нужно черному человеку и всем, кто за ним стоит, весьма понятно. Так черта с два вы получите то, чего хотите! Хотите чужие личины, чтобы, скрываясь под ними, обделывать свои воровские дела? Черта вам лысого! Хотите вечно молодое, вечно здоровое тело? Для чего? Боитесь умереть? Бойтесь, ибо вы умрете! Умрете, как и все! Сколько достойных людей, людей, которые могли бы сделать этот мир лучше – умерло, а вы жаждете бессмертия? Вор, убийца, и ваш наниматель? Нет-нет, этому не бывать… Вот так, по старинке, медленно, но надежно… Байт за байтом, как рукопись в печке, лист за листом… В небытие… Гоголь сжег свою книгу. Значит, признал свою неудачу. Осознал. Искупление, вот что это…

***

- Неважно выглядишь, Антон Звягинцев,- заметил Олег, прикрыв дверь видеофонной кабинки.- Котом смотрелся куда лучше.

Звягинцев плеснул в кружку дистиллята и жадно выпил, смывая с языка желчную горечь. Поборов новый приступ тошноты, Антон заключил:

- Вижу, ты в курсе. Значит, мину, все же, обезвредил. Уж не знаю, радоваться или огорчаться…

- Это зависит от твоих целей. Я свою цель выполнил.

- Левушкин, плохо мне. Очень плохо. Не крути, говори прямо.

- Данные уничтожены. Ты это хотел знать?

- Да. Спасибо. Я рад, что ты на моей стороне,- Антон плеснул воды на руку, обтер лицо и продолжил,- в самом деле, рад, хотя и не понимаю, почему ты это делаешь.

- Работа такая,- сказал Олег.- Если социум устроен дерьмово, ему нужны дворники.

- Извини.

- Не стоит извиняться. Это нелепо выглядит. Лучше скажи, это было все, или есть еще копии архивов?

- Теперь нет. Были в лаборатории. Я все уничтожил.

- Как ты проник в институт?

- Если ты об охране, то она спит сладким сном. Надеюсь, не мертвецким.

Левушкин торопливо выхватил телефон и что-то приказал, прикрыв рот ладонью так, что слов не было слышно.

- Вам не успеть,- сказал Звягинцев.- Он уже здесь.

- Продержись двенадцать минут,- попросил Олег.- Максимум, пятнадцать.

- Вам не успеть,- повторил Антон.- Я постараюсь уйти сам.

- Спрячься и свяжись со мной. Слышишь? Я постараюсь помочь.

- Слышу. Спасибо, Левушкин. Я рад, что не ошибся хотя бы в тебе.

- Время!- сказал Олег.- Уходи, пока не поздно! Удачи, Звягинцев!

- Прощай, Левушкин,- отозвался Антон, выключая видеофон.

Ссохшийся уплотнитель местами рассыпался в пыль. Окно открылось довольно легко. Свежий ветер осеннего вечера закружил по лаборатории, сдувая со стеллажей квадратики стикеров и листы бумаги со столов. В синеющем небе загорелась первая звезда. «А если он искусный игрок? Если он и есть кукловод? - подумал Антон.- С чего я решил, что могу ему доверять? Что с того, что больше некому? Некому – значит, никому. Если исходить из того, что Левушкин действительно уничтожил данные, то я сейчас единственный носитель информации о дисперс-поле. Что из этого следует? Ничего хорошего. Если рассуждать логически, Левушкин должен уничтожить и меня. Хм… буквально говоря, убийственная логика. Это если он говорит правду. А если лжет? Время меняет людей. Иногда до неузнаваемости. Нет-нет, не стоит слишком торопиться. Понаблюдать за ним надо. Желательно, издалека. У меня для этого есть все возможности. Но сейчас нужно улететь отсюда…»

За дверью завозились.

«Дежа вю,- в который раз подумал Антон.- Так с ума сойти можно. Ну, с этим-то замком так быстро не справишься, минут десять провозится, как пить дать…»

- Звягинцев!- позвали из-за двери.- Ты слышишь, Звягинцев?

Антон включил визит-камеру. На экране, в полутьме коридора, маячил знакомый черный силуэт.

- Слышу,- сказал Антон, набирая код на генераторе.- Какие-то проблемы? Я занят, зайдите попозже.

- Звягинцев, не глупи,- донеслось из-за двери.- Ты же понимаешь, что с твоей работы скоро снимут запрет. Мы тебе гарантируем, что это случится, и гораздо быстрее, чем ты думаешь. Скоро все изменится, Звягинцев. Все. В том числе, для тебя. Хочешь денег? Ты их получишь. Хочешь лабораторию, любое оборудование – они у тебя будут. Ты сможешь довести до конца свою работу. Ведь ты же хочешь этого? Не бойся. Мы нужны друг другу, Звягинцев.

- Примитивно, любезный. Я вам понадобился тотчас, как уничтожил архив. И стану не нужен так же быстро. Как только вы получите свое. Люди, как звезды, встречаются двух типов. Одни дают жизнь, излучая свет, а другие – только поглощают, как черные дыры. Они не способны дать ничего. Потому что дыру внутри них не заполнить никогда. Чем больше она будет пожирать, тем голоднее будет становиться. Пошли своего хозяина ко всем чертям, потому что там он, в свое время, и окажется. И гораздо быстрее, чем ты думаешь.

Антон включил генератор и подошел к окну. Вечерний пейзаж дрогнул перед глазами и стал растворяться, стремительно теряя краски. За дверью завозились сильнее. Потом раздался хлопок. Антон успел заметить гаснущим зрением, как беззвучно выгнулся от взрыва пластик двери. Выстрела он не слышал, только ощутил толчок в ногу. Толчок и стремительный полет в черную бездну, где ослепительно сияла одинокая звезда.