Она знала, как опасно отдыхать в зимнем лесу, особенно если ты очень устал. Не заметишь, как уснёшь, а уснёшь — не проснёшься. Так что сперва разведи долгий костёр, а уж потом отдыхай. Долгим охотники называли по-особому сложенный костёр, который мог гореть несколько часов, даже если в него не подбрасывали ни огненного камня, ни хвороста. Ариэна всё это прекрасно знала, но, присев в тот день на берегу Поющей Реки, она даже не думала, что её сморит сон. Она и усталой-то себя не чувствовала.

Поющая Река зимой не замерзала. Течение её было довольно быстрым, а зима в Див-Аранхе не отличалась суровостью. Изредка, когда вдруг ударял мороз покрепче, самые спокойные её участки ненадолго прихватывало льдом, а в местах порогов появлялись причудливые нагромождения, напоминающие Ариэне фантазии какого-то безумного стеклодува. Мощный поток, пробираясь сквозь эти ледяные заросли, ломал их и нёс на запад, в Жёлтую Долину, где река впадала в озеро, сплошь покрытое наледью из-за постоянно прибывающей и неровно замерзающей воды. Зимой, когда птицы улетали на восток и реке подпевал лишь гуляющий в ближнем лесу ветер, её пение звучало громко, но как-то одиноко и безрадостно. Здесь и зимой можно было услышать голоса умерших, но Ариэну это никогда не пугало. В последнее время ей часто слышался голос деда — и в шуме ветра, и в шорохе голых ветвей. Иногда этот голос будил её по утрам. И она каждый раз плакала — ведь, проснувшись окончательно, она вспоминала, что деда Атолла больше нет.

В этот день, задремав на берегу реки, она опять словно очнулась от его весёлого оклика. И очень обрадовалась, когда увидела его на противоположном берегу. Дед был в своём зимнем охотничьем плаще с меховым подбоем. Он что-то кричал ей. Что — она не слышала из-за шума воды. Река неожиданно вздыбилась, превратившись в огромный сверкающий поток, который скрыл от Ариэны деда, а когда вода так же неожиданно спала, вместо него на другом берегу оказалась стройная молодая женщина с пышными пепельными волосами.

— Не пугайся, Рени, — сказала она, внимательно и ласково глядя на Ариэну большими голубовато-зелёными глазами. — Вода жизни унесла его в Междумирье. Те, кто умер осенью, скоро будут там.

Женщина говорила тихо, но Ариэна отчётливо слышала каждое слово. Сердце её сжалось. В этом мире только один человек называл её Рени…

— Почему же ты не ушла? — спросила она. — Ведь ты умерла уже давно.

— Хочу ещё побыть рядом с тобой…

Тихий ласковый голос напоминал журчание весеннего ручейка, сверкающего среди изумрудной травы и мокрых камней, усеянных солнечными бликами. Представив себе эту картину, Ариэна ощутила тепло, как будто неожиданно оказалась в хорошо натопленной комнате… Тут она заметила, что красавица с пепельными волосами уже не на другом берегу, а здесь, в двух шагах от неё. Ариэне стало немного страшно. Она знала, кто эта женщина, и не должна была её бояться. Но эта женщина давно умерла. По поверью, тому, кого коснулся призрак покойного, грозила преждевременная смерть. Ариэна невольно попятилась, опасаясь, что мать дотронется до неё, но та рассмеялась и, зачерпнув горсть снега, дунула на него — с такой силой, что в её ладонях взметнулся снежный вихрь. Ариэну обожгло ледяным дыханием, глаза застлала ослепительная белизна. Она начала задыхаться от колючей холодной пыли, вскрикнула и очнулась. Лицо её было мокрым, а вся одежда в снегу. Она сообразила, в чём дело, лишь увидев, как по берегу один за другим несутся белые вихри. Ариэна встала и отряхнулась. Не окати её снегом, она бы уснула тут вечным сном. Мысленно обругав себя за беспечность, она взвалила на плечо кунью тушку и направилась в сторону моста. А пройдя несколько шагов, обнаружила, что ветер стих — так же внезапно, как и налетел. Словно кто-то вызвал его на время, чтобы разбудить её.

Рени… Недавно она узнала, что это уменьшительное от лиммеринского имени Эрения. И что Эрения и Ариэна — одно и то же имя, просто в лиммеринском и диввинском оно по-разному произносится.

Весна была для охотников сезоном отдыха. Ариэна почти всё свободное от занятий время проводила в своём маленьком огороде, стараясь как можно больше посадить. Она отправилась в предгорье в самом конце месяца Рион, когда утихли бурные весенние ливни и земля немного подсохла. Уже можно было охотиться на хохлаток, которые выводили птенцов в середине зимы.

Она знала, что в лесу теперь опасней. Уже хотя бы потому, что выбрались из своих логовищ грозные ракхалы, на всю зиму впадающие в спячку. Ариэна даже обрадовалась, когда двое молодых охотников — Умас и Лайтор, встретив её у ворот, предложили составить ей компанию. Умасу было семнадцать, а Лайтору шестнадцать. Последнего Ариэна недолюбливала. С ним одним она бы

в лес ни за что не пошла, но Умасу, внуку Дельвара, девочка полностью доверяла. К тому же он был одним из тех немногих, кто не осуждал её за страсть к охоте. Парни немного удивились, узнав, что Ариэна любит охотиться в предгорьях, но, подумав, решили, что побывать там стоит.

Бродили они недолго. Подстрелив несколько хохлаток, юные охотники уже собирались возвращаться домой, как вдруг наткнулись на тот самый загадочный «валун», который уже давно интересовал Ариэну. То, что она увидела сейчас, заинтересовало её ещё больше. Создавалось впечатление, что «валун» вырос. Теперь он походил не столько на яйцо, сколько на кокон огромной бабочки, врытый в землю примерно на треть.

— Странный камень, — сказал Умас, постучав по «валуну» рукоятью кинжала.

Звук был глухой и какой-то зловещий. Ариэна даже не поняла, почему вид этого гигантского кокона вызывает у неё озноб. Она вдруг представила себе, что внутри у него действительно насекомое. Громадное и совершенно не похожее на бабочку.

— Сроду такого не видел, — продолжал удивляться Умас.

— А я, кажется, видел, — подал голос до сих пор молчавший Лайтор. Он вообще не отличался разговорчивостью. — Прошлой осенью мы с отцом набрели на такую же штуковину в гамеловой роще. Но та была ниже. Где-то на димер из земли высовывалась… Ну, может, немного больше.

— Пару лет назад эта была примерно такой же высоты! — воскликнула Ариэна. — Она… То есть, оно… Не знаю, что это, но оно с тех пор заметно выросло. Интересно, а то, которое вы видели с отцом… Лайтор, ты смог бы найти это место?

— Вряд ли… Мы не больно-то старались его запомнить. Мы там случайно остановились. У отца порвался сапог. Он был страшно зол и, по-моему, вообще не обратил внимания на этот камень… Если это, конечно, камень.

— Что бы это ни было, а я обещал своим вернуться к ужину, — весело сказал Умас. — Не пора ли нам…

Юноша не договорил. Его лицо исказил ужас. Тут надвинулась огромная белая тень, которая скрыла от Ариэны и Умаса, и Лайтора, и странный кокон, торчащий из земли среди смолистых сосновых стволов. Мгновение спустя она снова всё это увидела, но уже сверху. Кто-то цепко держал Ариэну за талию. Она чувствовала, с какой нечеловеческой силой впились ей в бока чьи-то твёрдые, как железо, пальцы… Или когти? Умас и Лайтор уменьшились до размеров фигурок для игры в лосты, а потом и вовсе скрылись за кронами деревьев, которые теперь тоже казались какими-то ненастоящими, словно вытканными или нарисованными на полотне. Вскоре исчезло и пёстрое полотно. Ариэна видела под собой только скалы, а справа и слева от неё медленно и ритмично колыхались какие-то треугольники — мохнатые, как будто обтянутые густой белой шкурой… Тут до неё наконец-то дошёл весь ужас происходящего. Марулл! Он схватил её и нёс… Но куда? Ариэна на какое-то время потеряла сознание, а когда пришла в себя, едва не задохнулась от бьющего ей в лицо холодного ветра. Всюду громоздились, упираясь в синее небо, причудливые дымчато-серые замки. Ариэне показалось, что марулл начал снижаться, когда перед ней опять неожиданно выросла белая тень. Причём у этой тени было лицо — жуткая оскаленная маска с зубастым клювом и холодными жёлтыми глазами. Маска смерти… Ариэна едва не оглохла от громкого, пронзительного крика и сама закричала от боли, когда когти твари ещё сильней впились ей в тело. Теперь её так трясло и мотало из стороны в сторону, что она предпочла бы умереть, чем терпеть эту пытку. Она поняла, что два гигантских марулла сцепились из-за добычи, и кто бы из них ни победил, её участь решена. Едва Ариэна об этом подумала, как почувствовала, что падает. Ей казалось, будто огромные серые башни тоже падают. Ещё немного — и они о6рушатся на неё! Неужели ей суждено быть погребённой под грудой гигантских каменных глыб?