Уже не чувствуя ног, я стала сдвигать с себя ротвейлершу, но тут вдруг нарисовался Ангел и уселся там, где только что сидел Рейес.

— Ты его видел? — спросила я.

Ангел нахмурился и рассмеялся, когда Артемида перелезла к нему. А потом, ухохатываясь, уточнил:

— Кого?

— Рейеса. Он только что был здесь.

— Нет, loca[20], не было его.

— То есть это был сон?

— Понятия не имею, — пожал плечами Ангел. — Только Рейеса тут всяко не было. Рейазикин, может, и был, а Рейеса точно не было.

— Ну конечно. Надо же, как вам, ребята, нравится постоянно тыкать меня в это носом!

Заметив просвет в движении, я выехала на шоссе и услышала, как бренчит сотовый. Я ответила. Точнее попыталась.

— Где тебя носит?! — выпалила Куки раньше, чем я успела сказать «Дом бабочкиных гениталий Чарли». — С тобой все в порядке? Почему ты уехала? — Подруга обложила меня вопросами, не давая времени ответить хотя бы на один. — Ты прочла третью книгу? Я уже несколько часов пытаюсь дозвониться. Куда ты ездила?

В конце концов пришлось ее перебить.

— Все путем, Кук. Я уже возвращаюсь.

— Ты хоть немного поспала?

— На этой неделе нет. Но как только закачу капитальный скандал строптивому муженьку, тут же впаду в спячку. На год. А может, и на два.

Куки начала успокаиваться:

— Ты как, солнце?

— Это я должна задать тебе этот вопрос. Сама-то ты поспала?

— Нет. То есть маленько покемарила. У тебя. Роберт проснулся, увидел, что меня нет, и дал по городу ориентировку на розыск. Но отозвал, когда я вернулась домой. Я не поэтому звоню. Ты просто обязана прочесть третью книгу. Ну, последнюю. Она о двух звездах. В смысле о тебе и Рейесе. Зачем автор называет вас звездами? Почему не назвать вещи своими именами? В смысле вас — богами? Он вообще в курсе, кто вы такие? И как ему удается все это видеть?

Куки болтала без умолку — явно вчера перебрала. Кофеина, само собой. Я не выдержала и громко зевнула. Подруга тут же опомнилась:

— Прости, солнце.

— Нет-нет, все в порядке. Я слушаю. А ты продолжай. Значит, как ему удается все это видеть.

— Чарли… Тебя буквально растаскивают в разные стороны. Представить не могу, как ты держишься.

— А я о чем? Кстати, я уже предложила научному сообществу инвестировать в «сыворотку Эластики[21]», так что, как только ученые возьмутся за голову и придумают что-то полезнее «Виагры», я буду в шоколаде.

— Меня тоже впиши.

— Погоди-ка… — В меня ураганом врезалась шикарная идея. — Я придумала! Аре и Ола. Поняла? Имена для «девочек».

— Нет. Забавно, конечно, но нет.

— Вот гадство…

— А мне нравится, — выдал Ангел, оценив мой выбор.

— Спасибочки. В общем, я с Богом пообщалась.

В трубке воцарилась тишина. Я даже успела подумать, какой взять латте — со взбитыми сливками или без.

Лишь спустя какое-то время Куки уточнила:

— С богом? В смысле с тем самым Богом?

— С единственным и неповторимым. Он такой загадочный — просто жуть.

— Разве не все боги такие?

Тут она права. В основном боги скрытные и таинственные. А вот я — нет. Я как открытая книга. Сейчас вообще в буквальном смысле, потому что по миру разлетается с бешеной скоростью моя ни разу никем не санкционированная биография.

— Раз ты все еще жива, то аудиенция, видимо, прошла неплохо.

— Да вообще прекрасно! Я ни на шаг не приблизилась к решению проблемы с беглым супругом. Зато у меня теперь есть целая вечность на то, чтобы с этим разобраться. Или несколько часов. Тут уж как карта ляжет.

— Вот и славненько.

Заверив Куки, что все пучком и я уже еду домой целая и невредимая, я повесила трубку и уделила все свое внимание покрытому кровью мертвому подростку, на котором сидела ротвейлерша.

— Как жизнь, mijo[22]?

— Гектор испарился, — ответил Ангел, пыхтя под весом Артемиды и пытаясь увернуться от языка, которым его умывали.

— Вот блин! Мне очень жаль. А кто такой Гектор?

— Гектор Феликс. Жмурик, на которого тебе нужна была инфа.

— Ну да.

— А мне нужна прибавка.

— Лады, но только потому, что ты вежливо попросил. Говоришь, Гектор испарился?

— Ага. Ну в смысле… в этом мире его нет. И как-то я сомневаюсь, что он попал в хорошее местечко.

— Ага, я тоже сомневаюсь. Узнал что-нибудь, что поможет Пари?

— Она мне нравится. Это считается?

— Нет, но мне она тоже нравится.

— Короче, я думаю, что Гектора могли пришить футболисты, но точно сказать не могу.

— Правда? — удивилась я.

Свернув на Сентрал, я чуть не врезалась в женщину на желтом «ауди», которая никак не могла решить, по какой полосе ехать.

— Боже мой! Да выбери уже какую-нибудь!

— В общем, после Пари Гектор завалился в бар и поцапался с игроками из «Lobos»[23]. Мозгов чуваку явно не хватало.

— Это точно.

— Если верить Домино…

— Домино?

— Ага. Ну тот, который вечно зависает в баре на Сан-Матео.

— Вот оно что! — буркнула я, пропитав голос вторым своим любимым «азмом», который начинается на «сарк».

— Вы с ним встречались. Он тогда так за тобой приударил, что чуть не испоганил твое прикрытие.

— Давали бы мне пятачок каждый раз, когда призрак…

— Он был частным детективом. Неужели не помнишь? В гавайской рубахе ходит.

— А-а! — воскликнула я, подъезжая к окошку заказов в кафе «Кофейный сок». — Ты о Магнуме!

— Нет. Его Домино зовут.

— Да нет же. То есть да. Перед самой смертью он как раз увлекся детективом Магнумом[24]. Понятия не имела, что он и правда был частным сыщиком.

— Да плевать. Короче говоря, в ту ночь Домино был в баре. Сказал, что этот твой Гектор приперся в хлам пьяный. Бармен попросил его уйти, а тот забуянил. Грозил, что прибьет и бармена, и всю его семью. Вот футболисты и вмешались.

— Ага, ага, — поддакнула я, слушая вполуха.

Время поджимало. Пора принимать решение. Ну как же тяжело мне даются эти решения!

— Они сказали чуваку валить домой и проспаться, а он пушку достал.

— Поняла. Пушку.

Очередь подошла быстро. Сейчас или никогда. Я подъехала к динамику и так уверенно, как только могла, проговорила:

— Здравствуйте. Мне большой мокко с… нет, без взбитых сливок. Нет, со сливками. То есть без. Да. Нет. Со сливками. Точно со сливками.

Сотрудница рассмеялась и чересчур приятным для такой безбожной рани голосом поинтересовалась:

— На завтрак ничего не желаете?

Ну зачем она спросила?!

— Нет. Да. В общем, я возьму этот, как его… Нет. Может, лучше… Нет, это тоже не надо. Ладно, проехали. Нет, минуточку. Если можно, я бы взяла один из этих английских а-ля маффинов, которые с яйцом, ветчиной и сыром. Или шоколадный круассан… В общем, что для вас проще, то и давайте.

Барышня снова рассмеялась:

— Может быть, возьмете и то, и то? Тогда сможете выбрать позже.

Вот блин! А она молодец.

— Беру.

Я поехала дальше, пока мне не втюхали что-нибудь еще. На меня вовсю с отвисшей челюстью пялился Ангел.

— Что это, на хрен, было, Чак?

— А что такого? В последнее время у меня трудности с принятием решений. Это называется «усталость от принятия решений».

Отвисшая челюсть на место так и не поднялась.

— Это всамделишная фигня.

— Тебя на пилюльки посадить надо.

— Я в интернете читала.

— У меня мама тревожится.

Расплатившись за заказ, я беспокойно уставилась на Ангела:

— Тревожится? Почему? Что-то случилось?

— Не знаю, — пожал плечами он. — Жизнь такая, наверное. Потому-то мне и нужна прибавка.

Я сделала мысленную пометку заскочить к маме Ангела. Зарплату я ему плачу, пополняя банковский счет его матери. Раньше это было анонимно, но какое-то время назад она все узнала и отказалась принимать от меня деньги. К сожалению, когда счета пополняются наличными, да еще и по ночам, отследить такое практически невозможно. Особенно если тот, кто пополняет счет, в лыжной маске и умопомрачительных чулках.