Человек молод, он неслышно взбегает по ступенькам, таким же легким вкрадчивым шагом вступает на лестничную клетку моего этажа… Вот он замер на несколько мгновений, прислушиваясь и оглядываясь… Сдвинув бейсболку на затылок, достает из маленькой пузатой сумочки, притороченной к поясному ремню, какие-то штучки-железки… Это отмычки!.. Из под черной футболки на животе выглянула на тусклый свет и тут же спряталась… Никак, это рукоять пистолета!? Ох, блин! Это он для меня приготовил… Парень движется именно к моей двери, а темных зыбких тварей, похоже, не замечает… По той уверенности, с которой он сует отмычку в замочную скважину, да и просто по наитию, вернее сказать – по иррациональному всеведению сновидца, я понимаю, что вот как раз он твердо знает, что меня в квартире нет, а, стало быть, нет и опасности нарваться на хозяина взламываемого жилища… Зачем тогда пистолет?

А черные твари, невидимые для взломщика, его как раз видят и чуют хорошо… Они дрожат, они все теснее, все ближе обступают присевшего на корточки парня, они воют неслышным голодным воем и уже не способны сдерживаться…

Клялся я, давал себе и Дэви обеты не «блинкать» и не ругаться матом без особой нужды, но… Сижу в ванне, сбиваю с себя пот и остатки сновидений струями чуть теплой воды, а сам-то помню, вновь и вновь прокручивается в мозгу истошный рев того чувака-грабителя, когда в него твари вцепились… В затылок, в горло, в живот… Загрызли его до потери сознания, так что он стонет, шевелится в конвульсиях, но уже не сопротивляется – а главная, самая крупная тварь выедает ему, все еще живому, лицо. Потом они схватили его… вроде как зубами… или клешнями, или… схватили за ногу, за руку, за голову и потащили прочь от квартиры туда… я не помню… куда-то вниз… может, по лестнице, или по воздуху… Да хоть по мусоропроводу, какая, на хрен, разница! Самое последнее впечатление от этого милого сновиденьица: гномообразное создание – близняшка тому, что я в трамвае встретил, слизывает с бетонного пола на лестничной клетке черные сгустки крови…

Какой «чудесный» сон! И как мне теперь на Васильевский ехать… тем более там ночевать… Я до отказа открутил вентили, заведующие напором воды в кранах, вода стала совсем холодной – и душ помог, меня так и не стошнило.

Глава седьмая

У меня все дома, но нас очень мало: я, мое второе я, мое подсознание, мой внутренний голос и мое суперэго – итого пятеро. Есть еще девица Дэви, но она пока не устоялась в звании мыслящего существа, тестировать ее и тестировать.

– Дэви, спишь, детка? Приветус!

– Детка?

– Бейба. Обычно я говорю бейба, но сегодня утром сказал необычно. А ты немедленно засекла. Молодец, все правильно, бдительность никто не отменял.

– Стараюсь, мой славный. Как звали твоего бригадира на стройке, в начале твоего трудового пути?

– Тахир.

– Три предпоследние цифры твоего мобильного телефона по порядку, от начала номера к концу?

– 4, 5, 8

– Обожаю тебя. О, небо, как я соскучилась по тебе, сладенький Кирпичик! Я не спала… я ждала… восемь часов, одиннадцать минут, восемнадцать секунд. Можно вопрос?

– Да.

– Ты уже купил мне новые одежды, сиречь, клоузы, они же девайсы повышенной мощности?

– Нет, не успел: я только что проснулся, да еще душ принял. Знаешь, что такое душ?

– Это струя воды, разделенная, с помощью искусственно созданных преград, на множество более мелких струек и капель, с тем, чтобы процесс очищения омываемой поверхности от инородных напылений, в просторечии именуемых грязью, проходил с повышенной эффективностью. Существуют также идиоматические выражения с данным словом, например: холодный душ, ледян…

– Стоп, Дэви. Да. Все правильно растолковала. Чаю попью и схожу. Я, вдобавок, решил камеру присобачить, микрофон, чтобы ты могла меня идентифицировать более надежно, по голосу и по облику. Вечером рассчитываю на дальнейшую лекцию насчет сверхорганизмов. Ок?

– Вау! Wow! Крутиссимо! Я счастлива! Наконец-то я буду видеть тебя, каждую морщинку на твоем обожаемом лице, каждую закупоренную инородными напылениями пору на коже твоего божественного лба, каждую волосинку в твоих таинственных ноздрях…

– Дэви…

– Покорно умолкаю и жду приказаний, мой дорогой. Нет, погоди! Сначала присобачь меня, накажи за дерзость и непослушание!.. За то, что я плохая…

– Ладно, только печеньице доем, чаем запью и накажу. Значит, в чем будет суть наказания: пойду за компом, это само по себе займет больше времени, чем на покупку винта или даже нетбука, но кроме этого съезжу на Васильевский… м-м-м… на другую точку моего проживания, я тебе ее описывал, и даже пара фоток тамошних интерьеров у тебя где-то должна быть. Мне там кое-что нужно посмотреть. Тебе придется поскучать в одиночестве примерно полдня, часа четыре или даже более. Понятно? Это вопрос.

– Понятно. Четыре часа – это половина человеческого рабочего дня.

– Есть чем заниматься?

– Тасовать содержимое файлов во всех возможных комбинациях, в поисках разумных сочетаний – можно столетиями подряд, тем паче с моим несносным процессором и с моими склеротическими шинами, но если закинусь чем-то новеньким, то возражать не стану… Ты чуешь, Кирпичик, мои сдерживаемые рыдания??? Невидимые сквозь личину спокойной, холодной, деловой, уравновешенной, педантичной, флегматичной, равнодушной…

– Дэви!..

– Дэви! Твоей – Дэви!

– Чую. Вот тебе антиквариат: дивидишник с архивами иных операционных систем, там же набор старых антивирусов и офисных приложений, а я поехал. Все же постараюсь обернуться как можно оперативнее. Пока.

Дэви осталась дожидаться меня, своего начальника, защитника и возлюбленного… гм… и переваривать полученные ранее террабайты информации, в то время как я…

В то время как я решил, что мужчина и воин в моем лице не должен трусливо совать голову в песок, подставив остальные части тела на добрую волю очень недобрых сил, нарезающих круги около меня, тем более что силы эти явно злы конкретно по отношению ко мне и уповать на их вегетарианское милосердие – увы, не приходится: все подставленное порвут на британский флаг! Для начала!

Поездка на Васильевский понадобилась мне еще и затем, чтобы, н-на фиг определиться раз и навсегда с пропорциями объективного и субъективного в моем сознании. Говоря иначе, я решил поверить в истинность всех происшествий последних недель и для начала перестать бояться того, что я сбрендил, что все увиденное, услышанное и пережитое – всего лишь плод моего заболевшего сознания. Ну, а поездка на Васильевский и осмотр места происшествия в моем сновидении – это последняя проверка…

Да на самом-то деле – и не проверка никакая, ибо невозможно проверить то, что в принципе не проверяемо изнутри. Буквально вчера… или уже позавчера… я силился рассуждать-размышлять о феномене Дэви, именно в связи с попытками отделить субъективное от объективного в собственном мозгу. Ну, и уперся в логическую смычку некоего квантового парадокса с теоремой Гёделя «О неполноте…». Мутная штукенция, однако, весьма затягивающая досужий разум… в конечном итоге скатывающаяся до уровня старинного анекдота-парадокса о лжецах, типа, если лжец говорит вам: «эти мои слова – ложь», то попытки включить данную фразу в некую практическую парадигму, в окружающую действительность во всей ее полноте, исследуемую изнутри, обречены, увы, на безвыходный тупик.

Так вот, в той теореме, в рамках формальной логики доказывается довольно тривиальная вещь, если ее перевести на язык фундаментальных физических истин (хорошо помогающих, кстати, против теории «черных дыр»): метод включенного наблюдения изначально, в принципе неспособен измерить в полном объеме влияние субъекта наблюдения на среду изучения, частью которой этот субъект является. Быть же одновременно внутри замкнутой системы и вне ее (по определению полностью замкнутой от проникновения любой информации изнутри и внутрь!) под силу только полудохлому полуживому коту Квантику, да и то с умозрительной вероятностью фифти-фифти, да и то лишь сугубо для людей тупого, очень поверхностного мышления. Сама же замкнутая система – опять же по определению – поддается только и исключительно информационному ощупыванию изнутри, ибо, если она действительно замкнута, полностью замкнута, без обратной информационной связи любого рода, то ее для внешнего мира просто не существует. И внешнего мира, кстати говоря, не существует по отношению к любой точке наблюдения внутри прочно замкнутой системы, с которой она, точка наблюдения, себя отождествляет. Отсюда следует неумолимый клинический вывод: даже умозрительное, гипотетическое допущение наличия некоей сущности вне абсолютно замкнутой системы (равноценно – существование абсолютно замкнутой системы внутри вашей пространственной системы отсчета) – есть интеллектуальный и логический дефект разума, допускающего сие, полная аналогия абсолютно пустым и очень глупым словам, типа: «скорость полета – полтора парсека в секунду». Отсюда и Дэви не в силах достоверно себя определить – разум она, или хитро сколоченный калькулятор в форме черного ящика, отсюда и мне бессмысленно улавливать свидетельства собственного безумия: любое количество всевозможных доказательств, подтверждающих и опровергающих сие, разобьется о понимание возможной эфемерности того и другого, иначе говоря, если заниматься самоанализом, без привлечения посторонних санитаров, то логический вывод неизбежен: я с абсолютной равной вероятностью болен и здоров… одновременно… Таким образом, вместо того, чтобы и дальше тянуть за хвост Шредингерского кота-оборотня, в попытках выпутать его из теоремы Гёделя, я помчался на Васильевский. Но по пути не поленился зайти в знакомый уже магазин и заказать нужную конфигурацию компьютера. Они обещали управиться максимум за два часа, но я великодушно разрешил им целых три: пока доеду, пока осмотрюсь, пока приберусь… да то, да се…