— Тебе не кажется, что соски чересчур красные? — Туллия оценивающе оглядела в зеркало свою роскошную фигуру, а потом подняла глаза, чтобы встретиться взглядом с Бьянкой, стоявшей сзади.

— Ты же знаешь, Туллия, что я последняя, с кем тебе стоило бы советоваться, как лучше ублажить мужчину, — пожав плечами, отозвалась девушка. — Так что спроси лучше Дафну. — Бьянка пыталась говорить ровным голосом, но от внимания Туллии не ускользнула звучавшая в нем печаль.

Туллия была первой куртизанкой, к которой Бьянка обратилась, занимаясь медицинскими исследованиями, и, как ни странно, две женщины подружились. Поскольку Туллия д'Арагона была настоящей правящей королевой венецианских куртизанок, многие ей завидовали, но едва ли какая-нибудь женщина могла счесть ее своей подругой. Притворяясь, что искренне интересуются ее делами, другие куртизанки (это Туллия знала по собственному опыту) со злорадством относились к ее неприятностям и скорее радовались им, чем испытывали к Туллии сочувствие. Впервые за много лет Туллия нашла в Бьянке истинного друга, а потому ее встревожило печальное настроение девушки.

— Выходит, тебе до сих пор не удалось избавиться от надоевшей девственности? Подумать только! А я, между прочим, знаю немало мужчин, которые бы зубы свои прозакладывали, чтобы соблазнить тебя. — Отвернувшись от зеркала, Туллия посмотрела на Бьянку с обезоруживающей улыбкой. — Да я бы и сама это сделала, только ты не хочешь меня.

Бьянка лишь рассмеялась в ответ: она-то знала, что такая красавица, как Туллия д'Арагона, не захочет иметь дела с подобной неудачливой девственницей. Высочайшей вершины в своей профессии Туллия достигла с помощью нелегкого труда и острого ума, и помогли ей в этом грешное роскошное тело и невероятная красота. Зачарованная Бьянка наблюдала за тем, как Дафна, горничная Туллии, готовила свою госпожу к свиданию с очередным клиентом.

Одетая в полупрозрачное платье, Дафна была чуть менее красива, чем ее хозяйка. Бьянка восхищалась этими потрясающими женщинами и — что скрывать — завидовала им. Они любили свои тела и использовали их, знали, как дарить и получать удовольствие. Наблюдать за ними — все равно что сидеть в первом ряду партера во время исполнения чувственного балета.

Даже когда Дафна была занята туалетом своей госпожи, сразу можно было догадаться, что она для Туллии не просто горничная. Дафна бережно помяла соски Туллии, чтобы они отвердели, а затем припудрила их и весь торс пудрой из растертых в порошок бриллиантов, используя в качестве пуховки заячий хвостик.

Тело заблестело и заиграло, как кьянти в резном хрустальном бокале.

Бьянка всегда ощущала здесь некоторую неловкость, однако ей нравилась чувственная атмосфера этого дома. Каждая поверхность в комнате, накрытая роскошным шелком, толстым бархатом или мягчайшим мехом, так и манила совершить на ней интимный акт. Стены были покрыты тонким слоем позолоты. В тщательно подобранных местах висели зеркала, отражающие розоватый свет люстры, который наполнял комнату теплым, чувственным и каким-то неземным свечением. Но больше всего Бьянке нравился аромат, исходивший от тела Туллии и заполнявший собой все пространство этого волшебного помещения. Бьянка во все глаза смотрела, как Туллия выбирает один из четырех резных хрустальных флаконов, которые принесла ей Дафна.

— Пожалуй, сегодня будет гардения. Кажется, это его любимый аромат, хотя он так давно у меня не был, что я могла и забыть.

Дафна взялась за дело — она наносила капельки духов на ямочку шеи Туллии, в ложбинку между грудей, на внутреннюю часть бедер. В конце процедуры она хорошенько надушила пушистый золотистый холмик внизу, а затем тщательно расчесала его перламутровой расческой.

— И как бы я без тебя обходилась? — улыбнулась Туллия, с благодарностью целуя руку Дафны. — А теперь нам с Бьянкой надо заняться серьезными делами. Принеси мне кружевной халат и жемчужины, которые подарил Роно, а потом ступай.

Закутав Туллию в такие прелестные кружева, каких Бьянка и не видывала, Дафна уложила ее волосы в деланно небрежную прическу, которая готова была рассыпаться от легкого прикосновения, потом обернула ее длинную шею двумя нитями тускло поблескивающих жемчужин и, украсив мочки ее ушей двумя крупными жемчужинами, вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Уютно устроившись на обитом шелком диванчике, Туллия наконец-то заговорила о том, что привело Бьянку к ней:

— Твой посыльный сообщил, что ты тревожишься об исчезновении Изабеллы и хочешь знать, не известно ли мне что-нибудь об этом деле. Уж не буду спрашивать, чем вызван твой интерес к Изабелле, — улыбнулась куртизанка, — однако признаюсь, что просто умираю от любопытства. Ты скажешь мне, в чем дело? Это касается какой-то любовной истории?

— Господи, ну почему всем приходит в голову одно и то же! — Бьянка всплеснула руками.

— Все-ем?! — Склонив головку набок, Туллия внимательно посмотрела на подругу.

Бьянка предпочла не отвечать на второй вопрос.

— Нет, с Изабеллой у меня не было никаких дел, и уж тем более романа. Просто я беспокоюсь о ее благополучии.

— Это хорошо, значит, я могу не ревновать. Но ты не беспокойся, — успокаивала Туллия Бьянку. — Я говорила с Изабеллой недели две назад, и она заверила меня, что дела у нее идут прекрасно. Она собирается замуж.

— Замуж? — удивилась Бьянка. Теперь ей стало понятно, зачем Изабелла при их последней встрече попросила ее написать любовный сонет. Хотя все равно все это кажется странным. — Ты уверена? — переспросила она у куртизанки.

— Абсолютно! — кивнула Туллия. — Знаешь, признаться, мне и самой это показалось странноватым, но она развеяла мои сомнения. Когда я намекнула ей о том, что обычно куртизанки лишь получают предложения руки и сердца, но мало кто из них на самом деле потом выходит замуж, Изабелла ответила мне, что обладает таким шармом, против которого ему не устоять. — Туллия вздохнула. — Ты же знаешь, какого она мнения о собственном шарме. — Она пожала плечами. — Впрочем, наверное, она имеет на это право, особенно если учесть, как быстро ей удалось найти богатого покровителя, который содержал ее. Вальдо Вальдоне всегда был падок на юных женщин.