— О, я не догадывалась…

— Не сомневаюсь, — бросаю я в ответ. Под моим пристальным взглядом она заливается краской.

— Я скоро вернусь, — бормочет она и вылетает из комнаты.

Из Пита вырываются какие-то непонятные звуки. Возможно, смех. Но если так, то он, думаю, умрёт от него. Пит смеётся, его плечи трясутся, и он падает на спину на диагностический стол и начинает гоготать в полный голос, отчего его живот подёргивается. Я поднимаюсь на ноги, подхожу к нему и смотрю на него сверху вниз.

— И что тут смешного? — спрашиваю я.

Пит вытирает слёзы костяшками пальцев.

— Тебе пришлось спасать меня от медсестры, — не переставая хохотать, говорит он. — Это было охренеть как смешно. — Он по-прежнему вытирает глаза, смех постепенно сходит на нет. — Зачем ты это сделала? Она же безобидная.

Я смотрю в сторону двери, вспоминая красивую улыбку медсестры, её длинные тёмные волосы и то, как она предлагала себя. Я бы не смогла тягаться с ней, по крайней мере, по последнему пункту.

— Да, такая же безобидная, как пиранья в аквариуме с золотыми рыбками.

Пит снова смеётся, глубоким, искренним смехом. Когда он умолкает, до меня доходит, как близко я к нему стою. Он поднимает руку и протягивает к моему бедру. Но за секунду до того, как опустить свою ладонь, очень мягким голосом говорит мне:

— Я собираюсь дотронуться тебя. — Моё сердце начинает бешено стучать. — Предупреждаю, чтобы ты меня не ударила.

— Где? — шепчу я. Его рука почти касается меня, но я хочу быть уверенной. Сердце гулко колотится в моей груди.

— Только не бей меня, — шутливо умоляет он, тоже шёпотом.

Я закатываю глаза, но внутри меня словно порхают бабочки.

Его тёплая тяжёлая ладонь ложится на моё бедро. И в этом нет ничего неприятного. Но я всё равно закрываю веки, потому что из-за чувственности его прикосновения и огня, полыхающего в его глазах, мне хочется убежать как можно дальше отсюда. Однако я этого не делаю. Я просто позволяю ему касаться моего бедра.

— Не так уж и плохо, да? — тихо спрашивает он.

Я качаю головой.

— По-моему, очень даже ничего, — еле слышно отвечаю я. Мне тяжело дышать, что уж говорить про способность изъясняться.

Пит садится и очень осторожно, едва ощутимо положив вторую руку на мою талию, притягивает меня ближе, так, что я оказываюсь между его ног.

— Ты хочешь ударить меня? — спрашивает он.

Я снова качаю головой и, наконец, набираюсь смелости встретиться с ним взглядом.

— Нет, — тихо отвечаю я.

— Но если ты меня ударишь, это будет того стоить, — так же тихо говорит он. Его нос касается моего, а его губы в миллиметрах от моих. Я кладу ладонь на его живот и чувствую, как сокращаются мышцы. Отдёргиваю руку, но он накрывает мою ладонь своей и осторожно прижимает её к себе.

— Мне нравится, когда ты касаешься меня, — говорит он. — Можешь делать это, когда тебе захочется.

Он трётся кончиком своего носа о кончик моего. Его губы нависают над моими, но не касаются их, и я чувствую, что могу упасть в обморок от страха, который соперничает с желанием того, чтобы Пит поцеловал меня.

— Поцелуй меня, — произношу я.

Он замирает, его рука на моём бедре напрягается.

— Нет. — Пит качает головой.

Я отстраняюсь и смотрю в его глаза.

— Всё нормально. Я хочу попробовать.

Он отодвигает меня от себя.

— Нет, — повторяет он снова и качает головой ещё сильнее.

— Но почему? — Поверить не могу, что я умоляю этого парня поцеловать меня. Дожили…

Пит тяжело вздыхает.

— Я не буду целовать тебя, потому что не знаю — то ли ты хочешь поцеловать меня, то ли просто хочешь поцеловаться, хоть с кем-то, для практики.

— А если это и так, и так? — спрашиваю я.

Он качает головой, и мне кажется, что он даже немного злится.

— Когда ты будешь чувствовать всепоглощающее желание поцеловать… — тут он умолкает и бьёт себя в грудь, — когда ты захочешь поцеловать Пита, я поцелую тебя. Если же тебе просто нужна практика, найди себе другого помощника.

Я ничего не понимаю.

— Это всего лишь поцелуй.

Он осторожно берёт меня за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза.

— Когда я наконец поцелую тебя, это случится потому, что ты захотела поцеловать Пита, мужчину, который смотрит на тебя, словно зачарованный, который охренеть как боится тех новых чувств к тебе, заставляющих забывать как дышать, который умирает от желания ощутить твой вкус. С той нашей встречи я думаю о тебе почти каждый день, принцесса, и я не хочу, чтобы мысли о тебе исчезли из моей головы. — Он быстро чмокает меня в кончик носа и отстраняется. — Но когда я поцелую тебя, это случится потому, что ты будешь чувствовать ко мне нечто такое же огромное, как я к тебе.

Я ничего не могу с собой поделать. Я смотрю на его промежность. Он усмехается.

— И это тоже.

— Чем тогда займёмся? — спрашиваю я. Поверить не могу. Впервые после изнасилования мне захотелось поцеловать парня, а он оказался настоящим джентльменом и не хочет воспользоваться этим шансом.

— Пойдём за покупками, — отвечает Пит и кивает, словно ещё что-то обдумывает. — Нам нужно поспешить?

Я пожимаю плечами. Наверное.

— Если я не вернусь в течение часа или двух, от папиных звонков расплавится мой телефон.

Пит снова кивает и смотрит на часы.

— Почти время ленча. — Он ухмыляется. — Думаю, настал черёд нашего третьего свидания.

Я закатываю глаза и выхожу вслед за ним из смотровой. Мои коленки всё ещё дрожат от нашего почти-поцелуя. Если бы он действительно поцеловал меня, я стала бы лужицей на полу.

  

Пит

Я хочу поцеловать её. Очень-очень сильно. Но не буду этого делать. До тех пор, пока она не будет готова. Я не боюсь, что она надерёт мне задницу. Всё потому, что я действительно забочусь о ней. Когда-то давно я уже позаботился о ней, а последние два дня заставили меня захотеть узнать её ещё лучше.

Я вспоминаю, как Логан впервые привёл к нам домой Эмили. Мы смеялись над ним, потому что она осталась на ночь, а до неё на ночь не оставалась ни одна из его многочисленных женщин. У них не было секса, но каждую ночь она спала в его кровати. Он был по уши влюблён в неё. Это была любовь с первого взгляда. Я помню, как пытался понять, что было у него в голове. Теперь же я понимаю. Есть девушки, с которыми просто трахаются. Но есть девушки, с которыми хотят переспать, да так сильно, что это причиняет боль, но этого не делают, потому что они особенные.

Наш пикап останавливается у аптеки, и я, выйдя из машины, обхожу её и беру Рейган за руку. Так мы вместе подходим к раздвижным дверям. Она пытается выдернуть руку, однако я не позволяю. Я держу её крепко, но осторожно. Она вздрагивает, и я боюсь, что Рейган снова может ударить меня. Но вместо этого она делает глубокий вдох, успокаивается, и её рука в моей расслабляется.

— Что мы покупаем? — спрашивает Рейган. Она поднимает на меня свои зелёные глаза, и наши взгляды встречаются. Я вижу её настороженность.

— Презервативы, — с непроницаемым видом отвечаю я. У неё отвисает челюсть. Я наклоняюсь ближе и громким шёпотом добавляю: — Шутка. — Подняв своё повреждённое запястье, я уточняю: — Мне нужно какое-нибудь противовоспалительное.

— О, — выдыхает Рейган. Но тут же улыбается и качает головой.

— Что такое? — спрашиваю я и уже понимаю, что она не уверена в том, стоит ли отвечать мне. Но я надеюсь, что шокировал её настолько, что она просто будет собой. Я хочу, чтобы она была собой. А не той девушкой, которая появилась в результате психологической травмы. Мне хочется увидеть её, настоящую.

— Перестань так делать, принцесса, — говорю я. — Ты меня убиваешь.

Она снова напрягается.

— Что я делаю?

Я поднимаю руку и касаюсь подушечкой большого пальца её нижней губы. И я готов к тому, что она вот-вот отстранится.

Или вырубит меня. Но ничего такого не происходит. Она улыбается и склоняет голову, отчего волосы падают на её лицо. Я очень медленно убираю их в сторону и заправляю за её ушко. Рейган же, стеснительно улыбаясь, старается смотреть куда угодно, только не на меня.