Я села, потирая глаза кулаками. Я опять... Опять видела бабушку. Она хотела мне что-то сообщить, но рассказала все очень смутно.
Осмотрев помещение, я отметила для себя, что нахожусь именно в кабинете куратора на мягком диванчике, заботливо прикрытая одеялом. Каким образом я здесь оказалась опять?! Может, сон продолжается?
Куратор выбежал из комнаты, имеющейся в этом кабинете, громко хлопнув дверью. В руках он нес стакан с какой-то жидкостью и пузырек с неким зельем. Та-ак, это уже другой сценарий моего сна... Но сон ли это? Я откинула прядь темных волос, поджав к груди ноги.
— Очнулась наконец! — Тяжело вздохнул брюнет и, поставив на стеклянный столик стакан и пузырек с янтарной жидкостью, присел рядом со мной.
— Станцуйте для меня, куратор! — Сверля немигающим взглядом мужчину, потребовала я, дабы убедиться, что это уже не сон.
Куратор подозрительно покосился на меня, потрогав мой лоб рукой. Нет, кажется, это не сон.
— Даша, — вкрадчиво начал он, — у тебя не кружится голова?
— Нет, просто решила удостовериться, что не сплю, а то, знаете, мне дозволено многие вещи во сне делать, особенно с Вами, — выложила я всю правду ему, продолжая смотреть на мужчину, не сводя с него глаз, не покраснев ни на секунду. А вот внутри все, верно, покраснело, как вишня. Мне мозги промыли? Почему я говорю все, что думаю? Почем мой рот не может заткнуться хотя бы на минутку?
Мужчина еще раз на меня покосился, затем его глаза на секунду блеснули. Брюнет отвернулся, взял в руки прозрачный стакан с алой жидкостью и, открыв пузырек с зельем, капнул туда три капли. Покрутив немного стакан в руке, куратор протянул его мне.
— Что это за отвратительно пахнущая гадость? — Поморщилась я, не желая принять стакан.
— Пей, — приказал тот таким тоном, да еще посмотрел на меня таким пристальным взглядом, что я побоялась отказаться. Траванусь — его засудят, не меня.
Жидкость пахла кислым молоком. Нехотя я сделала один глоток, с трудом подавив желание выплюнуть все обратно. Потом вопросительно посмотрела на куратора, мол, этого достаточно?
— Тебе нужно выпить все, — с нажимом ответил мне он. — Ты потеряла слишком много сил. Их нужно восстановить, иначе они навсегда пропадут.
Я недоверчиво посмотрела на брюнета, затем на стакан в руке. Пить эту гадость? Потом, может, как-нибудь выпью... Потерпят силы еще чуть-чуть, от них не убудет.
— Каждая секунда дорога, — с усмешкой смотрел на меня брюнет, будто бы прочитал мои мысли.
Широко распахнув глаза, я, не раздумывая, выпила до последней капли все, даже не заметила, как это произошло. Наверное, слишком боялась потерять силы. А может, на меня мистическим образом подействовал властный тон куратора. В любом случае моим силам больше ничего не угрожает. Кроме тьмы. Да! Тьма, что с ней?! Что это за яркая вспышка была?
— Что... Что произошло? — Решила осторожно разузнать всю нужную информацию я, отдав пустой стакан куратору. Во рту осталось мерзкое послевкусие от данного мне «лекарства». Конфетку не мог мне дать, как дополнительный бонус, что ли?
— Это ты меня спрашиваешь? — удивился мужчина, — это я должен спросить тебя: почему всю школу озарила яркая вспышка, чуть не ослепив всех?
Я прикусила нижнюю губу, опустив взгляд. Ему не нужно знать о том, что произошло в моей комнате. Об этом нельзя знать никому.
— Я не знаю, что это за вспышка была, — честно призналась я, ибо сама не понимала, что происходило.
— Это был кратковременный неконтролируемы всплеск сил, — спокойно пояснил мне он, продолжая тепло на меня смотреть, но какая-то тревога таилась в самом сокровенном уголке его души. — Весь свет, что находится в тебе, выплеснулся наружу.
— Свет? — переспросила я, подняв левую бровь вверх.
— Да, Дашенька, свет, — подтвердил куратор, — ты же не думала, что являешься темной ведьмой? — Усмехнулся тот. — Именно поступки, добрые или безнравственные умыслы, сокрытые в глубине души, делают ведьму темной или светлой...
Свет... Так вот о чем мне говорила бабушка. Тьму нельзя побороть тьмой: это сделает ее сильнее. Нужно уничтожить ее светом.
— Да... Не хочу портить тебе настроение, но... — отведя взгляд в сторону, потерев шею ладонью, начал куратор, — зеркало в твоей комнате разбито.
— Что?.. — только и смогла произнести я, закрыв рот ладонью.
Мои глаза широко распахнулись. Сердце, казалось, на секунду остановилось, а потом провалилось куда-то вниз, отдаваясь гулкими ударами по всему телу. Венера... Она бросила меня, но шанс на ее возвращение еще оставался. Сейчас же нет сомнений в том, что она больше ко мне не вернется. Все кончено. И я виновата в этом. Это мои силы разбили ее зеркало...
— Не нужно волноваться, — поспешил успокоить меня Эрнест, — она вернется. Обязательно вернется.
Он говорил это с такой уверенностью, что на секунду я и сама в это поверила. Но глаза выдавали куратора. В них было столько печали и тревоги, что я не сомневалась: Венеру я больше никогда не увижу...
Медленно поднявшись с дивана с пустым взглядом, я, пошатнувшись, отправилась в свою комнату.
— Даша, — поднялся с дивана куратор, останавливая меня, — тебе не стоит винить себя. Это не ты разбила зеркало, не твои силы.
Осознание действительности озарило мою голову. Это существо, зовущее себя Тэнебрисом уничтожило Венеру — самого дорогого и близкого моему сердцу человека.
Сжав руки в кулак, я вышла из кабинета, быстрыми шагами направляясь в свою комнату.
— Только, пожалуйста, Даша, не ходи много, тебе нельзя! — крикнул мне вслед Эрнест, не пытаясь боле меня остановить. Он понимал меня, мои чувства, поэтому дал уйти.
Сил идти до комнаты не было. Каждый шаг тупой болью отдавался по всему телу. С каждым шагом идти становилось труднее. Силы, казалось, покидали меня. Но я должна, нет, обязана дойти до комнаты. Бегом, медленным шагом или ползком, подтягивая тело руками, но я дойду!
Забежав в комнату, я рванула к осколкам зеркала. Нет. Нет, нет, нет! Сделать еще что-то можно. Еще не поздно!
Опустившись на корточки, я осторожно взяла один большой осколок дрожащими руками. Видела только свое отражение. Нет больше того миловидного лица веселой девушки, которое поднимало настроение и грело душу. Я будто бы общалась с настоящей подругой, хотя была мне даже больше, чем подруга. Она была так близка мне, как бабушка. В носу вновь неприятно защипало. Одинокая слеза скатилась по моей щеке.
Ничего уже не вернуть. Все кончено. Тьма побеждает...
— Наивная девочка, — услышала я до боли знакомый голос, от которого сотня мурашек пробежалась по телу. Осколок зеркала выпал из моих дрожащих рук, поранив нежную кожу ладони.
— Убирайся, — прорычала я, прижимая ладонь, из которой сочилась алая жидкость, к груди.
— И кровь прольется... — задумчиво молвило оно отрывок какой-то фразы. — Жалко твоего хранителя... Недолго мучилась.
— Заткнись, — процедила сквозь зубы я, поднимаясь на ноги. Кровь кипела в жилах. Существо, убившее Венеру, стояло напротив меня, преспокойно улыбаясь. Ярость нарастала.
— Советую тебе, ведьмочка, посетить своего дорогого куратора прямо сейчас, — противно засмеялось оно и исчезло, прежде чем я кинула в него еще один осколок.
— Что ты собираешься с ним сделать?! — Кричала срывающимся голосом я, находясь в пустой комнате, тяжело дыша.
«Зайди к нему. Тебе понравится то, что ты увидишь», — раздавался раздражающий шепот в моей голове. Этот шепот никак не хотел покидать мою голову, сводя меня с ума, мучая.
Схватившись за голову обеими руками, я потрясла ею, крепко зажмурившись, издавая гортанный крик.
— Убирайся! Убирайся из моей головы, — кричала я, как душевнобольной человек. И шепот прекратился.
Не обращая внимания на головокружение, слабость в теле, жгучую боль в груди и раненую руку, я побежала в кабинет куратора. Нужно успеть. Я не могу потерять и его.
Добежав до двери, я распахнула ее, продолжая прижимать к груди руку с глубоким порезом, из которого, сбегая по ладони, капала на пол кровь.