На этот раз дорога шла не вдоль моря, а делала небольшой крюк, огибая пустошь, прежде чем снова приблизиться к берегу, так что на всем пути по обе стороны разбитого и пустынного тракта в окошке грузовика виднелись лишь невысокие каменистые холмы. «Слава богу, что не сорок километров, а меньше», — подумал Райли, измотанный усталостью, жаркой духотой тесной кабинки и болью в ребрах, которые на каждой рытвине, казалось, впивались прямо в легкие. Двое сотоварищей по кабине, сидящие по обе стороны от него, погрузились в свои мысли и не открывали рта с самой Асилы.

Молчание Мухаммеда было Райли по барабану, он все равно не понимал ни слова, но ему очень хотелось поговорить с Кармен, узнать, как она и что за мысли бродят в ее голове, под грязной и грубой чадрой.

Алекс, даже рискуя быть посланным куда подальше, почти решился завязать с Кармен разговор, когда Мухаммед посмотрел в зеркало заднего вида и что-то живо затараторил по-арабски. Окутанный облаком пыли черный седан обогнал грузовик и на огромной скорости, не считаясь со здравым смыслом и состоянием шин, умчался прочь и скрылся из виду за следующим поворотом, провожаемый злобным взглядом рыбака. Мухаммед повернулся к Алексу, оторвал руки от руля и, воздев их к небесам, принялся раздраженно поносить и проклинать на языке пророка бесстыдного водителя. Алекс молча кивал, не понимая ни слова, но разделяя негодование рыбака.

Боковым зрением Райли увидел, что впереди, метрах в ста от них, дорога перекрыта. Он присмотрелся внимательней, и кровь застыла в его жилах. Обогнавший их седан стоял ровнехонько посреди дороги. Рядом с машиной находилось четверо мужчин. Три смуглых, хмурых магрибца и высокий, светловолосый, безукоризненно одетый мужчина в шляпе. Все четверо держали их под прицелом своих револьверов.

Мухаммед машинально нажал на педаль тормоза, и потертые шины грузовика отчаянно завизжали.

— Не останавливайся! — крикнул Алекс. — Газуй! Газуй!

Кармен, которая тоже сразу поняла, кто эти вооруженные люди, закричала по-арабски, чтобы он не останавливался и прибавил скорость, но тот продолжал жать на педаль тормоза, не обращая внимания на крики пассажиров.

Райли не оставалось ничего другого, как отпихнуть Мухаммеда, схватиться за руль и надавить на педаль газа, выжимая из несчастного драндулета все возможное, приготовившись даже протаранить «седан», если возникнет такая необходимость.

Рыбак, вконец обозлённый тем, что какой-то чужак приложил его о дверцу собственной машины, отчаянно пытался оттолкнуть Алекса и снова завладеть рулем, покуда Кармен продолжала что-то кричать по-арабски, требуя прибавить скорость. Лишь несколько десятков метров отделяло их от Смита и его головорезов, когда те открыли огонь. Одна пуля пробила радиатор, другая попала в ветровое стекло, разнеся его вдребезги.

Забыв об управлении, Алекс навалился сверху на Кармен, увлекая ее за собой на пол кабины, в то время как Мухаммед, схватившись за сердце, рухнул лицом на панель управления: пуля насквозь пробила ему грудь. Мотор заглох навсегда, и грузовик встал как вкопанный в нескольких метрах от «седана», смертельно раненный, как и его несчастный владелец.

40  

Прежде чем окончательно остановиться, грузовик врезался в покрашенный желтой краской каменный столб, отмечающий пятьдесят восьмой километр шоссе Танжер — Лараче. К счастью, машина ударилась о столб на скорости меньше двадцати километров в час, и все равно удар оказался достаточно сильным, чтобы оглушить Райли и Кармен на несколько секунд. Этого времени хватило, чтобы люди Смита подошли к грузовику, распахнули дверцу со стороны пассажира, отобрали у Алекса пистолет, без всяких церемоний выволокли обоих из кабины и швырнули на асфальт.

Как только голова перестала кружиться, Райли оперся на здоровую руку, с трудом поднялся сам и помог подняться Кармен.

Прямо перед ними на шоссе стояли те самые трое головорезов, с которыми он имел несчастье свести знакомство два дня назад, и молча направили на них револьверы. С чувством глубокого удовлетворения он отметил, что встреча с легионерами тоже не прошла для них даром: у двоих были подбиты глаза, а у третьего, бровастого, левая рука висела на перевязи.

— Добрый вечер, капитан Райли, — улыбнулся подошедший Смит, который изрядно прихрамывал — очевидно, после той же достопамятной встречи с солдатами сержанта Паракуэльоса. — Должен признать, за вами было нелегко угнаться.

Алекс не обратил внимания на слова британца; гораздо больше его беспокоило состояние Кармен, которая, похоже, серьёзно не пострадала, отделавшись лёгким испугом и синяками. Оглянувшись, он увидел, что бедняга Мухаммед неподвижно лежит на панели управления, открыв рот и глядя в пространство невидящими глазами. На его джеллабе расплывалось большое кровавое пятно.

Неспешной походкой Смит подошел к ним и резким движением откинул покрывало с лица Кармен, с нескрываемым восхищением любуясь чертами лица этой женщины, при виде которой столько мужчин теряли головы.

— Я вижу, слухи о вашей красоте нисколько не преувеличены, мисс Дебаж, — добавил он с той же циничной галантностью, отступая назад и прижимая руку к груди. — Даже сейчас, после этой злосчастной аварии, должен признать, что вы — одна из красивейших женщин, которых я встречал в своей жизни.

Кармен в ответ на эту лесть лишь презрительно скривилась.

— А я вижу, что Алекс тоже нисколько не преувеличил, утверждая, что вы — английский сукин сын, — бросила она ему в лицо.

— На самом деле я шотландец, — улыбнулся он. А «сукин сын» в ваших прелестных устах звучит почти комплиментом.

— Какого хрена вам надо? — прямо спросил Райли, уставший от всех этих церемоний.

Агент Смит посмотрел на него с усталой улыбкой и тихо ответил:

— Бросьте, капитан... Вы прекрасно знаете, чего я хочу.

К сожалению, Райли действительно это знал. Шагнув вправо, он обнял Кармен за талию.

— Она ничего не знает, — заявил он. — Отпустите ее.

Смит задумчиво почесал подбородок.

— Ну ладно, — сказал он наконец. — Если вы скажете, где сейчас остальные члены вашей команды, я ее отпущу.

— Нет уж, — возразил Алекс. — Сначала вы ее отпустите, а когда я буду уверен, что она в безопасности, я расскажу вам все, что знаю.

Смит покачал головой.

— Если я это сделаю, вы мне уж точно ничего не расскажете.

— А если я сразу вам все расскажу, вы убьете нас обоих.

Агент улыбнулся, глядя ему за спину, словно спрашивая совета у своих головорезов.

— Тогда, боюсь, мы зашли в тупик, — ответил он, вновь поворачиваясь к ним.

Райли мельком огляделся, понимая, что они совершенно беззащитны перед лицом безжалостного убийцы и трех его прихвостней, чьим единственным предназначением было убивать. Он крепко обнял Кармен за талию и с удивлением заметил во взгляде ее гордых глаз смирение. Кармен отлично знала, что будет дальше, но в выражении ее лица не было ни упреков, ни сожалений, только спокойствие, с каким она принимала неизбежность трагической развязки

Уже через минуту под дулом смитовского револьвера они шли к ближайшей лощине. Сам Смит и хмурый наемник шли за ними, держась на безопасном расстоянии, а чуть дальше оставшиеся двое тащили тело убитого Мухаммеда.

Их явно вели куда-то подальше от дороги, где обоих прикончат выстрелом в голову и бросят три трупа в надежде, что грифы и дикие звери через несколько дней сожрут их останки. Райли знал, что жизни им осталось на несколько биений сердца, а хуже всего было знать, что он не мог ничего сделать. Если он побежит, держа за руку Кармен, их тут же догонят, и финал, без сомнений, будет тот же. В голове мелькнула мысль, что, возможно, у него был бы ничтожный шанс сбежать, если бы он побежал один и ему улыбнулась бы удача, но он, устыдившись, тут же отбросил эту идею. Ни под каким видом он не собирался бросать Кармен. Если это конец, то конец для обоих.

Охваченный этим чувством, он взял Кармен за руку и в последний раз улыбнулся ей. Это была нежная улыбка, полная мольбы о прощении.