Тут скажем прямо, что испуг Сережи родился не на пустом месте. В позапрошлом феврале Завьялов уже как шесть месяцев жил с девушкой. О предложении руки и сердца всерьез подумывал. Лёля, встречая внука без Маринки, даже спрашивала: «А где твоя звероватая амазонка?» Маринка сумела поладить с Лелей, невзирая на диаметральную разницу мировоззрений-предпочтений. Пожалуй, даже подружилась.

Но внук однажды поймал Маринку-амазонку в ванной комнате над кокаиновой дорожкой с трубочкой из сотни баксов в носу.

Морду сразу не набил. Попробовал внушать.

Нарвался на непонимание.

- Завянь, я не из поклонников пивного клуба! Меня тошнит от алкашей, от твоего Косого, воняющего скумбрией! Сейчас все, Завянь, все так живут!!

-  Это кто же так живет? - спокойно поинтересовался Завьялов.

-  Все! Ханку жрут одни дегенераты!

-  Значит, и я - дегенерат?

-  Ну-у-у... - Марина покрутила в воздухе тонкой сильной ладонью...

-  Послушай, милая. С моими дегенератами, сколько бы они не выпили, можно разговаривать. Понимаешь? Разговаривать,  б е с е д о в а т ь. А с твоими обкуренными обсосками, о чем трещать-то? Они же овощи, Маринка. Овощи! Хихикающие, прыгающие, стеклянные, без разницы. У них мозги в кашу, о чем можно разговаривать в овощехранилище?! В пустую стену башкой стучаться, да?! Косой после первого стакана только речевые обороты набирает, а твои торчки уже мозги ботвой накрыли! Это мне, понимаешь, мне не о чем базарить с обкуренными дебилами! Я не лягушка, чтобы над болотом квакать!

Через знакомых Завьялов выяснил, кто снабжает Маринку дурью. Совсем не удивился: у Сухого половина московских центровых паслась на «травке» и «снежке». Выловил Сержа у клозета в «Пивных Традициях» и коротко внушил:

-  Еще раз услышу, что ты Маринке кокс толкаешь, намотаю причиндалы на гаечный ключ и вырву с корнем.

Сухой проникся моментально и поверил каждому слову. Знал недоносок: Боря-Завянь слов на ветер не бросает.

Услышав в телефоне просьбу от Завьялова «пригнать по адресу», подумал: «Вот  о н о... пришло». Точнее, прилетело.

-  Сережа, - ласково проговорил неузнаваемый по голосу Завянь, - я не спрашиваю тебя в теме ты или нет. Я тебе говорю - привези. Ты отвечаешь «когда и сколько?» и бежишь исполнять. Вкурил?

-  Вкурил, - громко сглотнув, подтвердил Сухотский. - Когда и сколько?

-  Через... - Завьялов на секунду задумался. - Через два часа. На одну понюшку. Адрес знаешь?

-  Угу. А... это для тебя, Завянь?

-  Много текста, Серый. Через два часа скажешь консьержке, что привез журнал. Океюшки?

-  Яволь.

Завьялов произвел отбой. Пару секунд постоял перед «порше». Поскреб щетину и пошел к водительской дверце.

3 отрывок  

Кеша, пытавшийся заинтересованно подслушать разговор из запертого салона, извелся нетерпением. Мрачный «бомж» Завьялов сел за руль. Направил на себя зеркальце заднего вида, включил освещение салона и ощерил в зеркало зубы.

Сюрприз. У бомжа оказались хоть и прокуренные, но в целом недурственные зубы. Боря пошире разинул пасть...

Батюшки. И пломбы не железные, практически неразличимые!

В интересного бомжа меня «одели», возвращая зеркало в нормальную позицию, подумал Завьялов. Еще раньше он слегка удивился обстоятельству: ноги бомжика уверенно обращались с автомобильными педалями. Борис даже слегка расслабился, убедившись в достойных мышечных реакциях изношенной бомжеской системы...

Теперь еще и зубы в приличном состоянии.

Занятно. И очень к стати.

Уверенно воткнув «порше» в автомобильный поток, Завьялов покатил в знакомый магазин. По пути проинструктировал затихшего Иннокентия:

-  Сейчас мы приедем в магазин, Кеша. Там ты, с уверенной рожей скажешь девчонкам: «Привет, красотули, прикиньте-ка нехило моего дядю из... Конотопа, например. Пригласите Аркадия Генриховича, пожалуйста, работа - для него». Попозже накидаешь им в уши историю. «На вокзале дядю обокрали. Раздели. Побили. В ментовке добавили - сутки дядя просидел в приемнике». Усёк?

Кеша быстро пробормотал историю про дядю и поинтересовался:

-  А это зачем?

-  А затем, родимый, - вздохнул Завьялов, - что мне как-то надо жить в этом теле. Желательно - одетым.

-  Аркадий Генрихович, это - кто?

-  Легенда, - хмыкнул Боря.

Лет восемь назад Завянь привез в одежный магазин Аркадия Генриховича вусмерть пьяного жениха. Жених перегулял на мальчишнике, когда отправился за невестой - не совладал с желудком.

До процедуры получения с рук на руки невесты оставалось меньше часа. Костюм воняет и цветет разводами вчерашнего салата оливье. Свободную жизнь жених пропивал на совесть - три дня, две ночи. Мальчишник закончился в каком-то диком шалмане со стриптизершами под оливье не установленной свежести.

Завьялов выгрузил тело жениха перед салоном кудесника Генриховича, транспортировал фигуру до примерочной и кратко информировал:

-  Аркадий Генрихович, друг любезный, выручайте. Эту пьяную харю ждет взвод потенциальных родственников из первой полусотни «Форбс». Ежели профукаем невесту - повесится на первой же березе.

Владелец магазина проникся речью, оглядел фигуру, мгновенно вычислив размер, и щелкнул пальцами продавщицам:

-  Девочки в примерочную коктейль номер пять. Ирина, готовь ботинки из последней коллекции...

Через восемнадцать минут в отмытый салон лимузина усаживался совсем другой жених. В костюме от лучшего лондонского дома, в удобных итальянских лаковых штиблетах, благоухающий отнюдь не оливье.

... -  Возьми кредитку, Кеша. И не вздумай стоить глазки продавщицам. Они девицы - вышколенные, мы парни - независимые. Когда легенда будет набивать пакеты, о ценах - ни гу-гу. Я в магазине ничего примерять не буду, скромным обворованным дядюшкой из Конотопа постою в сторонке, в носу поковыряю.

Следующий инструктаж прошел уже в машине, знатно набитой приличными картонными пакетами. Чародей Аркаша не подвел, прикинул конотопского дядюшку вплоть до трусов и шейного платочка.

-  Сейчас, Иннокентий, мы войдем в мой дом. Поздороваешься с консьержкой: «Здрасьте, Полина Викторовна». Далее - по отработанному тексту. Дядю обокрали, побили, он два дня не жрамши. Если дядя будет приходить ко мне - пускайте без звонка, у него есть ключ. И кстати. Пакетики не забудь помочь донести престарелому родственнику...

                                                                        * * *

Знакомая до мелочей трехкомнатная холостяцкая берлога как будто увеличилась в размерах. Потолок улетел ввысь, дверные ручки упирались в бок выше зоны талии и постоянно цеплялись, попадались в рукава растянутой олимпийки...

Низкорослым прибитым найденышем Завьялов растерянно бродил по комнатам и заставлял себя не сосредотачиваться на гнусных ощущениях горошины, попавшей из кофейной чашечки в графин.

Жесть! Как все паршиво изменилось... Стало чужим, несоразмерным, непривычным!

Подобное ощущение Завьялов уже испытал в «порше». Но там он, скрипнув зубами, отрегулировал водительское кресло и бдительно следил, чтоб машинально не промахиваться мимо рычагов управления.

С квартирой этого не сделаешь. Потолок не приспустить. Высоту дверных ручек тоже не отрегулируешь. Любимые тапки не ушьешь на скорую руку.

Раздраженно поглядывая на беспечно прогуливающегося по трехкомнатным просторам Кешу - себя, себя, себя!! - Завьялов с трудом удерживал в гортани рычание. В горле клокотала, закипала ненависть к родному телу, хотелось вцепиться ногтями в собственную грудь, разодрать ее на части и - вынуть! Вытащить оттуда существо, занявшее чужое место!

Завьялову казалось, что квартира предала его. Впустила и приняла чужака, позволила себя разглядывать, как «плечевая» проститутка на шоссейке! Отдалась - задаром развалилась! Изменила старому, нет, НАСТОЯЩЕМУ хозяину за здорово живешь!

Завьялов никогда не страдал вещизмом. Реально обалдел, когда почувствовал ревность - пальцы тела-Кеши прошлись по кнопкам пульта управления музыкального центра.