-  Порядок, Иннокентий, - минут через десять сообщил Завянь. - Я сейчас в гараж. Немного поколдую с проводами и аккумуляторами, ты Зою развлеки. Ей тяжело. Поболтай с девочкой о чем-нибудь.

-  О чем? - привыкший к постоянным указаниям Капустин верноподданнически вытянулся.

-  О королях и капусте! О чем угодно, Кеша, лишь бы девочка не плакала!

Генеральские руки уверенно колдовали над проводами и щупами. Глаза следили за стрелками авометра.

Завьялов даже не успел толком взгрустнуть насчет отличной технической оснастки своего тюнингового центра, где есть мультиметры с точнейшей цифровой индикацией, как уже сметал слой пыли с простецких древних аккумуляторов. Гараж Льва Константиновича оказался прямо-таки Клондайком запасных частей!

«Боря, ноль проверь, - командовал Потапов. - Тут проводок подергай...»

Полностью попавший под управления носителя Завьялов (хроно-личность, на минуточку!) то дергал, то подкручивал, наматывал.

«Зою надо будет вывести из гостиной, - рокотал Лев Константиныч. - Аккумуляторы запрячем в тумбе у окна, провода проведем за спинкой к сиденью кресла... На тумбу можно «случайно» чай пролить... Положим мокрую тряпку, под нее фазу выведем... Или жестяной поднос поставим, дырку в столешнице тумбы для проводка просверлим, чай в железной кружке принесем...»

«Циклоп не заподозрит, что попить в железной кружке принесли?»

«Опомнись, Боря! Мы для них - каменный век, неандертальцы! Тем более что здесь дача. Быт - элементарный. Что они знают о нашей жизни, о предметах обихода, Боря? Может, фарфоровая чашка и стеклянный стакан для генерала Потапова - предметы исключительной и запредельной роскоши!»

«Согласен. Должно прокатить».

«Подумай и побеспокойся о другом, Бориска, - не отвлекаясь от работы, продолжил Лев Константинович. - Мы до сих пор не знаем, где второй циклоп. Ты не боишься оставлять Иннокентия и Зою наедине? Вдруг террорист сидит в тебе-Капустине? Пока мы тут над аккумуляторами кумекаем, они там трали-вали... и договорятся. На непонятном Зое языке. - Судя по тексту, в генерале проклюнулся матерый, всех подозревающий смершевец. - Мы придем, а там уже все по полочкам разложено, придумана контр-операция. По нашему с тобой, Бориска, устранению».

«Мы оружейный ящик заперли», - напомнил Завянь.

«И что? Хороший диверсант способен из ромашкового настоя и стирального порошка отраву изготовить. Мы, Боря, о террористах будущего ничегошеньки не знаем. Отвертку с верстака возьми».

«Понадеемся на Зою».

«Вот то-то и оно, что  п о н а д е е м с я, - вздохнул Лев Константинович. - А вдруг она профукает момент? Уснет там, или циклоп ее отключит?»

«А Жюли?!»

«Согласен. Успокоил. Жюли Капустина момента не профукает. Капустин любимую жену никакому циклопу не позволит задушить. А если и позволит, то труп собаки будет нам сигналом. Вторую гаечку немножко подкрути...»

Постепенно Борису показалось, что гайки крутятся, а провода разматываются уже исключительно под генеральским контролем. Руки полностью подчинены носителю.

Но сути дела это не мешало. Борис отвлекся на свои проблемы.

«Лев Константиныч, мне как бы в город надо обязательно смотаться, - неловко произнес Завянь. - Край, как надо! Честно».

«Девушка?» - одним словом уточнил Потапов.

«Бабушка, - поправил Боря. -  Я думал, сегодня все закончится, похитителей поймают и разговорят. С нас снимут обвинения, и уже вечером я смогу позвонить бабушке, сообщить, что со мной все в порядке. Лев Константинович, Леля там с ума сходит! По всем каналам - внук-похититель в полный рост! Менты с расспросами к ней пристают...»

«Сочувствую, - не отвлекаясь от работы, буркнул генерал. - А Леля, как я понял, это бабушка?»

«Угу, - понуро буркнул Борис. - Она у меня выглядит на пять баллов. Когда я только родился, сказала родителям: «Никаких бабушек, я - Леля». Ее вообще-то Ольгой зовут, Леля это сокращение. Ольга Александровна Завьялова, может быть, слышали?»

На генеральскую ногу упала отвертка. Попало не больно, но очень неожиданно.

«Твоя бабушка Леля... - пораженно протянул контрразведчик, - Ольга Александровна Завьялова? Народная артистка?!»

«Ну да».

«Так что ж ты сразу не сказал?! Обормот ты чертов!»

«Дак типа повода не было», - удивленно произнес Завянь.

«Так, провода мы вывели, - суматошно забормотал Лев Константинович, - напряжение проверили, дырки в тумбе позже просверлим... Бриться надо! Боря, ты вчера брюки от нового костюма хорошо развесил?! Я не проследил в потемках...»

Взволнованный и чем-то даже восхищенный генерал, на нервяке, практически подчинил себе Борю альфа-личность. Завянь, бездумно позволивший носителю руководить работой, этот момент прошляпил. Попал под нешуточный альфа-всплеск.

Понимая, что сейчас не сможет переподчинить себе взволнованного носителя, сумасшедше несся к шкафу в спальне.

«Лев Константинович!! - вопил, перескакивая через три ступени. - Опомнись, старый дуралей!! Какой костюм?! Твой новый прикид всем столичным ментам известен!! Ты в нем в «Ладье» засветился со всех сторон! Одень какие-нибудь треники и куртку!!»

«Что-о-о?! - остановился на секунду контрразведчик. - К Ольге Завьяловой в трениках и курточке?!»

«Да!!»

«Ни. За. Что».

Пряча мысли за эмоциями, Завянь подумал, что разбалансировка психики коснулась и носителя. Уравновешенный и зрелый генерал носился между спальней и умывальником шустрым зайчиком: мылся, брился, одеколонился. Попутно уверял Завьялова в неимоверном почитании его родимой бабушки.

«Бориска. Познакомиться с Ольгой Александровной Завьяловой - мечта всей моей... так скажем, зрелости. Я и Любушка не пропускали ни одной премьеры твоей бабушки, всегда с цветами, при параде... Любушка была поклонницей таланта Ольги Завьяловой. Столько слез пролила на «Грозе»! Ты хоть понимаешь, обормот, какая у тебя бабушка?!»

Завянь пытался тихонько затормозить генеральские туалетно-одеколонные пробежки, для вида подпевал:

«Конечно понимаю, Лев Константинович. Леля у меня - о-го-го какая бабушка народная артистка!»

«Машину помыть заедем? - завязывая перед зеркалом бонусный галстук, интересовался генерал. - Может, цветы купим?»

«С цветами, Константиныч, перебор».

«Это почему же? К ней не внук, поклонник едет!»

«Лев Константинович, мы не можем заявиться к Леле запросто, - осторожно приступил к охлаждающим процедурам артисткин внук. - Возле ее дома, наверняка, полиция дежурит. Меня ждут. Зоя же не объявилась. Грачевы описали мое тело, внешность - я до сих пор основной подозреваемый. А так же и «конотопский дядя» в новом костюме, что вчера в «Ладье» нарисовался... непонятно откуда».

«Черт, - расстроено опомнился носитель. Сел на кровать, растянул тугую удавку галстука. - С внутренними разговорами нам, Боря, надо прекращать. Я что-то совсем... ку-ку... Совсем с глузда сбиваюсь».

«Я тоже, Константиныч, не в полной форме, - сознался Завьялов. - Кеша не зря нас предупреждал. Заиграемся. У них в будущем все четко - альфа-личность, бета-путешественник. А мы все разговариваем да шепчемся на равных».

Огорошенное, расстроенное генеральское лицо отражалось в зеркале платьевого шкафа. Очки перестали требоваться Льву Константиновичу еще этим утром - эффект омолодителя работал на полную катушку.

Борис отдал приказ глазам зажмуриться. Словесно оформил мысль: «Но к Леле, Константиныч, все же надо съездить. Она себе места не находит, я переживаю».

«Смотаемся, Бориска. Поглядим, как там путешественники и Зоя, и поедем. Костюм снимать?»

«Да фиг с ним, превосходительство. Пошикуй маленько. Тебя и по фотке, коли что, срисуют. Мы осторожно подберемся».

Отводя глаза от зеркала, Завянь поднялся с кровати и спустился на первый этаж в гостиную.

В комнате почти стемнело - солнце спряталось за домом. При появлении Бориса, Зоя и Иннокентий прекратили разговаривать. Лица у обоих были заговорщицкие, странные, но благо, не заплаканные.