– Каждый, кто попадает под воздействие зет-поля, – голос Доктора звучал непринуждённо, со сдержанным достоинством, – начинает их видеть. Возможно, как-то иначе, чем другие, испытавшие такое воздействие, но видит. Видит этих существ!
Я демонстративно печально вздохнул, согласно кивая головой. Gallutinatia vulgaris5, констатировал про себя, потому как считал и сейчас считаю: чтобы видеть галлюцинации, вовсе не обязательно пить, колоться или курить. Впечатлительный человек, замкнутый в мыслях на подобных вещах, запросто может увидеть что-то этакое… И оно связано как раз с этими его мыслями, на которых он замкнулся, хотя и не обязательно напрямую. Доходит порой до того, что обычный сон принимают за явь. А анализируя сон, иногда вообще очень трудно понять, какие мысли породили его. Это может показаться банальным, но пускай Юнг с Фрейдом строят догадки – основу своих воззрений.
– Я чувствую, вы мне не верите, – слабо улыбнулся Доктор Штерн. – Что ж, это вполне нормально.
– Привык полагаться на факты, – я невольно приподнял бровь, позволив себе немного иронии и удивления. Ведь этот человек в деловом костюме считывал мои эмоции в ответ и хотел узнать, что же именно искоренялось в стенах клиник, где каждый новый день открывает лабиринты человеческих тайн.
– Я бы к вам не пошёл…
«М-да, старина Док, пускай и не в докторской степени, но ты интересен и непременно привлечёшь мне новых издателей, читателей и клиентов. Обывателям чрезвычайно любопытны люди умные, но позволившие себе сойти с ума», – так думал не только я, но и репортёры, настойчиво искавшие встречи со Штерном.
– Вы, я слышал, хотите написать книгу, – удивил Штерн. – Правда, название мне не по душе – «Глазами психа»…
– Вот как?! – я подался вперёд и облокотился о стол, изображая полное внимание, – не каждый день ученые начинают верить в души. Но Штерн молчал, наблюдая, как от напряжения белеет мой указательный палец, упёртый в подбородок.
– Да, я собираюсь написать книгу. А её название я еще обдумываю… Сначала хотел – «Глазами психически больного». Грамотно и профессионально, как мне кажется, но эти длинные названия… они плохо запоминаются, и вообще, как ни печально, сегодня невежество ценится больше, чем что-то стоящее. Сами посудите: книжные полки завалены дешёвым чтивом. Большинство читателей – быдло, ну, или это издатели полагают, что быдло превалирует, и плодят безвкусицу.
– Возможно, – улыбнулся Док. – В общем, если бы я не мог подтвердить свои слова делом, я бы к вам не пришел. Как уже сказал, я изобрёл прибор – резонатор зет-поля – и предлагаю вам испытать его на себе. Думаю, такой опыт украсит любую книгу!
– Вы хотите подвергнуть меня воздействию вашего зет-поля? – мое удивление было таким искренним, что я даже испугался собственной откровенности с клиентом. – Чтобы я увидел их? Кого, разрешите полюбопытствовать, вы ведь так и не сказали, что это за существа?
– Хм, – Доктор немного помолчал и добавил: – Если не испугаетесь, то увидите сами.
Ночи в отделении для буйных давно научили отличать страх от осторожности, а идти на поводу у кого-то запрещали амбиции молодости: «Я же Вэн Райт – в недалёком (!) будущем Великий Психотерапевт. Мир ещё заговорит обо мне с придыханием!» Но страх, взглянувший на меня со страниц ещё не написанной книги, обещал, что читатели наверняка оценят союз с сумасшедшим, но известным Доктором. Поэтому как-то само собой на волю вырвалась бойкая бравада:
– Вы шутите? О каком страхе вообще может идти речь?!
ПОД КОЛПАКОМ ЗЕТ-ПОЛЯ
В своих мыслях я отвёл кабинету Доктора место в полуразрушенном особняке на окраине, где заросли гортензии крупнолистной надежно скрывали двор от любопытных глаз. Но он направил кэб в бетонные дебри, несколько вырубленные кризисом 70-х, когда двухэтажные коттеджи потеснили строй монотонных многоэтажек. Кукольный домик из красного кирпича стойко сносил сверкающие плети молний, подпирая низкое тёмное небо двускатной крышей. Перед высоким крыльцом с пафосной дверью предчувствие экскурсии по катакомбам окончательно утвердилось во мне.
Пожилой, но сохранивший важную осанку дворецкий открывал массивную дверь так же медленно, как и двигался сам, скрипя всеми суставами. Он поздоровался, поинтересовался, не угодно ли нам high tea6.
– Д-р Штерн, как много времени займёт у нас вся эта процедура? – с натянутой улыбкой спросил я, понимая, что пытаюсь таким образом замаскировать охватившую меня тревогу.
– Немного, мистер Райт, – сухо ответил он.
Мне было не до чая, хотя любопытство высушило губы и язык. Дворецкий, получив отказ, взял наши плащи и с достоинством удалился.
По расшатанной винтовой лестнице, с явным трудом приспособленной к стандартному проекту коттеджа, мы поднялись на второй этаж. Сунув мне в руку блютуз-наушник, Доктор Штерн длинным ключом, похожим на хирургический инструмент, отпер одну из дверей.
– Прошу, проходите, – он толкнул ее плечом и отдал мне ключ. – Будьте как дома. Все в этой комнате, включая бар, к вашим услугам.
Я ощутил себя крысой, помещённой в клетку со всеми удобствами.
– Ну-с, я пошёл включать генератор, – добавил он и скрылся за дверью соседней комнаты.
Я осторожно вошёл, включил свет. Расположенный в верхней части дверной механизм прикрыл её медленно, но всё равно неожиданно, вызвав какое-то щемящее чувство отрезанности от всего мира.
Неизвестно, что больше двигало Доктором Штерном при обустройстве этого кабинета, – забота о чистоте эксперимента или желание сохранить привычную обстановку, но все же он не стал уродовать его окончательно: большой письменный стол с ноутбуком, кресло, стулья, книжные полки во всю стену, картины, бар в углу и ковёр на полу – всё было как обычно. Эти знакомые глазу предметы выглядели несколько чужеродными в окружении стен, отливающих мутным блеском отполированного свинца, и мрачного потолка из чёрных плит, жужжащего, словно рой пчёл.
«Да, Доктор, пить надо меньше…» – заметил я на столе тюльпан бокала и початую бутылку благородного коньяка. Рассмотреть этикетку мне не пришлось: над столешницей завертелся смерчем туманный сгусток, будто выпуская мои эмоции из горлышка бутылки. «Джин» расширялся и удлинялся до роста среднего человека, прощаясь с аморфностью под аккомпанемент голоса Доктора в наушниках:
– Сейчас. Подождите. Я настрою мощность, – слова тонули в треске, а мои мысли – в хаосе.
Пластины зажужжали громче, будто перешли на другой диапазон звука, который вскоре вовсе исчез. Облако обрело форму обезьяны или очень похожего на неё существа.
Я старался сохранять спокойствие. Убеждал себя, что Доктор Штерн джентльмен, и раз он меня пригласил, то, видимо, именно это и хотел мне показать; и не будь он полностью уверен в моей безопасности, наверняка не стал бы предлагать участие в сомнительном эксперименте. Правда, на фоне стойкой веры в порядочность хозяина иногда все же предательски мелькала другая мысль: кто знает, какие «тараканы» водятся в голове этого «доктора»? Но над всем этим сонмищем терзаний возобладал неоспоримый довод – я англичанин! И посему должен быть непоколебим и спокоен.
Неожиданно облачная обезьяна молвила, а точнее, шепнула:
– Выпей, Вэн…
На всякий случай я почесал ухо, отыскивая звук в наушнике, но Доктор даже не дышал в него. Тогда руки сами собой осенили грудь крестом, а несвязные обрывки молитвы вихрем закружились в сознании, потому что слащавый шёпот повторился:
– Выпей, Вэн, на душе будет веселей…
Кто-то другой издалека прокричал (или мне это показалось?): «Не пей!»
Я выпил один бокал.
И тут погас свет, за окном по тёмному небу прочертилась молния.
– Ничего не бойтесь. Похоже, где-то обрыв линии, – раздался внезапно голос Штерна в ухе.
– Я и не боюсь, – темнота надежно спрятала мой страх – существо с его странным шёпотом, и я слушал голос из наушника, пытаясь найти кого-то рядом по звуку.