- Ты совсем охренела что ли, думаешь святая такая, да? Вся из себя, значит, правильная мать, жена и так далее? - она саркастично расхохоталась, привлекая еще больше внимания прохожих, а от нашего офиса уже спешила охрана, - А чего ж тогда от тебя мужик сбежал? Чего ты своего собственного ребенка не завела, а? Потому что ты чокнутая, тебе все чужое нужно, тварь неблагодарная. Да если б я не дала тебе работу, где бы ты была? Сдохла бы вместе с мамашей своей придурковатой...

Звонкий хлопок огласил улицу.

У Тани горела рука, у Лили на щеке расползался красный след.

- Если ты, хотя бы, еще раз попробуешь открыть рот на меня или на мою семью и сына, я тебя закопаю собственными руками, поняла меня? - она приблизилась к Липовой настолько, чтобы их не слышали другие, и сквозь зубы цедила слова, - Я лишу тебя всего: прав на Кирилла, на твою дочку, и упрячу тебя в психушку, да так, что выйти оттуда ты сможешь только вперед ногами, ясно? Ты меня знаешь, я шутить не стану. Увижу тебя рядом с собой или Кириллом и пеняй на себя.

- Сука ты! - выплюнула эти слова Тане в лицо и отшатнулась.

- Сука. А ты дрянь, так и живем! - Таня мило улыбнулась Лиле, и спокойно отошла на пару шагов, кивнув охране, - Все в порядке, Коля, Лилия Сергеевна уже уходит.

Она ушла, не обернувшись.

Шла медленно, чеканя каждый шаг. Дышала размеренно, и молилась чтобы щеки не начали гореть, а ладонь перестала мелко дрожать.

Ее всю, внутри, будто помоями окатили.

Но и сама хороша. Не сдержалась, и теперь рука так горела, будто Таня, ладонью, не по коже ударила, а по раскаленным углям.

Как же мерзко стало ей. Хотелось умыться и руки вымыть с мылом, а лучше вообще стать под горячий душ и смыть с себя все слова и ощущения грязи на собственном теле.

О словах Лили она предпочитала не думать, но они отголосками, пока еще не застаревшей боли, отдавались во всем теле.

Сама ведь и, вправду, не святая. Мужа удержать не смогла, от собственного ребенка избавилась, зато...нет, не чужого, а скорей нашла родного и забрала его к себе.

Кирилл ей всегда был родным, всегда.

А сама не родила...потому что не хотела, не могла.

И с такой собой уже смирилась. Да, совершила то, что совершила. Но и расплатилась за это уже, сполна. Мужчина, которого она любит, с ней не будет. А другие ей не нужны.

Бессонные ночи стали нормой, тоска и пустота в сердце тоже уже стали привычными. Она по-прежнему спала только на левой половине кровати, будто ждала, что вот-вот в спальню тихо войдёт Димка, нырнет под одеяло и, прижавшись к ней, мгновенно уснет.

Никто не знает насколько это больно, -переживать подобные разговоры.

И она не собиралась показывать свою боль никому, а уж тем более Кириллу.

И когда поднималась на второй этаж торгового центра, на ее губах была радостная улыбка, а голос звенел от счастья.

Они вместе пообедали и докупили недостающие вещи. Зашли в книжный, покопались в стеллажах.

Но отпустило ее только тогда, когда, расплачиваясь на кассе, она заметила, что Кирилл взял для себя путеводитель по Москве.

И все сковавшее ее напряжение, все эмоции, бурлившие в глубине, обжигающие и доводящие до судорожно сжатых кулаков, в попытке сдержать рвущийся наружу из глотки крик, схлынули. Как волной ее накрыло спокойствие и уверенность в том, что она все делает правильно.

В офисе, на проходной, на нее охранники кинули внимательный взгляд, многозначительный такой.

А в кабинете уже поджидал Саныч:

- Я согласен.

- Спасибо! - она облегченно выдохнула и подойдя к нему обняла сильно и крепко, как делала в детстве, - Спасибо!

ГЛАВА 12

Иногда бывает, по прошествии какого-то количества времени, оглядываясь на прошлое, понимаешь какие ошибки совершил намеренно, а каких мог запросто избежать, стоило только успокоиться, сесть и хорошенько все обдумать.

Таня оглядывалась на прошедшую неделю и приходила в некий ужас от того, что кажется начинала становиться то ли суеверной, то ли просто поверила, что карма таки существует на самом деле.

Все началось достаточно прозаично, с рабочей планерки в понедельник...

День выдался жаркий, хотя утро и порадовало прохладой, и необычайно низкой влажностью, что за это лето и весну стало нормой в их крае.

Кто-то начинает с каждого нового понедельника садиться на диету, кто-то обещает с понедельника начать заниматься спортом и так далее, но все зря. Как правило, ничем хорошим такие начинания вообще не заканчиваются, а бывает так и вообще не начинаются вовсе.

Она себе дала слово, что с понедельника прекращает себе душу поедом есть.

Мысленно сказала: «Хватит думать о нем, и вспоминать о нем. Дима оставил тебя в прошлом, и тебе пора сделать то же самое».

Все так же было тяжело спать. Ей не снилась больше та девочка, ей по сути уже давно ничего не снилось. Потому что она не спала... Так, проваливалась в какое-то забытье на пару часов, а потом вставала и бродила по квартире часами, тихо, чтобы Кирилла не будить и не пугать.

Наворачивала круги, думала, анализировала.

А сегодня ее организм решил, что с него достаточно, и она чуть было не врезалась в столб, когда ехала на работу.

Водитель она аккуратный, не лихачит, вот и успела вовремя вывернуть руль, когда на минуту прикрыла усталые глаза, а оказалось, просто вырубилась и потеряла контроль над ситуацией.

Страху натерпелась за каких-то пару минут такого, что на планерке пришлось руки в карманы брюк убрать, чтобы было незаметно, подрагивающих как у запойного алкаша, пальцев.

Мысленно заключила с собой сделку, и на протяжении всей недели ей мало мальски, но удавалось этому соглашению следовать.

Даже загордилась сама собой, правда если бы не хорошее снотворное, то вряд ли ее успех был бы таким результативным. Но что есть, то есть.

Сотрудники конторы тоже, своего рода, начали новую жизнь с понедельника. Саныч объявил о своем решении перебраться в столицу, но убедил всех, что продавать бизнес он не собирается, будет контролировать, а исполняющим директором ставит Олега. Последний был не то, что не в восторге, он был в такой ярости, что будь он чайником, от свиста оглохли бы все,- у него, в прямом смысле, пар из ушей повалил... точнее те самые уши так покраснели, что они с Санычем забеспокоились за его здоровье.

И фиг бы с ним, но у Олега столько возмущения и претензий, оказывается, накопилось...а потом им подкинули еще один не слишком приятный сюрприз.

Как говорится, большие города - большие деревни. Что ей, что мужикам, сразу стало понятно откуда ноги растут, но разобраться с ситуацией пришлось не совсем честным методом.

Прямо после планерки, значит, забегает в разгар рыка Олега, бледная Леонидовна с подносом в руках.

Никто ничего и понять не успел, как эта, с виду, сухонькая женщина быстро накапала какие-то капли (по запаху похожие на корвалол) в стаканы, добавила туда воды, и подсунула Санычу, Олегу и, собственно ей.

- Пейте, иначе ничего не скажу!

Ослушаться ее никто не посмел, женщина была настроена решительно как никогда, и сама кстати тоже с ними хряпнула стаканчик.

- Ну! - Саныч, как и они с Олегом уже поняли, что случилось что-то катастрофичное, прохрипел требовательно, и резко осел на рабочее кресло.

- Мне позвонила одна знакомая из ОМВД, работает там в архиве, но иногда мне интересные вещи рассказывает по старой памяти... - женщина немного замялась, не зная, как продолжить.

- Господи, да не тяни ты кота за причиндалы, у меня сейчас сердце остановится! - рявкнул Саныч на нее, - говори уже!

- Отозвали нашу лицензию на ношение оружия!

- Что сделали? - Олег осел и, непонимающе, уставился на нашего секретаря.

- Отозвали лицензию на ношение оружия.

- Они что, спятили, твою мать?! Таня?

- Я уже решаю эту проблему! - поспешно проговорила Таня, а сама закопалась в мобильнике, ища номер телефона приемной Завьялова.