— Стой, — убираю руку со своей шеи и поворачиваюсь, чтобы встретиться с ее глазами. — Ты свободна вечером?

Вместо ответа она лукаво улыбается и вдруг произносит.

— А где твоя богатенькая подружка?

— Она уехала из города на пару дней.

— Отлично, — Мариса кидает сумку на деревянный шезлонг и подходит ко мне, выхватывая бутылку воды из моих рук. Она откручивает колпачок и делает глоток, не сводя с меня глаз.

Я хмурюсь на нее, ненавидя то, как Мариса заставляет меня чувствовать себя не во главе угла. —  Ты уже завтракал сегодня? — беззаботно спрашивает она, — ужасно хочется кофе… Мариса приподнимает бровь, когда протягивает мне открытую бутылку, протирая тыльной стороной руки, оставшиеся капли с губ. Этот жест со стороны выглядит как вызов, похожий на сладкую пытку, и мне страшно интересно, узнать правила игры, в которую она там умело играет. Было бы крайне глупо связаться с Марисой. Но в том, чтобы узнать ее, есть какое-то извращенное удовольствие. Мое больное желание.

— Кстати, сегодня я ночую у тебя. Друзья должны помогать.

Мы стоим в шаге друг от друга. Она не двигается. Не прикасается ко мне. Просто смотрит, и ее глаза блестят озорным блеском, словно ждет от меня отказа или наоборот. Внутри меня борется две совершенно равнозначные силы. Мариса определенно не та, за кого себя выдает, и я уже не уверен, хочу ли знать правду в отношении ее. Потому что…потому что просто не хочу ошибаться на ее счет. Только не сегодня…

Замечая то, как Мариса по-хозяйски устраивается на барном стуле на кухне, я уже могу осознать очевидное. Если до сих пор я не свалился с обрыва, то, конечно же, уже стою на его краю.

Глава 4

Не возможно полностью узнать человека. У всех нас есть что-то до чего не добраться, то с чем мы остаемся вечером на балконе, выкуривая сигарету.

— Итак, — я протягиваю руку, подцепив пальцем прядь волос Марисы, и на секунду задерживаюсь, прежде чем снова ее отпустить. Не то чтобы я был слишком ошеломлен. Просто, когда девушка говорит, что ей нужно немного времени для того чтобы собраться, определенно ты можешь ожидать что она накраситься или оденет что-нибудь непристойное, подходящее для вечеринки в клубе. Мариса же вышла из ванной комнаты с перекрашенными волосами. Но это было еще не все…она также выбрила себе виски… Если бы она не собрала волосы, возможно, я бы даже этого не заметил, но Мариса их собрала. Возможно, чтобы шокировать меня, хотя больше уже было просто не возможно.

— Красный…интересно…

— Ладно, послушаю, что ты скажешь, — она скрещивает руки на груди, и как мне кажется, готовиться выслушать от меня целую тираду о том, что нельзя так безалаберно относиться к собственным волосам. — Что бы ты там ни приготовил, просто говори сейчас, и покончим с этим.

— Это… — слова застревают у меня в горле… — смело.

Мариса фыркает, подхватывая легкую джинсовку с кровати — Это просто волосы, и не больше. Люди больные раком бреются на лысо. Они борются со своим недугом, вот это смело. Она выходит из дома, не дожидаясь меня, а мне нужно пара секунд, чтобы обдумать все то, что сказала Мариса. В каком-то ступоре, я догоняю ее на улице и подровнявшись, мы уже вместе движемся по направлению к заведению, где должна проходить вечеринка.

Клуб забит до отказа и такой повышенный интерес со стороны публики, явно вызван выступлением одного из самых известных диджеев Буэнос-Айреса. Внутри темно, шумно и полно извивающихся тел: на танцплощадке, в залах и у бара. Я моментально нахожу глазами Гвидо у барной стойки, где он по привычке, кадрит симпатичную барменшу.

— Здорово, — мы соединяемся руками в воздухе, и я чувствую как друг переводит несколько удивленный взгляд на Марису.

— Это Мариса, моя подруга.

— Привет. Она просто кивает в ответ и отворачивается, будто смущена этим знакомством.

Я заказываю выпивку, и когда Гвидо оказывается вне пределов видимости Марисы, он одними губами шепчет: «Кто это?». Отпивая виски из бокала «old fashioned», я притворяюсь, что не вижу этого. Знаю, Мариса не похожа на девушек, с которыми я обычно провожу время вне своей «работы», но кого это волнует? Меня нет, а значит все в порядке.

Я предлагаю Марисе попробовать что-нибудь из коктейлей в баре, но она отказывается, отдавая предпочтение простой воде без газа. Не знаю, что происходит в ее голове, но в начале вечера она ведет себя несколько скованно в незнакомой обстановке, зато через пару часов ее настроение резко меняется в обратном направлении. Она стала наслаждаться происходящим вокруг и я бы соврал, если бы сам не видел, что ее состояние поменялось после того, как она прочла что-то в своем телефоне. Мне страшно хочется спросить у Марисы о ее жизни, но я уже заведомо знаю, что она не скажет мне правды.

— Я хочу танцевать, — она подскакивает с барного стула и движется в сторону танцпола, битком забитым толпой других танцующих. Без тени смущения Мариса занимает свое место среди других посетителей клуба, и каждое движение ее тела отзывается во мне ноющей болью в области живота. Не прошло и нескольких секунд, как почувствовав восхитительную легкость источаемую ее телом, мне хочется, чтобы она танцевала только для меня, но заметив заинтересованные взгляды мужчин в ее сторону, это желание моментально пропадает. Она еще не моя, а я уже ее ревную. Подняв стакан, я делаю глоток и облокачиваюсь на барную стойку, чтобы лучше разглядеть весь танец моей спутницы.

— А Мариса не плохо двигается, — когда Гвидо это произносит, мои челюсти сжимаются. — Эта девчонка огонь! Когда ты ее привел, я не мог поверить собственным глазам, но теперь-то я вижу. Вы с ней трахаетесь?

Я допиваю бокал и со стуком ставлю его на бар. — Никогда не говори так о ней. Изменяя своим традициям, никогда не танцевать, я двигаюсь в сторону девушки с ярко-красными волосами, потому что еще секунда другая, и какой-нибудь пьяный мужик начнет к ней приставать. (еще секунда другая и приставать начну я.) Прежде чем я успеваю подойти к Марисе сзади, одна песня плавно перетекает в другую, и Laurel — «Fire Breather» заполняет пространство вокруг. Мои руки обвивают ее талию и она вздрагивает, оборачиваясь на меня. Но как только понимает что это я, расслабляется и прижимается еще сильнее. Мне хочется кожей ощутить каждый звук. Мариса полностью растворяется в музыке, трется об меня той частью своего тела, что особенно меня привлекает. Попадая во власть музыки, она закрывает глаза, и одна ее рука обхватывает мою шею. От вида оголенного участки ее кожи, мне трудно удержаться от того, чтобы прикоснуться своими губами и оставить легкий поцелуй в том месте, где пульсирует ее жилка на шее. Широко улыбнувшись, Мариса поднимает руки к потолку, от чего мне сразу хочется провести по изгибам ее стройного тела, и я позволяю себе чуточку больше, чем следовало бы. По сравнению с другими девушками в клубе, она выглядит более чем скромно в своей одежде, но при этом, ее оттягивающие джинсы на бедрах и яркий топ на одно плечо смотрятся гораздо сексуальнее. Прожекторы и цветомузыка делает эти моменты прикосновения наших тел и душ нереальными, будто все это рисует мое больное воображение. Когда начинает звучать другой трек, пальцы Марисы переплетаются с моими, и она осторожно тянет меня в том направлении, куда хочет пойти. Мы оказываемся в слепой зоне на втором этаже, где кроме нас никого больше нет. Моя рука перемещается на ее талию и, приподняв, я усаживаю ее на край стола. Вместо того, чтобы держаться от Марисы подальше, я развожу ее ноги и вклиниваюсь между ними. Я не удивлен, что мы так близко, и что я хочу касаться Марисы. Меня немного удивляет, что она не стремиться отстраниться. Подушечкой большого пальца я очерчиваю линию от щеки до подбородка, а затем к нижней губе. Я прикасаюсь к ней так, словно хочу запомнить ее черты, но беда в том, что я уже их запомнил. Каждую родинку… Ее взгляд отнимает у меня возможность говорить. Я смотрю ей в глаза, и словно под гипнозом не могу оторваться. Остается лишь мгновение до того момента как наши губы соприкоснуться, но когда я замечанию тень сомнения на ее лице, замираю. Мне не хочется «красть» ее поцелуй, мне хочется, чтобы Мариса сама преподнесла его как подарок.