- Немного цинично, не правда ли?

- Еще и не так цинично, как вы можете подумать. Допустим, вы пришли к психотерапевту потому что ваши отношения не работают так, как вам хотелось бы. И оказывается, это признак сексуального насилия в раннем детстве. Выпишите мне чек и приходите на следующей неделе.

Не помните, что такое происходило? Это называется «быть в отрицании». Вы подавляете воспоминания, потому что они такие травматичные, и вы не хотите верить, что тот, кого вы любите, мог сделать что-то настолько ужасное. Заплатите за эту сессию и встретимся на следующей неделе, чтобы докопатьтся до корней всего этого.

В результате, мои родители заплатили Марти Осборн шесть тысяч долларов за то, что она проткнула колом их сердца.

- Они должны были с ума сходить.

- Они были опустошены, и не думаю, чтобы они когда-нибудь после этого оправились.

Я сама не могу об этом думать, а меня ни в чем не обвиняли. После соглашения они поклялись, что больше не будут об этом вспоминать. Они отчаянно хотели верить, что Майкл их любит, и что все будет хорошо. Вот как «хорошо» все вышло. Через пару лет мама утонула, а через шесть месяцев после этого папа умер от аневризмы. Он так и не собрался изменить завещание, так что после всего, что сделал Майкл, он получил равную долю наследства.

- Это было трудно проглотить.

- Какой выбор у меня был? Я примирилась. Деньги были их, и они могли с ними делать, что хотели. Может у отца и было такое намерение, позаботиться о нем.

Я видела, к чему она ведет.

- Так что вы думаете, что воспоминания Майкла о двух копающих парнях, это нечто подобное?

- В основном. Как эта история первоначально пришла ему в голову? Она не показалась вам подозрительной?

- Признаюсь, сначала я восприняла ее скептически. Он сказал, что прочел упоминание о Мэри Клэр в газете, и это вызвало у него воспоминания.

- Это было много лет назад. Почему он так уверен?

- Он сказал, что видел их в свой день рождения, 21 июля, когда ему исполнилось шесть. Ваша мама оставила его у Билли Керкенделла, пока она ходила по делам. Он гулял по участку, когда заметил их.

- По мне, звучит неправдоподобно.

- Это не было его воображением. Там действительно было что-то зарыто.

- Ох, пожалуйста. Майкл обожает разыгрывать спектакли. Не может удержаться. Иногда я думаю, что у него галлюцинации или он на наркотиках. Он неспособен говорить правду. Это не в его характере. Он не отличает реальных событий от воображаемых.

Это привлекло мое внимание. Я могла бы сослаться на опыт своих коротких отношений с Майклом, чтобы поддержать ее заявление. Он был уклончив, пропускал важную информацию, рассказывая о себе. Когда я ловила его на этом, он исправлялся и заполнял пропуски. Если бы я этого не делала, то получила бы ошибочное представление.

Несмотря на это, я чувствовала желание его защитить. Мне не хотелось сидеть и молчать, пока его сестра смешивала его с грязью.

- Не думаю, что он все выдумал. Ему было шесть. Может быть, он не понял, чему стал свидетелем, но это не значит, что он лжет.

- Так я об этом и говорю. Он берет простое событие и начинает приукрашивать и преувеличивать. Не успеете оглянуться, уже появился тщательно организованный заговор.

Он видит двух мужчин, копающих яму, и вдруг, это уже касается убийства Мэри Клэр, и она там зарыта.

- Вы говорите, что он сделал это нарочно, во что мне трудно поверить.

- Я говорю вам все это не просто для сотрясения воздуха. Так работают его мозги. Нельзя верить ни одному его слову.

- По-моему, уже немного поздно.

- Не обманывайте себя. Вы его еще не знаете. Он не оставит вас в покое. Вы встречали кого-нибудь из его друзей?

Эта перемена темы застала меня врасплох.

- Одну. Девушку по имени Мадалин. Он сказал, что она употребляла героин...

- И теперь она чиста, но не трезва, - перебила Диана с насмешкой. - Он говорил, что она алкоголичка? Двадцать два года, и у нее испытательный срок за пьяный дебош. Конечно, это он, кто водит ее на встречи анонимных алкоголиков. Он коллекционирует таких лузеров, как она, любого, кто в худшей форме, чем он сам, если можно такое вообразить. Раненые птички Саттона. Он их спасает, так что может думать о себе хорошо. Обычно вокруг него околачиваются двое или трое. Они у него живут. Берут деньги в долг. Берут без спроса его машину и разбивают, так что он должен платить за ремонт. Некоторые оказываются в тюрьме. Он платит за них залог и опять приводит к себе домой, потому что им некуда больше идти. Тогда они воруют его кредитные карточки и тратят все деньги.

- Он плохо разбирается в людях.

- Очень плохо. Не могу сказать, сколько денег он потратил. Меня пугает мысль о том, что случится, когда он опустошит все свои банковские счета. Он никогда по-настоящему не работал. У него была работа, но всегда ненадолго. Деньги, которые он унаследовал, это единственное, что держит его на плаву. Когда их не станет, он окажется на моем пороге, умоляя о помощи. И какой у меня будет выбор? Или впустить его, или он будет жить на улице.

- Вы ничего не обязаны делать.

- Это то, что говорят мои братья.

- Так в чем дело?

- Я думаю, что чувствую себя виноватой, потому что он в таком ужасном состоянии, когда у всех нас все в порядке...

Пока она продолжала, я почувствовала эхо собственной истории в ее. Мои обиды, мое упорное желание держаться за все, что казалось жестоким или несправедливым. Ее жалобы были обоснованными, ну и что? Перечисление ее горестей только делает хуже, сохраняет боль живой, когда нужно ее похоронить.

Диана, должно быть, поняла, что я не слушаю.

- Почему вы так на меня смотрите?

- У меня самой есть семейные проблемы, и они звучат точно так же, как ваши. Другой сценарий, но беспокойство и тоска те же. Лично я уже устала от собственного нытья.

И если уж я сама устала, то каково окружающим, которые должны терпеть мое дерьмо?

- Это не то же самое.

- Конечно, то же. В чем смысл все время говорить об этом? Могу поспорить, вы рассказывали эту историю раз сто. Почему бы уже не успокоиться?

- Если я успокоюсь, Майкл победит. Плохое поведение снова одержит триумф над хорошим.

Меня это бесит. После хаоса, в который он поверг семью, почему я должна его простить? Снять его с крючка?

Я чувствовала, что начинаю раздражаться. Я могла ее понять, но события, о которых она говорила, произошли годы назад. Заявиться в мой офис и вывалить все это на меня было уже слишком. Она превратила злобу в стиль жизни, и это не было привлекательным.

При первой встрече меня оттолкнула ее агрессивность. Теперь меня разозлила ее попытка вовлечь меня в саттоновские разборки.

- Какой крючок, Диана? Он не на крючке, разве что в ваших мыслях. Он живет собственной жизнью, и если он создает себе проблемы направо и налево, что вам до этого?

Она поджала губы.

- Вы сейчас это говорите, но вы с ним еще не закончили. Поверьте мне. Вы оказали ему доверие, чем его последнее время не баловали. Он вернется. Появится новый кризис, новый неудачный поворот событий...

- Это мое дело, вы не думаете?

- Вы мне не верите, так?

- Я слышала каждое ваше слово. Я понимаю, почему вы на него сердитесь, но мне не нравятся оптовые осуждения. Оставьте парня в покое. Вы пришли сюда предупредить меня.

Вы это сделали, и я вам благодарна. Я на красном уровне тревоги.

Это заставило Диану замолчать. Она отпрянула, как будто я дала ей пощечину. Она взяла свою сумочку и вытащила визитку.

- Здесь мой телефон, если вам когда-нибудь понадобится со мной связаться. Извините, что отняла так много времени.

Дойдя до двери, она остановилась.

- Хотите услышать лучшую часть?

Я хотела отпустить остроумную ремарку, но прикусила язык.

- Через шесть дней после папиной смерти Майкл увидел свет. Он отмежевался от своих слов. Он отказался от своих заявлений о сексуальном насилии. Он сказал, что понял, что Марти Осборн искусственно насадила все эти воспоминания. Упс. Большая ошибка. Он взял все назад. Вот с кем вы имеете дело. Хорошего дня.