Вот и сейчас, покидая это место, сталкер был уверен, что если обернется, то увидит умиротворяющую картину — небольшой деревенский поселок, состоящий из небольших, обособленных друг от друга домиков. Лучи заходящего солнца отражаются от окон и рисуют еще более завораживающую картину. В подобные моменты у Художника будто начинали зудеть, руки ему поскорее хотелось взять в руки блокнот и карандаш и сделать хотя бы набросок будущей картины. Природе не свойственно ждать людишек, занятых своими мелкими делами, она с легкостью рисует на их глазах прекраснейшие картины и с такой же беззаботностью уничтожает свои творения…

«А порой в этом помогаем ей мы…» — усмехнулся Художник, хотя повода для веселья не было. Когда тебя что-то гложет изнутри и когда ты не можешь с уверенностью решить, правильно ли ты поступаешь, всегда легче сбежать от терзающих тебя мыслей. Так проще…

Художник вдруг резко остановился, прислушиваясь к своим ощущениям. В голове нарастал еле различимый гул, природу которого сталкер, как ни старался, не мог объяснить. Кроме того, он не мог понять, почему буквально с каждой секундой крепло желание вернуться. Будто что-то незримое тянуло назад.

«Обернуться… ведь это так… просто…» — Художник встряхнул головой. Казалось, будто он находится в странном сне, где мысли приобретают медленный и тягучий характер. Не хотелось думать, взвешивать и просчитывать. Сейчас в нем осталось лишь одно желание — вернуться туда, где ему были рады, где не нужно беспокоиться за свою жизнь и где можно было просто радоваться жизни.

Глаза резанула яркая вспышка, и тут же в голове промелькнула череда неясных образов, словно призраков его прошлой жизни — брат, деревня, гостеприимные люди и веселящиеся дети с серыми пустыми глазами, в которые совсем не хотелось смотреть… будто в них можно было увидеть отражение чего-то такого, что потом всю жизнь будешь пытаться забыть.

Художник сделал неуверенный маленький шаг вперед и будто почувствовал, как рвется незримая связь, словно натянутая до предела струна. Наваждение исчезло, он вновь был свободен. Однако ощущение волнения и опасности не покидало его. Теперь ему хотелось как можно скорее покинуть это место и больше никогда сюда не возвращаться.

«Все? Вот так просто? Может быть, все же стоило переубедить брата? Попытаться бежать вместе? А что теперь?» — сталкер поймал себя на мысли, что непроизвольно стал думать о попытке вернуться и попытаться спасти Филина. Ведь теперь это было так просто. Надо всего лишь рассказать ему об этом.

«Нет уж! Второй раз это место меня уже не отпустит!»

Словно прочитав мысли и намеренья сталкера, незримый кукловод решил, что больше ждать не имеет смысла — Художник услышал, как где-то совсем рядом раздался едва различимый вой, словно призыв к действию. По коже пробежали мурашки, и почему-то стало невыносимо холодно, словно мужчина окунулся в ледяную воду. Крепче сжав в руках автомат, сталкер побежал.

«Не оглядываться… главное не оглядываться… Филин говорил, что все будет хорошо… они не достанут… они не смогут… не догонят…» — мысли эхом отдавались где-то в подсознании в то время, как Художник прикладывал все силы, чтобы не упасть и не сбиться со спасительной тропы.

Всего в нескольких шагах откуда-то со стороны взметнулась черная Тень и кинулась наперерез сталкеру. Рефлекторно мужчина повел стволом автомата в сторону приближающейся опасности, но не выстрелил, хотя вероятность промахнуться отсутствовала.

«Не стрелять! — мысленно отдал приказ сам себе Художник. — Твари не способны причинить мне никого вреда. Я… они хотят лишь вернуть меня. Нельзя… вступать в бой… все неправда… нельзя!»

Художник резко взял в сторону, минуя Тень. Либо твари не хватило сноровки, чтобы настигнуть свою жертву, либо Филин все же оказался прав и эти странные порождения Зоны, охраняющие это место, и вправду не могли причинить никакого вреда. Однако…

Сталкер почувствовал, как что-то холодное резануло левую бровь. Боль была терпимой, но неожиданной, от чего Художник чуть было не оступился и не упал. Из рассеченной брови побежала струйка крови, заливающая глаза. Продолжать бежать было практически невозможно и даже опасно.

Закрыв ладонью кровоточащую рану, Художник только и смог разобрать очередную Тень, появившуюся прямо перед ним. Бок пронзила адская боль, заставляющая сталкера вскрикнуть и, выронив автомат, от которого сейчас было мало проку, упасть на землю, закрыв живот руками.

«Бесславный финал безумного рейда. Что ж, наверное, этого и следовало ожидать…»

Художник поднял голову, намереваясь увидеть того, кто нанесет последний удар. Нет, чуда не произошло, и монстры все еще были здесь. Обступив раненого сталкера, черные, плохо различимые Тени не шевелились, будто решая, кому из них выпадет честь прикончить бедолагу. Затянувшаяся сцена длилась уже достаточно долго, но ничего не менялось. Художник медленно дотянулся до автомата и потом также осторожно поднял оружие с земли. Ничего не изменилось.

«Черт возьми, это и вправду походит на сумасшествие!» — Художник, все еще зажимая рукой кровоточащий бок, осторожно поднялся, опираясь на автомат как на костыль. А потом он вдруг понял, осознание происходящего пришло в голову одной связной мыслью, словно вспышка, которая рассеяла царящий вокруг хаос. Сталкер помнил это чувство, всего один единственный раз он испытывал подобное, тогда, в деревне, он ошибочно принял его за голос разума, собственного ангела-хранителя, который убеждал его бросить все и остаться.

Художник вгляделся в неясные размытые Тени и только теперь понял, что они не окружают его, нет, твари расположились полукругом, отрезая путь к отступлению. Выход был всего лишь один и именно к этому исходу сейчас и подталкивал незримый «разум».

Сталкер резко развернулся, откидывая предрассудки и забывая все предупреждения, о которых не раз твердил Филин перед тем, как с тревогой во взгляде отпустить брата в обратную дорогу. Когда выхода нет… что ж, тогда самое время начать играть по чужим правилам.

Художник нисколько не удивился, когда понял, что он находится в деревне неподалеку от церкви. Вот только самого поселка как такового не было — обугленные, завалившиеся строения лишь отдаленно напоминали о той радости и благополучии, что царили здесь совсем недавно. Конечно же, нигде не было ни детей, ни их родителей, лишь грязь, копоть и боль от воспоминаний той жизни, что совсем недавно царила здесь. Это место умерло уже давно, оставив лишь паразитов, тварей Зоны, которые теперь устроили здесь свое логово и каждый год собирали кровавый урожай.

Деревня не просто видоизменилась, появилось кое-что еще. Внимание сталкера привлек огромный шар чуть выше человеческого роста, который располагался всего в нескольких метрах от него. Чтобы лучше его разглядеть, мужчине пришлось приблизиться к странной находке. С каждым шагом Художника все сильнее начинала бить мелкая дрожь. Из чего точно состоял этот шар, понять было сложно, он был словно окружен странным ореолом, похожим на тот, из которого состояли Тени. Но сквозь это препятствие Художнику все-таки удалось разглядеть то, что раньше было сокрыто от его взора.

Сталкер почувствовал, как все его тело буквально наливается свинцом, руки и ноги словно онемели, но сердце… его ритм стал настолько быстрым, что казалось, оно вот-вот разорвется в клочья. Дыхание перехватило, легкие начало ощутимо жечь, но Художник никак не мог заставить себя вдохнуть, будто боялся отравиться окружающим его воздухом.

Сквозь зыбкую пелену, окружающую огромный шар, были видны тела людей. Неведомый скульптор будто облепил ими этот невероятный чудовищный клубень. Больше всего на свете сталкеру хотелось отвести взгляд и больше никогда не смотреть на этот кошмар. Но он не мог, Художник непроизвольно искал глазами в этом ужасе до боли знакомое лицо, не переставая при этом надеяться, что этого все же не произойдет…

Узнать мертвенно-бледного Филина было практически невозможно. Его руки были вывернуты под невероятным углом к телу, а на лице навсегда застыла гримаса боли. В этот момент Художник почувствовал, как мир вокруг меркнет, а земля в буквальном смысле уходит из-под ног. Удушливый спазм, сдавивший горло железной хваткой, не отпускал, перед глазами все поплыло.