Бюрер затормозил прямо перед сталкером и, завывая-постанывая, стал тыкать ему в лицо чем-то маленьким и блестящим. Удача взял предмет в руки. Челюсть пришлось подбирать рукой, да и к стене привалиться плечом, а то, чего-то ноги отказали.

Он держал в руках «Феникса» — за этот артефакт, как-то целый лагерь до зубов вооружённых сталкеров атаковали сразу две банды. Куча народу полегла, чтобы заполучить «Феникса». Потому как стоил он: всё, что Удача тут в тайнике держал, рядом с этим, покажется просто шелухой.

— Спасибо! Спасибо! — Счастливей всего мира сразу, воскликнул Удача, и крепко пожал руку бюрера. Будучи в не бывалом восторге и ещё немного пьяный, он даже обнял бюрера и похлопал его по спине: только на улице осознав, кого он обнял по-дружески крепко. — Спасибо!

Бюрер, неуверенно топтался и странно как-то пыхтел. Удача не был совсем в этом уверен, но ему показалось, что уродливое лицо покраснело и, кажется, от смущения. Через секунду бюрер натянул на себя шапочку с помпоном и вроде бы радостно заулыбался. А Удача, не помня себя от счастья, смотрел на артефакт, в своих руках, перевязанный простой пенькой, но перевязанный бантиком.

Он покидал Припять, впервые по-настоящему счастливый: впервые с тех пор, как попал в Зону. Удача не зря звался так: ему всегда везло…

6 декабря 2009 г.

Сергей Долгов

Новогодний фейерверк

— Уверен, у них ничего не получится.

— Позволю себе не согласиться — в подобной ситуации у нас просто нет шансов. Чудес не случается даже…

— И это мне говорит человек, который знает Зону не хуже меня? Пора бы уже привыкнуть, что чудеса здесь это нормальные явления.

В комнате повисла тишина. Двое беседовавших между собой мужчин в задумчивости замерли, размышляя над предметом их спора. Каждый пытался понять и, по возможности, принять доводы оппонента и только потом делать выводы.

Выглядели эти двое немолодых мужчин несколько странно — первый, что сидел прямо на столе и в задумчивости крутил в руках карандаш, был более мрачен, и его явно что-то беспокоило, на лице читалось явное разочарование и непонимание, вызванное возникшими противоречиями с его оппонентом. Второй человек находился несколько поодаль в менее освещенном углу помещения и с довольной улыбкой на лице осторожно раскачивался на деревянном стуле. Судя по настроению последнего, его явно забавляла сложившаяся ситуация.

«Весельчак» неосторожно покачнулся, и старый, повидавший многое на своем веку стул жалобно заскрипел, предупреждая своего владельца о том, что тот рискует оказаться на полу.

— Осторожнее, — одернул своего собеседника «угрюмый» и тут же осекся, будто только что сморозил какую-то глупость.

— Все в порядке, — «весельчак» поднялся и, неторопливо пройдясь по комнате, остановился около окна. Заложив руки за спину, он какое-то время внимательно рассматривал загадочные пейзажи ночной Зоны, как будто надеясь увидеть там что-то очень важное. Вдруг мужчина обернулся и, внимательно посмотрев на своего собеседника, подмигнул ему. На его лице была улыбка. — Кажется, я нашел выход.

В баре «100 Рентген» атмосфера приближающегося Нового года буквально пропитывала воздух, и дело здесь было не только в неумело развешанных гирляндах и каких-то старых, неизвестно кем нарисованных плакатах. В первую очередь о предстоящем празднике напоминали непривычно веселые лица сталкеров. Казалось, ради подобного события все жители Зоны на какое-то время забыли о том, где они находились и, выкинув из головы насущные проблемы, прониклись всеобщей радостью.

В тесном помещении бара сегодня царила суета и суматоха — часть сталкеров стояла у входа, высматривая свободные места, другие то и дело сновали мимо столиков, надеясь найти в этой разношерстной толпе своего случайно потерянного друга или боевого товарища, а некоторые уже во всю горланили песни, одновременно поздравляя окружающих с еще не наступившим праздником. Взлохмаченный бармен юлой крутился за своей барной стойкой, не успевая обслуживать вновь и вновь прибывающих посетителей.

Если бы кто-нибудь смог окинуть внимательным, а главное трезвым взглядом всю эту довольно разношерстную, но счастливую публику, то даже ему вряд ли бы удалось заметить немного сконфуженного сталкера сидящего за одним из столов. Мужчина не выражал ни неприязни, ни недовольства, но было заметно, что держался он на расстоянии от других посетителей. Сталкер чувствовал себя немного не в своей тарелке, был немногословен и несколько замкнут. Причина его странного поведения была проста — он был новичком в Зоне, но уже отлично усвоил урок, который ему усиленно вдалбливал его первый наставник на Кордоне — не верь никому, в Зоне человек человеку волк. И сейчас, находясь среди такого огромного скопления незнакомых людей, мужчина до конца не понимал, как ему стоит себя вести.

— Ик, э… — протянул подвыпивший боец «Долга», сидящий рядом с нашим сталкером и не сводящий с него глаз. — Ты э… кажется новенький? Этот… ну этот… как его… серп-то и молот. О! молот! Ты как тот с молотом…

— Кузнец, — помог сталкер, вымученно улыбаясь. — Кличка моя Кузнец.

— О, точно! Кузнец… кузнечик… зеленый огуречик… ик! О чем это я? — мужчина с сокрушенным видом огляделся по сторонам, но, не получив помощи от своих мирно посапывающих друзей, пододвинулся ближе к сталкеру, — Я тут подумал… А ты почему Кузнец-то? Не зеленый вроде. Или ты куешь?

— Фамилия моя Кузнецов, поэтому на Кордоне так и прозвали.

— Кузнецов? Кузя значит… У меня друга так звали. Давно. Нехорошо он кончил, Кузя-то, но ты не бойся…

— Меня, если что, Валерой зовут.

— Хорошо, — мужчина похлопал сталкера по плечу, не подумав при этом вытереть блестящую от жира ладонь о полотенце, лежащее на столе. — Кузя, вот что мне скажи, как ты… это… чувствуешь себя? Да ладно, не отвечай, вижу, что веселишься. Это дело-то молодое. А мне вот плохо Кузя, очень плохо… Расстался я с ласточкой своей, теперь вот, — мужчина кивнул на ряд пустых бутылок, на удивление аккуратно составленных под столом.

— Вы что-то потеряли?

— Кто? Я? Не, ты меня не понял. Скажи, у тебя ведь пистолю тоже, небось, отобрали? — мужчина дождался, пока Кузнец утвердительно кивнет, и только потом продолжил, — Вот видишь. У меня тоже мою ласточку отобрали. И у бойцов моих, да вообще, у всех, кто не несет службу в новогоднюю ночь. Личный приказ генерала Воронина. Чтоб мы по пьяни-то друг дружку не перестреляли. Да где это видано, чтобы брат своего брата убивал?! Никогда такого в «Долге» не было и не будет! Вот! — мужчина опрокинул в рот очередную рюмку и с разочарованием потряс бутылку, в которой на самом дне еще плескалось немного водки. — Слышь, Кузя, будь другом. Сгоняй к бармену за огненной водой, а то я уже не дойду. А?

Тяжело вздохнув, Кузнец уже было встал, смирившись с безвыходностью ситуации, как вдруг двери в бар распахнулись, и в помещение вошел человек. Захмелевший боец, который послал сталкера за выпивкой, тут же железной хваткой вцепился в его плечо и силой заставил сесть на место. На вопросительный взгляд Кузнеца его новый «друг» лишь неоднозначно кивнул в сторону вошедшего, будто предлагая понаблюдать за происходящим.

А посмотреть и вправду было на что. Наперерез новоприбывшему кинулся было дежуривший на входе охранник Гусь, в обязанности которого входил обыск новоприбывших и сбор оружия. Однако, окинув удивленным взглядом нового посетителя, он, усмехнувшись, вернулся на свое законное место: в мало освещенную комнатку на одном из пролетов лестницы. А причина его странного поведения крылась в том, что по ступенькам бара спускался настоящий Дед Мороз — как и положено, по сложившемуся в веках имиджу он был одет в длинную красную шубу, полы которой тащились по полу, шапку, точно такого же цвета, и рукавицы. Пышная белая борода и огромный заплечный мешок тоже присутствовали. При первом же взгляде на подобной маскарад настроение поднималось, особенно если при этом учитывать, что все это происходило не где-нибудь, а в Богом покинутой Зоне.