Табаков решил, что не стоит пытаться обелить себя перед этим человеком, собственным сыном, которого он так предал. Теперь Табаков понимал, что он именно предал, а не просто бросил этого мальчика, который теперь стал взрослым, успешным мужчиной, который, казалось, видел его насквозь. Олег вздохнул и начал свой рассказ. Он рассказал Саше про то, как познакомился с его мамой, как влюбился в неё. Потом она влюбилась в него, как они были вместе и про то, как он её бросил. Саша уже слышал этот рассказ в интерпретации своей мамы, теперь он слушал другую точку зрения на произошедшее. Да, эти люди по-разному видели события, но суть была одна — Табаков бросил Сашу и его маму.

«Теперь он этого не отрицает», — подумал Саша, глядя на сидящего в кресле человека.

— Что же, — произнёс Саша, когда Табаков закончил. — Я тебя выслушал. Теперь моя очередь говорить. Саша сел поудобнее, налил себе ещё виски и начал:

— Сначала, когда мама мне только всё рассказала, я очень хотел с тобой увидеться. Я мечтал, что увижу тебя, мы поговорим. А потом, где-то через год, я тебя люто возненавидел. Ты даже не представляешь, как! Но, спустя некоторое время, мне стало всё равно. Я просто смирился с тем, что у меня нет отца. — Здесь Саша сделал паузу. — И вот, три дня назад ты позвонил мне. Я этого не ожидал, честно. Я признаться, и думать про тебя забыл. И тут этот звонок. Я разозлился. Ох, как я разозлился! Я не мог понять, если ты так хотел со мной увидеться, почему не позвонил раньше? Почему ты позвонил тогда, когда было уже слишком поздно? Когда я уже вырос, и мне уже не была нужна твоя поддержка. В прошлую нашу встречу я сказал, что мне на это наплевать. Это действительно так. Мне не двадцать лет, а тридцать пять, у меня есть своя семья. Вчера вечером, когда Дана играла с детьми в их комнате, я стоял в коридоре и смотрел на них. У меня не укладывалось в голове — как можно бросить своего ребёнка? На миг, на один страшный миг, я представил, что было бы, если бы я их бросил. Мне стало настолько жутко, что я тут же выкинул эту мысль из головы. Как я могу бросить своего сына или дочку? Это невозможно. Но нас с тобой нельзя сравнивать. У нас одна оболочка. Но совершенно разная начинка. Я лишён твоего эгоизма и страха. Но я не умею прощать.

Когда Саша произнёс последние слова, у Табакова как будто выбили почву из-под ног. Он подсознательно, до последнего, надеялся, что сын простит его, но видимо, Лора Льюис сказала правду «это только в сказке прощают».

— Однако, — продолжил Саша, — ты всё-таки позвонил мне. Ты мне, правда, не сказал, что тебя натолкнуло на этот звонок. Что же?

— Я нашёл фотографию твоей мамы, — чуть слышно ответил Табаков. Ему было очень стыдно.

— Фото мамы, — повторил Саша, отпивая из стакана. — А если бы не нашёл, не вспомнил бы обо мне?

— Не вспомнил бы, — эхом откликнулся Табаков, даже не стараясь приврать ради своего оправдания.

— Горькая правда лучше, чем сладкая ложь, — заметил Саша. — Вот что я тебе скажу. — Он немного откинулся на спинку стула. — Я тебя не люблю, но это не значит, что я тебя не уважаю. Уважаю хотя бы за то, что тебе хватило мужества сказать мне правду, а это дорогого стоит. Нам с тобой нет смысла продолжать общение, так как слишком много воды утекло и прошлого не вернуть. И не надо говорить, что вернись ты назад, поступил бы иначе. Это была бы ложь. Если придётся встретиться по какому-нибудь важному делу — Бога ради, помогу, чем смогу, а так — зачем? И знай, я тебя не ненавижу.

Саша встал и направился к двери. Он уже открыл её и собирался уйти, как вдруг неподвижно сидевший до этого Табаков, сказал:

— Спасибо.

Саша приостановился, обернулся, сделал неопределённый жест рукой, и ушёл.

Когда за Сколкиным закрылась дверь, Табаков чуть заметно улыбнулся. Ему не надо было прощения, достаточно было того, что сын его не ненавидит. В тот же вечер, от пережитого волнения, у Олега Табакова случился сердечный приступ. Пока его везли на «скорой» в больницу, он, слушая вой сирены и крики врачей, думал, что, если это конец, он успел увидеть сына и раскаялся. Это был не конец. Табакова откачали, и на следующий день к нему в палату на минутку заглянула Лора.

— А я думала, вы представились, — сказал она, держа в руках пакет с апельсинами. — Как я понимаю, говорили с сыном. Непохоже однако, что он вас простил.

— Саша меня не ненавидит. Мне этого достаточно, — ответил ей Табаков. — Так же как и вашего внимания и ваших апельсинов.

— Не увлекайтесь, а то слипнетесь, — пошутила Лора. — У меня сегодня допрос, может, после него заскочу на пару секунд. Аревуар! — И она удалилась.

В это самое время Саша Сколкин с семьёй уже лежал на песочном пляже Кубы. Саша смотрел на морские волны, которые смывали с песка мельчайшие ракушки, слушал приветливый шелест раскидистых пальм, возвышающихся за линией пляжа. Смотрел на жену, которая стояла по колено в воде в своём зелёно-голубом купальнике и следила за тем, как Сашка и Даша играют в песке. Сколкин перевернулся на спину. Солнце нещадно жарило его, и Дана пришла натереть ему спину солнцезащитным кремом.

— Если у мужчины на спине голый, не помазанный кремом квадрат — он ничей, — процитировала Павла Волю Дана, закончив процедуру. — Ну, вот теперь можешь валяться на солнце сколько угодно. — С этими словами она встала и пошла на береговую кромку, где тёплая волна хлестала по золотому песку, к Сашке и Даше. Александр Сколкин улыбнулся — ему было хорошо.

Глава 8. «А вас я попрошу остаться».

С начала расследования прошла неделя, и Вика с Максимом всё больше убеждались, что затеял всё кто-то из высшего командования. Евгений Казанцев сказал им звонить ему в любое время дня и ночи. Все эти дни Исаев и Белая спали по четыре-пять часов в сутки, они ездили по свидетелям, собирали всевозможную информацию, два раза участвовали в захвате преступников, каждый из которых приближал разгадку ещё немного. За это время они выяснили многое: Морозкин был просто связующим звеном, «ложным следом», по выражению Казанцева. Так же им стало известно, что к покупке оружия причастен генерал-майор сухопутных войск Рудкомский. Того тут же загребли, устроив засаду на квартире, и доблестный генерал восемь часов отвечал на вопросы.

Самым грандиозным успехом расследования была поимка Вострикова Ивана Фёдоровича, который после перекрёстного допроса, сознался и рассказал, что оружие собираются переправить на Восток в конце месяца и даже назвал «место встречи» — пойма реки в трёхстах километрах от Киева. По данным координатам был выслан десант и расположился вдоль реки в засаде. Это был существенный шаг вперёд, который практически закрывал дело и оборачивал расследование в пользу разведки. Казанцев, весело посвистывая и наливая себе вина, говорил, что где-то через два-три месяца можно будет получать медали за «Заслуги перед Отечеством». Однако, подчёркивал он, им необходимо, во что бы то ни стало, выяснить, кто стоял за всем этим предприятием и каковы были его мотивы, кроме получения прибыли. Ведь, говорил Евгений Сергеевич, такой человек наверняка преследовал какие-нибудь личные цели, да и вообще, опасно оставлять на свободе такого противника.

Всё это время Вика пребывала в раздумье, отправить или нет в Киев своего человека. Поговорив с начальником, она всё-таки решила обратиться к нему. Дело в том, что этим человеком была Мартина Грант, девушка Лёши. Вика знала, что Марти ей не откажет, но она не хотела говорить брату, кем на самом деле была его девушка до приезда в Россию. Причина состояла в том, что двадцатичетырёхлетняя Мартина была в Америке наёмной убийцей. Полуамериканка, полурусская, она была приговорена к смерти три года назад во Флориде и лишь то, что она пошла на сотрудничество с Россией, спасло её. Она была перевезена в Россию и, получив российское гражданство, стала свободным человеком. Прежде, чем пустить её в страну, с неё взяли обещание никогда больше не возвращаться в Америку. Вопрос был глупый: зачем возвращаться туда, где тебя хотят убить, поэтому Мартина тут же согласилась на все условия, в том числе никогда и никому не говорить о своём прошлом. Так она и жила в Москве в небольшой квартире, работала в магазине бытовой техники продавцом-консультантом. Начальство и сотрудники ценили её за профессионализм, поразительный дар убеждения, настойчивость и отзывчивость. Ни у кого даже и не могла возникнуть мысль, что эта молодая, не лишённая привлекательности девушка, в совершенстве владевшая и русским и английским языками, когда-то с винтовкой наперевес сидела часами в засаде, поджидая жертву, и которой платили за это огромные деньги. Попалась она случайно — её засекла камера в одном из павильонов кинотеатра, куда она пришла за очередной жертвой. Её усыпили дротиком и отдали под суд. Помогла Мартине, наверное, врождённая удача — ей были известны кое-какие секреты, полезные для России в политической борьбе с Канадой, и русское правительство после долгих переговоров выкупило её у США. Там не сильно расстроились — работы меньше, да и денег подзаработали. Так Мартина Грант, чудом избежав электрического стула, попала в Россию.