Я поднимаю руки вверх по ее бокам и концентрируюсь на ее сиськах. Мне нравится, как они чувствуются в моих руках - идеально круглые полушария, мягкая кожа и твердые горошины сосков. Я тяну за них и хочу сосать их больше, но мне нравится темп, который я установил, трахая ее, и мне нужно замедлиться, чтобы добраться до них ртом. Даже легкое прикосновение к ним замедляет меня, а я хочу вбиваться в нее сильнее. Но что еще более важно, мне хочется иметь достойный обзор на ее задницу.

Я выхожу, и она хнычет подо мной, когда я встаю на колени и отцепляю ее руки от своих.

— Стань на четвереньки, — говорю я ей. — Раздвинь ноги.

Мой голос тихий, но тон все же придает словам форму приказа. Она немедленно подчиняется, и я слышу, как она немного поскуливает, когда я продвигаюсь на коленях и располагаюсь между ее ног. Хватаю ее за бедра и резко вхожу в нее. Ее задница потрясающая, и, двигаясь в ней, я погружаю свои пальцы в мягкую плоть.

Она, блядь, такая тесная, и каждый раз, когда я в нее вколачиваюсь, она хватает ртом воздух, а ее киска сжимается. Я закрываю глаза, запрокидываю голову и сосредотачиваюсь на ощущении, стискивающей мой член, пока я ее глубоко трахаю. Когда мои глаза снова открываются, я минуту смотрю вниз, туда, где мой член скользит в нее и обратно, но это зрелище так охренительно потрясающе, что я не могу продолжать смотреть, иначе взорвусь. Вместо этого я наклоняюсь к ее спине и скольжу руками по ее бокам и вниз, чтобы захватить ее сиськи. Тяну ее за соски – не сильно, но достаточно, чтобы немного больше ее возбудить. Она стонет и пытается повернуть голову, чтобы увидеть меня.

Кладу одну руку на ее затылок. Чуть надавив, направляю ее голову к подушке и жду, пока она повернет лицо в сторону, потом опираюсь на нее с немного большим весом, удерживая ее в таком положении. Продолжая вбиваться в нее, другой рукой тянусь южнее и нахожу ее дрожащий живот, а затем пульсирующий клитор.

Я подвожу ее к грани, даю немного остыть, а затем снова довожу до предела. Она вскрикивает, покрывается потом и ее практически трясет. Мои собственные ноги угрожают не выдержать, поэтому я толкаю ее вниз, накрывая ее своим телом. Я лежу на ее спине, ноги между ее ног. Моя рука зажата между киской и матрасом, и я продолжаю кружить пальцем на ее клиторе. Я немного смещаюсь, и несколько мгновений спустя снова погружаюсь в нее – не так глубоко, потому что угол не подходит для глубокого проникновения – но также жестко, как и раньше.

Моя рука освобождает ее шею, и я хватаю ее за волосы.

— Мой член чувствует себя так хорошо, трахая тебя, — рычу я в ее ухо. — Тебе нравится? Да?

Стон - единственный ответ, который я получаю, но этого достаточно.

Я резко вхожу в нее, на мгновение удерживаю себя глубоко внутри, а затем медленно, почти полностью выскальзываю. Я бы вышел полностью, но в таком положении слишком затруднительно будет обратно возвращаться внутрь нее, не встав снова на колени, а мне нравится, когда она, вся распластанная, так лежит подо мной.

Ей тоже нравится.

— Ты знаешь, как легко было бы, — стону я, и мой голос звучит тяжело и хрипло в ее ухо, — трахнуть тебя в задницу в таком положении?

Чувствую, как она напрягается, а на ее шее и плечах появляются мурашки. Я слегка улыбаюсь – она раньше никогда не принимала член в свою попку. Мои губы прижимаются к ее коже ниже уха.

— Не в этот раз, — шепчу я, и чувствую, как она ненадолго расслабляется подо мной. Мой палец снова кружит на ее клиторе, и она стонет. Ее лоно сжимается на моем члене, и я с рычанием толкаюсь в нее. Мои движения неглубокие, но быстрые. Я не перестаю кружить пальцем по ее клитору, пока вбиваюсь в нее так сильно, как могу физически. Скрип кровати совпадает с ритмом моих движений и с ее криками.

Я чувствую, что кончаю, чувствую напряжение в бедрах и ощущение сжатия в моих яйцах прямо перед тем, как волна удовольствия проходит через меня, заставляя что-то бормотать и задерживать дыхание. Я кончаю жестко и глубоко в ней, чуть изгибая спину, чтобы протолкнуться еще глубже, насколько смогу. Когда оргазм утихает, я падаю на ее спину, мои короткие вздохи переходят в жаркое тяжелое дыхание, опаляющее ее кожу между лопаток.

Я остаюсь в таком положении какое-то время, просто прислушиваясь к звуку нашего дыхания и ожидая, когда расслабится тело. Моя рука застряла между Лиа и матрасом и начинает немного неметь. Хотя, мне это нравится, и действительно не очень хочется менять позицию. Я довольствуюсь тем, что переворачиваюсь на бок, плотно притянув к себе ее тело, пока мы не оказываемся в классическом положении, когда ее спина прижата к моей груди.

Эван Арден – профессиональный убийца, превратившийся в любовника, потерявшего голову от страсти.

Я почти смеюсь вслух.

Сердце Лиа все еще колотится, пока я прижимаю ее к груди. Она немного поворачивает голову и через плечо смотрит мне в глаза.

— Это было…невероятно, — говорит она, тяжело дыша.

Я усмехаюсь.

— Я знаю.

Она громко смеется.

— Что ты имеешь в виду, говоря «я знаю»?

Пристально смотрю на нее, взвешивая, насколько же мне просто находиться с женщиной, которая буквально наткнулась на меня несколько часов назад. Если я расскажу ей, то это совсем немного, но все же раскроет меня – ту сторону, которую я, как правило, храню в себе – почти идеального незнакомца.

Незнакомца, член которого только что был в ней…

Ну... да.

Тем не менее, есть люди, которых я знаю много лет, и которые даже не догадываются о том, как много деталей мой ум способен собрать и классифицировать за короткий промежуток времени. Мать-настоятельница называла это дедуктивным методом анализа. Она даже заставила меня прочесть книги Артура Конан Дойла. В конце концов, я использовал это против нее, чтобы освободиться от опеки в шестнадцать, и она, в общем, была практически изгнана из церкви.

Я понимаю, что Лиа все еще наблюдает за мной и ждет ответа, и решаю отбросить сомнения.

— Тебе нравится быть жестко оттраханной, — говорю я, чуть пожимая плечами.

— Откуда ты это знаешь? — спрашивает она тихо.

— Что? Не считая твоего мощного оргазма?

— Да, — отвечает она, ее голос по-прежнему слабый. — Я имею в виду, как ты узнал об этом? До того, как ты... м-м-м... начал?

Я на мгновение закрываю глаза и стараюсь не вздыхать слишком громко.

— Ты, правда, хочешь это услышать?

Она колеблется, но отвечает утвердительно.

Кто я такой, чтобы спорить?

— Помимо очевидно дерьмового рассказа, который ты мне преподнесла, когда пришла сюда, — начинаю я, — на безымянном пальце левой руки по-прежнему есть след от кольца, которое ты носила в течение длительного времени - помолвки или свадьбы - что бы там ни было. Ты была слишком тесной для той, кто регулярно занимается сексом, а это значит, что даже несмотря на то, что ты все еще носила кольцо, в последнее время ты не получала его со своим женихом или мужем. Ты немного пугливая, и это означает, что он оскорблял тебя, может быть, не физически, потому что я не вижу никаких доказательств этого – но, по крайней мере, психически или эмоционально. Парни, которые гадят женщине, как правило, чувствуют себя из-за этого плохо, поэтому, когда он пытался компенсировать все то дерьмо, что он сотворил с тобой, он занимался сексом медленно, как способ извинения. Ты, наверное, стала ассоциировать такой секс с дерьмовыми извинениями, которые он никогда не подразумевал, и это оставило у тебя внутри чувство эмоциональной пустоты. Вот почему все, что ты хочешь сейчас – это трахнуться.

Я открываю глаза и вижу на ее лице сильный шок.

— Жестко, — добавляю я.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Дыхание Лиа переходит в быстрые короткие вздохи, когда она прижимается спиной к моей груди. Мой полутвердый член все еще похоронен внутри нее. Обернув одну руку вокруг нее, другой я нежно глажу ее по голове и целую в макушку.