Вдали от бастиона, те боевые летательные аппараты Ордена, которые не занимались охраной более легких транспортников, спешивших к кораблям флота, обстреливали джунгли за восточными аванпостами. Получая прерывающуюся из-за густой растительности информацию с сенсоров, они обрушивали на поверхность огненные штормы. Поднимая вверх черные облака дыма и пепла, боевые машины Ордена выжигали потенциальные места высадки ксеносов. Все в «Гробу» понимали, что штурм тиранидов был направлен не только на само плоскогорье. Это было нашествие на планету. Они собирались поглотить весь мир.

Послышался доклад серва арсенала:

- Перехватчик готов к бою, - облегчение ясно прослеживалось в голосе говорящего. – Боеприпасы загружены, и машина готова вести огонь по вашей…

Кулмоний навис над кафедрой.

- Не жди моей команды! Атакуй! Сейчас же, или я закину этого чертова стрелка на вершину утеса!

Брат Нимеон неслышно возник рядом.

- Спокойно, командующий. Эти мужчины и женщины, возможно, будут служить тебе лучше, если ты не будешь каждый раз угрожать им расправой.

Сжав зубы, Кулмоний бросил взгляд через все помещение, на всех офицеров-сервов, стоящих у тактических станций. Их хрупкость и уязвимость невозможно было не заметить.

- Я не уверен, что это действительно мое призвание, брат, - признался он. – Я желаю встретиться с Кракеном снова лицом к лицу, на поле боя, а не прячась за стенами этой проклятой скалы. Я способен сражаться и здесь, как и все мы, но этот путь не заглушает мою жажду кровавого возмездия. Мои пальцы уже забыли, что такое рукоять цепного меча.

- Эта честь была дарована тебе магистром Ордена. Защищать «Могилу гиганта» и наш новый родной мир.

Кулмоний рассмеялся. Это был смех отчаяния.

- Защищать этот мир? Разве ты не видишь то, что вижу я на этих мониторах? Мы едва, я повторяю, едва сохраняем чистое небо над нашими головами. За каждой подбитой капсулой ксеносов, приземляются еще пять, в сотнях километров отсюда. На Соте у нас была орбитальная система обороны «Эгида» и сеть оборонительных установок, а также вся мощь нашего флота. Сейчас они даже не беспокоятся где мы. Они просто окружают нас.

Нимеон с грустью взирал на экран и информацию, бежавшую по нему. Когитаторы не обманывали.

- Магистр Торкира соберет флот и пошлет нам на помощь, - произнес он, словно убеждая самого себя. – Они восстановятся после гибели «Силы чести» и отбросят остальные корабли флота-улья.

Кулмоний покачал головой.

- Нет, он этого не сделает. Не сейчас. Он не будет рисковать ими, не без боевой баржи во главе. Он прикажет флоту покинуть систему до того, как тираниды настигнут их. На земле мы продержимся дольше, чем они в небе.

Командующий крепостью отстраненно вертел в руках рукоять боевого ножа, представляя как снова накручивает плоть ксеноса на лезвие.

- И все сведется к битве на земле. Только наши щиты и пушки-перехватчики. Только так ксеносы смогут достичь бастиона.

Он повернулся к рубке контроля.

- Итак, брат. Я продолжу исполнять эту почетную обязанность, возложенную на меня, и следить за обороной «Могилы», пока мы не победим, или смерть заберет меня. Но больше не говори мне о том, чтобы я был помягче с сервами. У меня больше не осталось места для добра, ни в сердце, ни в животе.

- Тогда о какой победе ты говоришь? – спросил Нимеон. – Без флота, без связи с капитаном Тракианом, находящимся за пределами Мирал Прим, без «Сердца….

Прежде чем он успел закончить фразу, двери помещения распахнулись. Магистр Торкира, в сопровождении двух братьев из почетной стражи по бокам, и следующий за ним библиарий Спиридон прибыли в командный центр. Кроме Нимеона и Кулмония, лишь небольшая часть присутствующих обратила внимание на их появление. Учитывая сложившиеся обстоятельства, такое поведение было понятно.

- Командующий Кулмоний, - произнес Торкира, - я передал приказы на аванпост на Мирал-Два. Остатки нашего флота отходят за окраину системы, и продолжат отражать атаки ксеносов оттуда, пока не подойдет «Атрейд» и транспортные суда. Они будут ждать возвращение Тракиана, а затем, единым фронтом, нападут и уничтожат тиранидские суда «Мирал Рекс». А мы будем выжимать этих тварей отсюда.

Кулмоний многозночительно взглянул на Нимеона, но десантник не отреагировал на него.

- Значит, вы верите, господин, - начал Нимеон, - в то, что капитан Тракиан действительно вернется?

- У меня нет выбора. Если он не вернется, мы все погибнем.

Кулмоний почувствовал, как ускоряется биение его сердец.

- Это так. И вы планируете сражаться с врагом из крепости? Чтобы наказать «Кракен» за все то, что они сделали с нами?

Спиридон вопросительно поднял бровь.

- Скажи мне, брат, за что действительно ты сражаешься?

Глаза библиария были наполовину закрыты, но черты лица исказились в гримасе подозрения. Его слова заставили Кулмония отшатнуться.

- Я… Я не…

- Сражаться ни за что – значит быть трусом. Попытаешься защитить всех – погибнешь. Ты должен более осторожно выбирать свои битвы и давать только те клятвы, которые сможешь выполнить. Ты всегда должен четко понимать свои границы. Это – не трусость, а прагматизм.

Кулмоний нахмурился.

- Но мы – оплот Империума. Как нас запомнит история: как мягкотелых трусов, не способных отомстить за свои страдания?

Флот на гололитической карте системы стал разделяться на небольшие группы. Гром пушек-перехватчиков возрастал.

- История? – пробормотал Торкира. – За тенью войны история помнит только то, что будет записано нами.

Он выпрямился, расправив плечи.

- А теперь, командующий, давай вернемся к укреплениям и будем наблюдать за этими великолепными раскатами грома.

В глубинах джунглей Мирала, среди полыхающих зарослей и дымящих торфяников, лежали тела детей Кракена. Споровые капсулы дрожали и покрывались трещинами. В свое время дрожь земли или случайное падение дерева запустят защитный механизм биокапсул, они выплюнут био-кислоту или воспламеняющиеся флюиды из подергивающихся придатков, и результат подобных действий может быть непредсказуем.

У капсул было лишь одно назначение: доставить выводок на планету-добычу. Органические сенсоры возбужденно вдыхали атмосферу. Гротескные хоботки сползли с остатков покалеченной местной флоры. Где-то над небесами, невидимые, блуждали мерзкие формы «Ксепера» и «Ядули». Пушки «Могилы гиганта» умолкли одна за другой, когда последние споры пронеслись в небесах, с запада на юго-восток. Корабли-ульи зависли над орбитой, отбрасывая огромную тень на ландшафт местности. Но не своими телами, а бессчетным выводком. И откуда-то из глубин своих непостижимых, рожденных в пустоте внутренностей, был послан сигнал-импульс.

Боевые братья, стоявшие ближе всех к библиарию Спиридону, заметили, как тот сбился с шага и крепко сжал свой посох. Псайкер ощущал психическое воздействие тиранидов как никто другой на Мирале Прим. Корабли-ульи кричали, призывая своих детей восстать и завоевать этот мир. Поглотить его. Выводок за выводком, распространяясь со скоростью мысли по уже искалеченной поверхности планеты, импульс достигал сознания детей Кракена. Первобытные инстинкты проснулись и почти сразу взяли верх. Споровые капсулы распустили лепестки и выпустили струи грязеватой жидкости. Хитин покрылся трещинами. Мускулы, только недавно способные совершать лишь одно дергающее движение, выполнили свое предназначение и, взорвашись, прекратили свое существование. Гипер-развитые воины вывалились на поверхность, делая свои первые тяжелые вдохи воздуха. Психические синапсисы коллективного разума ксеносов защищали сами себя. В течение нескольких минут, периметровые сенсоры командного центра бастиона зарегистрировали движение и био-сигнатуры, заставившие офицеров управления вздрогнуть. Вскоре после этого повсюду стал раздаваться вой миллиардов нечеловеческих существ. И дети Кракены начали движение под небесами этого обреченного мира. Однако, Мирал Прим, не знал, что он уже обречен. Судьба решила дать небольшой шанс Косам Императора. Множество поколений племена мира смерти хватались за свои примитивные верования, связанные с огромным плоскогорьем «Моиглы гиганта». Эта планета, по своей природе, была решительно настроена сопротивляться любой внешней колонизации или поселению, и каждый, живущий на ней организм, представлял угрозу. И, соответственно, местное население состояло из грубых мужчин и женщин, находчивых и коварных, агрессивных и гордых. Поколениями они познавали свой родной мир. Их традиции и убеждения являлись продуктом постоянной борьбы за выживание, навыки и умения оттачивались бессчетным столетиями. Ксеносы рассматривали планету, исключительно как богатую добычу. Как бы иронично это не звучало, Мирал Прим также видел в них своего рода добычу. Вдоль всего экватора, далеко за пределами данных воинов Ордена и их боязливых слуг, засевших в Могиле, начиналась война на самом первобытном уровне. Стаи когтистых гиббонов Мирала бросались на термагаунтов и забивали их до смерти своими огромными кулаками, но их тут же разрубали маскирующиеся охотники, своими телесными крюками с ядом на конце.