Гай с Айрой пели уже знакомую мне балладу, а Скай, вместе с другими музыкантами из местных, подыгрывал на гитаре. Я крутила головой, пытаясь найти более удобное место, пока взгляд не наткнулся на узкую лестницу, приставленную к стене, как раз не очень далеко от высокой сцены. На крыше сидела ватага мальчишек, и парочка физиономий показалась знакомой. Кое-как, ну с очень большими усилиями, я протолкалась к лестнице и полезла наверх. Ребятня подняла вой и попыталась спихнуть меня вниз.

― А-а-а! Вот к-а-а-ак, значит! Как игрушки вам покупать, так рады, а как пустить пару песен послушать, так нет?!

Детвора сначала замолкла, а потом дружно завопила:

― Лезьте! Залазьте к нам! Простите, эрдана!

Маленькие ручонки потянулись навстречу, помогая устроиться на карнизе. Знакомая компания была в полном составе. Те самые ребятишки, с которыми я познакомилась у лавки с игрушками. Сидела я, конечно, как курица на насесте, зато было прекрасно видно, а ещё лучше слышно.

С замиранием сердца, и не только, я вглядывалась в родные и любимые лица. Всё хорошо! Всё хорошо! Выглядят отлично, поют так, что душа трепещет. Позади сцены я заметила Хейю, сидящую на скамеечке, а рядом... Натри! Мышонок был привязан камортой, той самой... Мальчик бодро топал вокруг, занимаясь своими детскими делами, а Хейя, держа конец верёвки, даже не смотрела в его сторону. «Здорово! Помогает мой подарок, раз она даже не следит за ним так, как раньше. Похоже, что загадочных исчезновений больше не было,― я зажала нос ладонью, борясь с опять подступающими слезами.― Так хорошо ходит уже, уверенно... И вроде подрос немного...».

За этим любованием на своих друзей, я не заметила, как музыка стихла и на площади наступила полная тишина. Гай, как всегда, был великолепен. В шикарном зелёном камзоле, чёрных кожаных бриджах и высоких сапогах, он вышел вперёд и громко заговорил:

― Дорогие мои слушатели! А сейчас... Я хочу представить на ваш суд новую песню. Вы будете первыми, жители и гости Банкора, кто услышит её! Она была написана совсем недавно мной и моим старшим сыном. Также я хочу объявить, что эта песня имеет для меня и моей семьи особый смысл... С ней связаны очень сильные чувства и прекрасные воспоминания... И я надеюсь, что вы полюбите её так же, как и все мы!

Он взмахнул рукой, и музыканты взяли начальные аккорды. Мелодия была прекрасна. Уже на первых нотах, я поняла, что это будет новый хит, говоря моим языком. Но слова и общий смысл повергли меня шок! А потом... и в ужас! Если бы не дети, то с крыши я бы точно свалилась.

― Синеглазая дева

Издалёка пришла.

Знания, веру, надежду

В этот мир принесла.

То ли ветер попутный,

То ль теченье реки

Помогли ей добраться

И жизни спасти.

Белокурая дева,

Может, дочерь Богов?

Иль звезда, что упала

Из небесных садов?

Неизвестно, что ищет,

Обходя земля вновь...

Обрети на Востоке

Жизнь, судьбу и любовь!

Ты исчезла как дымка,

Растворилась в ночи...

И зови, не зови —

И кричи, не кричи...

Но спасённые помнят

То, что сделала ты:

И улыбку, как свет,

Синий взор чистоты...

Мы всегда будем помнить

И всегда будем ждать...

Знай же ― дом там,

Где душе отдыхать!

Сжавшись в комок и натянув капюшон на голову, я сидела, балансируя на карнизе, и не верила тому, что слышала. Баллада была прекрасна! Просто великолепна! Мелодия легка и свободна, как ветер, а голос Гая парил над площадью, проникая в душу каждого. Я рассматривала людей: слушали, открыв рты и затаив дыхание, внимая каждому слову, каждой ноте...

«Приехали! А мне-то, что делать?!!! Куда деваться?!!! Глаза выколоть?!!! Или наголо побриться?!!! Да меня теперь любая собака узнает! Ну, Гай! Ну, спасибо! Да эту песню вскоре будут распевать повсюду! Бежать!!! Бежать без оглядки! Только куда?! Рано или поздно и до Латраса дойдёт... А слухи и сплетни на Восточных землях распространяются очень быстро! Никакого интернета не надо! Уже не раз пришлось в этом убедиться... Я же не смогу нигде спрятаться, чтобы в меня не тыкали пальцем! Может ввести моду на паранджу?! Пока это единственное, что приходит в голову, только толку от этого будет ещё меньше... А если на Север?! Там я вполне сойду за свою... А как же я тогда на Кифов нос попаду, вернее, в его окрестности?!»

Песня закончилась. Стало так тихо, что слышен был только шум ветра, да плеск воды. Гай звонко хлопнул в ладоши и люди вернулись с небес на землю. Что тут началось! Крики, восторженные стоны, овации... Несколько человек поблизости упало в обморок, на сцену полетели букеты, деньги, драгоценности. Подняв глаза, я увидела, как на большой террасе, наместник со своей свитой вытирал слёзы, а рядом приводили в чувства, лежащую на полу девушку в розовом платье: «Наверно, это дочь наместника... та самая, что повредилась рассудком, когда крокодилы на её глазах разорвали брата. Уж слишком вокруг неё суетятся... Может, песня Гая её исцелит? Ведь просто так девушку привели на выступление...».

Толпа вопила и скандировала, Гай со Скаем раскланивались направо и налево. Люди кричали:

― Гай! Ещё! Спой ещё раз! Спой! Мы хотим запомнить! Гай! Спой! Голос! Голос Окатана! Исцели нас!

Когда песня начала исполняться второй раз, я поняла, что больше мне здесь делать нечего. Я махнула детворе на прощанье и полезла вниз. Опустив глаза, я пробиралась обратно в гавань. Обиды на Гая не было... Песня была прекрасна! Никто и никогда мне песен не посвящал, а тем более не писал, конкретно, про меня. Приятно до одури! Только как же теперь быть?! У меня слишком приметная внешность для Восточных земель, где местное население сплошь темноглазые брюнеты да шатены или тёмно-рыжие с зеленоватыми глазами... Такого цвета радужки как у меня, я не видела ни у кого. У северян, из тех с кем довелось встречаться, да потомков родов, имеющих северные корни, глаза были тёмно-серые или голубые, но никак не ярко-синие. На меня и так обращали внимание, а теперь-то что будет?! Вот только славы местной богини мне как раз и не хватает! Хорошо, что на рассвете я покидаю город! Удачно всё складывается... Спасибо, Окатан! Помогаешь... Теперь я верю в это!

Капитан встретил меня у сходен. Подавая руку, он заметил перемену в моём настроении:

— Что-то случилось?― и участливо глянул.

— Нет... Всё в порядке... Просто грустно, уезжать тяжело...

— Понимаю...

Я заперлась в каюте и упала на койку. Песня Гая звучала в голове, как включённая на повтор запись. Каждое слово, каждая нота, каждая интонация врезалась в память.

«Вроде ничего особенного, не шедевр поэзии и музыки, но всё вместе, в таком чувственном и искреннем исполнении... Убойное впечатление! Но проблема в том, что песня подействовала не только на меня... На всех!!! Гай всё-таки гений! А тут ещё и Скайолан затесался... По словам Гая, они написали песню вместе... Скорей бы отплытие! После такого мне в городе показываться нельзя, а то, не дай бог, найдутся сумасшедшие, которые вознесут меня на пьедестал... Что же я тогда делать буду?! Как же хочется исчезнуть, спрятаться, забиться в какой-нибудь тёмный, глухой угол... Как вернуться домой?! Как добраться до Кифового носа?! Скоро осень, потом зима... Дожди и похолодание... Путешествие до Банкора заняло чуть больше трёх месяцев... Какое же расстояние я преодолела за это время?! Средняя скорость каравана в час, километров пять-шесть... Значит, в сутки пятьдесят-шестьдесят километров, раз время в пути в день около восьми-десяти часов... Лошади или единороги двигались шагом, повозки тяжёлые... Путь до Маргоса занял два с половиной месяца, потом неделю я двигалась одна, вернее, Макс был моим транспортом, и наша скорость была гораздо больше, чем у каравана... До всего этого, до встречи с караваном, я сама прошла километров двести приблизительно... И что же тогда получается? Если грубо прикинуть?»