На базе Сант-Антаун на Островах Зеленого Мыса заводские конвейеры безостановочно собирали батискафы — «дримоны», подводные лодки, скафандры. По туннелю, который соединял острова и континент, непрерывным потоком двигались люди, запасные части, ампулы с патогенными культурами.

Ускоренно формировались боевые группы. Тренировки на земле, в компрессионном бассейне, учеба в аудиториях, отдых и снова тренировки, тренировки… Хорошо подготовленные и обученные группы каждые три дня осуществляли погружения. После этого они имели целый день отдыха, затем день полуотдыха, во время которого обучали новичков.

Около тридцати офицеров внимательно слушали Бруно Дэкса, который с длинной указкой в руке переходил от одной цветной схемы к другой, которыми была увешана вся стена аудитории.

— Подведем итоги, господа.

Указка вновь вернулась к первой схеме.

— На этой схеме вы видите светящееся кольцо, образованное огромным количеством прозрачных пластиковых пузырей. Каждый пузырь содержит два вещества, формулу которых я вам уже дал, — люсиферин и люсиферазу, которые при взаимодействии производят холодный свет. Кроме того, каждый пузырь является своего рода сигнальным устройством, природу которого мы еще изучаем. Необходимо помнить, что малейшее соприкосновение с этими пузырями в течение десяти минут привлекает скатов. Пузыри работают по следующему принципу: тридцать минут сильного свечения, тридцать минут темноты.

Пока слушатели делали пометки в своих записях, Бруно перешел к следующей схеме.

— Этого светового потока достаточно, чтобы дать жизнь культурам, на которых произрастают «метакрины» — водоросли, являющиеся единственной пищей скатов.

— О, да они вегетарианцы! — воскликнул кто-то.

— Именно так. Есть предположение, что они не всегда были таковыми, но в данный момент нас это не должно интересовать… Возможно, «метакрины» были искусственно выведены для глубины шесть тысяч стадиев.

Водоросли обильно растут исключительно под пластиковыми колпаками, температура в которых постоянная, около десяти градусов. Таких колпаков в круге всегда двенадцать. Они соединены между собой полукруглым туннелем, в котором со скоростью одного стадия в секунду циркулирует вода. Туннель с каждой стороны закрыт решеткой…

Он уже столько раз повторял этот текст, что мог позволить себе думать о чем-то другом. Продолжая механически говорить, Бруно вдруг почувствовал сильную усталость и головокружение. Очнулся перед тем местом в лекции, где говорилось об анатомическом ударе «метакрин».

— …проткнуть стебель и впрыснуть содержимое ампулы. Вирус Джолиба вызывает у скатов инфекционное заболевание, хотя и не смертельное, но поражающее некоторые участки мозга. Для человека этот вирус безвреден.

Бруно положил указку и потер руки.

— А сейчас перейдем в зал К. Вы покажете свое умение работать с решеткой. На свежем воздухе это очень простая и быстрая работа. Позже вы поймете, насколько трудно выполнить ту же работу в скафандре и в темноте.

Поль Назер проводил тренировку на суше с двадцатью ныряльщиками. Каждый из них по очереди укладывался, словно в ванну, в полускафандр «селаканта».

— А теперь вы! Ложитесь. Вот так! Поставьте ступни на педали управления хвостом. Ваши ступни не параллельны!

Человек повернул голову.

— Нет, так не пойдет, — остановил его Поль. — Вы должны научиться контролировать свои движения не глядя. Так, продолжим!.. Направо! Налево! Прямо! Налево! Вверх! Параллельно!

— От этих упражнений становится жарко! — пожаловался один из учеников, весь красный от прилагаемых усилий.

— Это еще цветочки!

Нервный смешок прокатился среди присутствующих.

— Не пугайтесь, — успокоил их Поль. — Этот стандартный скафандр слишком велик для вас. Вы будете уставать гораздо меньше, когда получите по своему размеру.

Поль посмотрел на часы и устало провел ладонью по глазам.

— Хорошо. А сейчас будем выполнять упражнение по обычному погружению. Внимание… начали!

Очередной ныряльщик съежился, услышав команду.

— Неплохо! Чуть-чуть вправо… вот так!.. Четыре, пять, шесть, семь… ваш подбородок’

— Точно! — Человек наклонил голову над кнопкой двигателя.

Поль поднял руки.

— Нет! Нет, еще раз нет! Вы двигали ногами! Подобная ошибка привела бы к тому, что вы оказались бы вверх ногами среди сигнальных пузырей. Начнем все снова! Руки положите на рукоятку управления плавниками…

— Таким образом, мы получаем диаграмму, — объясняла Ку Сен аудитории будущих переводчиков. — Эта диаграмма является своего рода переложением языка скатов на язык людей. Чуть позже вы увидите, что по счастливой случайности скаты используют в своей системе телекоммуникаций ультразвуковые колебания, которые мы можем без проблем перехватывать.

— В языке скатов есть письменная речь?

Ку Сен покачала головой.

— Нам ничего неизвестно. Возможно, они используют для письма вот такие диаграммы, что, впрочем, маловероятно.. Как бы то ни было, мы пришли к выводу, что такое чередование кривых является простым’ текстом. Для удобства изложения материала сопроводим данный текст соответствующими звуками. Разумеется, данная звуковая форма хотя и соответствует языку скатов, но совершенно чужда для них, зато удобна для нас.

— Пожалуйста, какой-нибудь пример, — попросил кто-то из зала.

Ку Сен улыбнулась.

— Ну, если это вас развлечет…

Она произнесла плавную и мягкую фразу, с большим количеством губных звуков. Аудитория пришла в восторг’ от первого контакта с новым языком.

— А что это означает?

— «Диски подожгут большой город», — перевела Ку Сен.

Упоминание о недавних событиях вызвало волнение у слушателей. Девушка специально выбрала такую фразу, чтобы пробудить энергию своих учеников.

— Наша аппаратура очень быстро определила природу этого языка. Язык скатов является агглютинативным, другими словами, все суффиксы как бы приклеиваются к одному корню.

— Полисинтетический язык?

— Можно сказать и так. Прилагательные, как правило, входят в состав существительных. Глагольное управление выражено в самой форме глагола. Подлежащее в каждой фразе меняется. Но обо всем по порядку.