Глава 11

Фокси Фандерберк встал примерно в девять. Утренний туалет он совершал по обыкновению долго. А когда он побрился и оделся, то пошел на кухню, с удовольствием предвкушая возможность лишний раз поглядеть на результаты своих трудов.

Вначале он потрогал плитку руками, а потом стал бить по ней ногой, обутой в тяжелый ботинок. Схватилось. И прочно. Фокси был в восторге. Он быстро позавтракал, ему хотелось как можно скорее доделать пол. Когда все было окончено, он вооружился жесткой щеткой и тщательно отскреб так, что не осталось ни малейшего следа. Затем он прикрепил шланг к кухонному крану и вымыл пол. Он с наслаждением наблюдал за тем, как вода вначале взвихривалась, а затем уходила в сток, устроенный им в центре кухни, куда со всех сторон вел тщательно продуманный уклон.

Все эти годы его тревожили пятна на деревянном полу, а теперь он навсегда избавился от них. И новых пятен тоже не будет. На то и уложенная им сверкающая плитка. Все уйдет в сток. Навеки.

Задача выполнена. Фокси подошел к шкафу и сдвинул наружный ряд вешалок с обычной одеждой, чтобы получить доступ к потайному ряду, укрытому в специально сделанном углублении. Из висевших там полдюжины комплектов он выбрал аккуратно отглаженную рубашку и брюки тропического габардина цвета загара и бросил все это на постель. Подтащил табурет и, добравшись с его помощью до полки над потайным отделением, достал оттуда остроконечную фуражку из такого же материала. Вынул черный шерстяной галстук, а из коробочки, запрятанной в глубине ящика для носков, вытащил два значка. Один приколол на фуражку, а другой аккуратно прикрепил к рубашке. На каждом из них была надпись: «Начальник полиции».

Сегодня Фокси чувствовал себя хорошо. Не так давно у него была парочка фальстартов, ему попались подозреваемые, с которыми дело не выгорело, которых кто-то где-то ждал. Вдобавок, приезд Санни Баттса на пару дней выбил его из колеи; надо было вернуть уверенность в себе.

И вот она вернулась, но давившая его долгое время тяжесть становилась невыносимой. Он знал, что в подобном состоянии он должен проявлять особую осторожность, чтобы не наделать ошибок. Необходимость действовать несколько раз едва не подвела его, и потерю бдительности в состоянии возбуждения допустить было нельзя. Он полностью владел собой: так должно быть и впредь. Осуществление самоконтроля над желаниями было неотъемлемой составляющей его крестовых походов.

Он вожделенно пожирал взглядом форму. Как хотелось бы носить ее вне дома! Он, однако, подавлял в себе этот порыв. Слишком опасно. Лучше вообразить, что он ведет предварительное расследование в гражданской одежде. В конце концов, у него с собой значок, оружие и наручники.

Фокси вышел из дома, заперев дверь на два замка. Как ему хотелось, чтобы у него была настоящая черно-белая полицейская машина с сиреной! Но приходится обходиться пикапом.

Вообще-то говоря, Фокси являлся помощником шерифа, графства Тэлбот. Гулсби по всем правилам привел его к присяге и выдал ему значок. Правда, Гулсби называл его «почетным помощником», но в присяге ничего насчет «почетного» не говорилось, а значок ничем не отличался от всех прочих, которые имелись у настоящих помощников. А когда Гулсби ушел в отставку и вскоре умер, никто так и не попросил у него вернуть значок. Все про это забыли. Все, кроме самого Фокси. Такой значок весьма кстати.

Фокси был уверен, что сегодня он произведет арест. Он ощущал это всеми фибрами души. И никаких побегов! У него уже давно не было побегов. Теперь-то он понабрался опыта. Знал свое дело. И когда он выезжал на основную магистраль, то стал заранее рисовать себе картины предстоящих событий. Но тут же постарался взять себя в руки: в этом смысле он был суеверен и полагал, что если представить себе все заранее, то что-то может не получиться. И тогда он стал продумывать вопросы, которые будет задавать. Ему нравилось сочинять вопросы.

Еще ни один из подозреваемых не нашел на них ответа.

Глава 12

– Отче небесный, возблагодарим же Тебя за то, что ныне ниспослал нам радость славить Тебя, и за пищу земную, которую Ты даровал нам, чтобы пропитать себя. Благодарим Тебя за детей наших, Билли и Элоизу, за благополучное избавление Билли от опасностей военных и возвращение его к нам в целости и сохранности, за силу, которую Ты придал Элоизе нести свое горе. И особенно мы благодарим Тебя за дарование нам новой дочери Патриции и за ту любовь, которую она принесла нам. Благословения Твоего молим на нынешний отдыха день и на все дни прочие, труду посвященные. Дай же нам силы служить Тебе каждый из дней жизни нашей. И молим мы обо всем этом Тебя во имя Сына Твоего, Иисуса Христа. Аминь!

Все свои обязанности Г. У. Фаулер исполнял очень добросовестно и с усердием, воскресная предобеденная молитва, прочитанная перед тем, как приняться за жареную курицу, не была исключением. Он никогда не позволил бы себе отбарабанить стандартный текст точно так же, как пропустить церковную службу или не пойти на совместные религиозные песнопения.

У него не было ни малейших затруднений находить конкретный повод благодарить Господа, ибо жизнь была переполнена ими. Он испытывал внутренне удовлетворение при виде тускло отполированного обеденного стола или сверкающей уотерфордской люстры над головой, а также ощущая в руках тяжесть столового серебра. Сам он такого бы в дом не принес, но ему доставляло огромное наслаждение предоставлять жене возможность приобретать для дома подобные вещи. Больше всего он был доволен тем, что в состоянии обеспечить семью, снабжать средствами церковь и содержать превеликое множество баптистских проповедников, дополняя их скромное церковное жалование одеждой из своего магазина или стыдливо навязанными им наличными.

Он радовался, когда вокруг собиралась вся семья, – жена, приемные дети, невестка, но его постоянно тревожил Билли. Когда Билли стал мужчиной и более не нуждался в его щедрой заботе, в жизни у него образовалась пустота, и поскольку он больше не покупал приемному сыну велосипеды и не оплачивал его обучение на юридическом факультете, ему оставалось только тревожиться и переживать.

– Билли, я слышал разговоры насчет этого дела с Маршаллом Паркером. Элоиза, передай, пожалуйста, соус.

– А что конкретно вы слышали, мистер Фаулер? – Все, включая Кэрри, обращались к нему «Мистер Фаулер».

– Вчера один мужчина покупал у меня костюм, и, обслуживая его, я слышал разговор в отделе женского платья. Одной из собеседниц была жена Эмметта Спенса. Эта девица мне никогда не нравилась. Не нравился мне и Эмметт. Скорее всего, они два сапога пара.

– А что могла сказать по этому поводу Сильвия Спенс?

– Ну, она несла что-то по поводу того, что ты стал «адвокатом ниггеров», как она изволила выразиться.

– Ну, Сильвия все время ходит, как пришибленная. – Ведь Эмметту удалось уклониться от призыва под тем предлогом, что он является фермером…

– Какой он фермер! Разве что фермерский сын…

– В этом-то и дело! Потому-то он и Сильвия бесятся и сходят с ума, как только дело касается ветеранов, и, Господь свидетель, особой любви к цветным они тоже не испытывают. Поговаривают, будто Эмметт состоит в клане. Мама, можно еще печенья?

– Я тоже об этом слышал.

– Так что, похоже, для них Маршалл Паркер олицетворяет все самое ненавистное: он негр, с прекрасным послужным списком и налаженным бизнесом. Надеюсь, вас-то не тревожит то, что я оказываю юридическую и прочую помощь Маршаллу?

– Боже, конечно, нет! Маршалл, по-моему, хороший парень. Отец его многие годы работал в церкви и, как мне кажется, правильно воспитал сына. Когда Маршалл демобилизовался, я открыл ему счет в магазине, и он его оплачивает намного аккуратнее, чем большинство белых. Мне радостно видеть, как цветной молодой человек усердно трудится и добивается успеха. Меня просто беспокоит, как эти болтуны треплют твое имя в этой связи. Передай курицу, Кэрри.