Я улыбнулась. Его изменившийся тон подсказал, что я попала в точку.

— Нет, обоснованное предположение.

— Ты ошибаешься. Я никогда в него не влюблялся. Он ненавидит римлян.

Римляне уничтожили друидов, его народ. Я внимательно посмотрела на Эндриса.

— Ты из древнего Рима?

— И горжусь этим, что жутко бесит твоего Гримнира, — сказал Эндрис. — Не знаю, почему. У него много секретов, он одиночка и настоящий засранец большую часть времени. Другие Гримниры четкие. Понимаешь, наши дороги пересекаются, и мы вместе зависаем, обмениваемся мнениями, можем переспать друг с другом. Но не Эхо. Некоторые Гримниры преклоняются перед ним, в то время как остальные его на дух не переносят.

Друиды. Впрочем, неважно.

— О нем ходят безумные истории. Я на них не ведусь. Может, ты поможешь прояснить мне кое-что. Ну, знаешь, поспрашиваешь у него.

Я встала, поставила тарелку в раковину и развернулась.

— Эндрис, — сказала я, приближаясь к нему, вынуждая тем самым отклониться назад. — Я не против быть твоим помощником, когда тебе захочется закадрить какого-нибудь парня или девушку, — вцепившись в столешницу, я прижала его так, что мое лицо было лишь в нескольких сантиметров от его. — Но не смей больше при мне упоминать Эхо, понял?

— Ты секси, когда злишься, — его взгляд опустился на мой вырез. — Эти детки настоящие? Такие дерзкие.

Я залепила ладонью ему по лбу, взяла свой кофе и направилась к лестнице. Эндрис, спрятав руки в передние карманы и ссутулившись, пошел за мной.

— Где Ингрид?

— Стадион Джелд-Вен. Группа поддержки. Из всех Смертных она запала на какого-то футболиста. Она пошла на игру только, чтобы поддержать его.

Я остановилась у подножья лестницы. Он выглядел таким покинутым.

— Разве она не черлидерша?

— Да. И что?

— То, что она должна быть там, с командой. А ты ведешь себя, как кретин какой-то.

Он прищурился.

— Кретин?

Он выглядел таким оскорбленным, что я улыбнулась.

— Да, позволив какому-то качку увести у себя девушку.

— Она не моя девушка, — сказал он, нахмурившись.

Мне ни к чему были его проблемы, поэтому я махнула на него рукой и побежала наверх. Я успела принять ванну, а Рейн еще не вернулась. Было непросто мыться одной рукой и пытаться не намочить другую. Я одолжила у нее самый большой свитер, что смогла найти, джеггинсы и позвонила домой. За моей спиной открылась дверь и в комнату зашла Рейн. Я заметила выражение ее лица.

— Что такое? Твой папа…?

— В порядке. Он хочет увидеть тебя. Наедине.

Я состроила мину.

— Зачем?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Он странно себя ведет. Эндрис хочет нанести на него руны, чтобы забрать боль, и чтоб он уснул, отдохнул, но не может, пока вы двое не поговорите.

Я поспешила вниз. Когда я постучала и просунула голову в комнату, то увидела, что там кроме ее отца никого нет.

— Вы хотели увидеть меня, мистер К.?

Он махнул мне, чтобы я прошла внутрь.

— Закрой дверь, милая.

Я села на кресло у его кровати, в животе все свернулось. Комната значительно изменилась. На месте раздвижного дивана, который стоял здесь раньше, теперь расположилась королевского размера кровать, а на столе вместо компьютера стоял телевизор с большим плазменным экраном.

Я всегда думала, что отец Рейн нерушим. С его искренним смехом и любовью к длительным дебатам он бросал нам вызов, заставляя глубже обдумывать различные события. Иногда я отправлялась с ним и Рейн на триатлон. Чтобы поддержать их, не участвуя. Плавание было моим единственным видом спорта.

— Я знаю о твоих способностях, Кора. Я был мертв в течение минуты или двух в понедельник и пришел к вам в столовую. Ты меня видела.

Я кивнула.

— Почему вы пришли ко мне?

— Я не знаю. Валькирии или Гримнира не было, чтобы сопровождать меня, поэтому я немного смутился. Я помню, что думал, что у меня есть несколько вещей, которые мне нужно сказать Сване и Рейн, но было уже слишком поздно. Затем я увидел тебя, как лучик света в конце темного туннеля.

— Что вы имеете в виду?

— Руны на твоем теле светились, как маяк, Кора. Они привлекли меня к тебе. Может быть, это твой дар.

— Видеть и быть преследуемой потерянными душами? Я так не думаю, мистер К.

Он улыбнулся.

— Я имел в виду помогать потерянным душам. Я пытался поговорить с тобой, но ты казалась обезумевшей.

— Это потому, что вы меня удивили, и я ничего не слышала. На самом деле я не слышу душ. Они следуют за мной, их рты открываются и закрываются, — я покачала головой, — вот и все. Не слышу звуков.

Он нахмурился.

— Интересно, почему?

— Большую часть времени я просто хочу, чтобы они ушли и оставили меня в покое. Страшно пытаться совместить свою жизнь и… их. И разговоры с ними снова вернули бы меня в психиатрическую больницу.

Он кивнул и закрыл глаза, как будто выдохнувшись. Затем последовала тишина, его грудь поднялась и опустилась под одеялом. Образы моей бабушки вспыхнули у меня в голове. Она выглядела так же, как он, прежде чем умереть. Неужели Гримнир взял ее душу или Валькирия? Забавно, я до сих пор не думала об этом.

— Я понимаю, — сказал мистер К., медленно, закрыв глаза. — Это очень странно, когда этот мир закрыт для тебя. Может быть, ты должна стараться быть более дружелюбной, слушать, проявив сострадание. Ты могла бы также попытаться заманить их подальше от людей, чтобы никто не мог видеть, как ты разговариваешь с ними.

Мистер К. замолчал. Я не хотела дружить с душами. Увидев их, я уже стала уродом. Говорить с ними? Этого не должно было случиться.

— Я постараюсь, — солгала я.

— Это дух, — он глубоко вздохнул, открыл глаза и улыбнулся. — Теперь мне нужно отдохнуть. Мы скоро поговорим. Надеюсь, в этом мире, а не в ином.

Он пытался шутить. Я потянулась и поцеловала его в лоб.

— Определенно именно так, мистер К.

— Кора!

Голос Кикер перебил голос Джесси Джеймса с моего смартфона. Мне не нужно было излишнее внимание, но я знала, что это произойдет. Взгляды и шепот от людей, которые были на вечеринке Дрю, преследовали меня. Я повернулась и сняла наушники.

Душа, вьющаяся возле меня, все еще была здесь, глаза просили, дешевый костюм помялся. Должно быть, он умер. Кикер пробежала прямо через него, не замедляясь, и закричала, остановившись рядом со мной, ее дыхание было неровными, светло-голубые глаза сверкали.

— Ты пропустила удивительную игру в субботу, — сказала она.

Хорошо, я была полностью погружена в свои мысли. Дело не в вечеринке Дрю. Мы выиграли, и это было огромным достижением. Рейн написала мне сообщение после того, как я ушла от нее в субботу. Она и Эндрис использовали портал, чтобы добраться до стадиона до начала игры.

— Мы возвращаемся в Джелд-Вен через две недели, — ее голос стал громе от волнения. — Мы можем победить в этом году, — девушка даже немного пританцовывала.

Я любила футбол. Рейн и Эндрис попросили меня пойти с ними, но отстойное настроение убило интерес к спорту. Я сказала ей, что у меня много домашних заданий, но Рейн не была глупа. Она чувствовала ложь.

Просто я надеялась, что Эхо вернется, чтобы забрать свой плащ. Вместо этого я провела оставшуюся часть выходных, переживая наши встречи вместе со случайными мыслями о разговоре с отцом Рейн. С рунами на моем доме ни одна душа не беспокоила меня. На этот раз я бы хотела, чтобы они были вокруг и разозлили Эхо. А ещё лучше чтобы они были повсюду, как седовласый мужчина, который сейчас меня пугает. Жаль, что я не могла попытаться поговорить с ним в школе. Хотя, если заманить его в машину.

— Итак… о парне на вечеринке Дрю, — сказала Кикер, ее голос звучал вкрадчиво, выдавая заинтересованность. — Тот, с которым ты ушла. Кто он? — затем она увидела мою руку. — Что с твоей рукой?

Я хотела, чтобы люди перестали спрашивать об этом. Мама суетилась над рукой. Все, кого я видела, всегда спрашивали, что случилось. Это было похоже на постоянное напоминание о внезапном уходе Эхо из моей жизни.