Что-то холодное и липкое капнуло княжичу на лоб. Потом на нос. Он стёр с лица липкие капли и посмотрел. В тусклом свете факела, сын князя увидел красные пальцы. Мгновение он не мог сообразить что, это такое. И только, когда на него упало ещё несколько капель, он понял. Это кровь. Она просачивается сквозь мощёные улицы Полоцка, и каплями дождя падает со сводчатого потолка.

Янина сразу заметила неладное с пасынком. Мальчишка резко стал растирать что-то по лицу. Отступился и упал в реку. От его крика, будто зазвенели многовековые стены. Эхо тысячами слов пролетело по всем галереям подземелья. Мачеха бросилась к пасынку.

- Замочи! – шёпотом кричала она.

Мальчика заткнулся, но эхо, порождённое им, ещё долго гуляло по подземелью. Ухватившись за барахтающегося в реке княжича, дочь кастеляна потянула его на себя. Мгновение и Ярослав сидел на каменном полу. Скрючился от холода. У недавнего храбреца зуб на зуб не попадал. Янина взяла мужскую одежду, предназначавшуюся для её маскарада, и подала мальчишке.

- На. Переоденься, замерзнешь.

- Нннеееетттт, – заикаясь, он отвернулся от мачехи.

- Я сказала, переодевайся! – уже приказала мачеха, бросив на него вещи.

Гордый княжич собрал брошенные в лицо одежды.

- А ты отвернись, – пропищал пасынок, уставившейся на него жене отца.

- Тоже мне скромный, – фыркнула Янина и отвернулась.

Недолго она пялилась на угол, где сидели нянька с Дашей. Когда возле её упал камзол пасынка, пани обернулась. Ярослав стоял спиною и не видел, что за ним наблюдают. Стаскивая одну вещь за другой, отрок предстал абсолютно голый перед голодными очами мачехи. Как же давно у неё не было мужчины, что она мальчишкой любуется. Сама себя пристыдила пани Янина, но взора от юного тела не отвела. А её пасынок подаёт надежды в будущем быть красивым мужчиной. Вытянется ещё и возмужает. По-детски гладкую спину сегодня, лет через пять украсят шрамы не только от сабель врагов. Да и лицом он тоже удался. Кареглазенький, чёрнобровенький, губастенький. Ну, жуть красивый будет. Ах, вздохнула пани, жаль, что он её пасынок. С ним согрешишь и сразу в Ад. Не отмолишься.

Княжич оделся. Когда повернулся, его глаза встретились с серыми глазами мачехи. Такой интерес женщины к нему, заставил невинного юношу покраснеть. Да, не точно покраснеть. Его всего бросило в жар. Согрелся. А всего минуту назад стучал зубами от холода.

- Ты, что смотришь? – настороженно спросил княжич.

- Я же, считай, мать тебе. Что и посмотреть не могу? – бесстыдно улыбнулась мачеха. – И чего я там не видела?

- Я отцу про тебя расскажу, – бросило угрозу юное творенье.

- Ага, расскажи, как перед его женой голышом стоял, – ответила угрозой на угрозу пани.

Пасынок потупил взгляд. Впервые ничего не смог ответить мачехе. Собрал мокрую одежду. Сначала хотел возле факела повесить и подсушить. Но, материал впитал в себя кровь из реки. Пани стирать не будет. Старая нянька тоже. Пришлось выбросить в воду. Надувшись, как сыч, сын князя сел в противоположном углу от жены своего отца. На бесстыжую дочь кастеляна Туровца, юноша старался не смотреть. А она, напротив, поняв, чем теперь можно шантажировать почти сыночка, глаз с него не сводила.

Янина посматривала на юного княжича, а сама вспоминала любимого. Ведь, именно в этих подземельях тогда они были не старше Ярослава. Как же любили они друг друга. Весь мир принадлежал только им в этих сырых мрачных подземельях. Богдан воспитанник двоюродного деда завладел сердцем панночки раз и навсегда. Если бы не амбиции кастеляна Туровца быть им мужем и женой.

Тот злополучный день пани Янина помнила хорошо. Отец, редко навещавший единственную дочь, вдруг приехал посреди года. Довольно сообщил, что жениха нашёл богатого и знатного. Магнат Жолевский ждёт не дождётся свою юную невесту в Кракове. Вещи принялись грузить сразу. Отец не хотел упустить такого зятя. Дочери не дал опомниться, как карета готова была. Дорога скатертью ложилась на их пути. Без задержек добрались до замка Жолевского под столицей Короны. Весь свадебный день проплакала Янина. Любимого Богдана уже не надеялась, увидеть в своей жизни. Но, судьбы свои планы. Не прошло года после свадьбы, а к молодожёнам приехал дядя отца и с воспитанником. И жизнь снова заиграла красками. Обводить вокруг пальца старого супруга и венценосного любовника им легко удавалось. Несколько лет Янина и Богдан жили надеждой обвенчаться. И когда их счастье вот-вот должно было сбыться, всё рухнуло в одночасье. Один час уничтожил года ожидания. Янина молодая вдова. Король начал охладевать к любовнице, приметив другую юную особу. Дедушка отписывает Богдану земли. Ну, не сказка, ли? Жаль, что сказкам нет места в реальном мире. Проклятый московит спасает короля! Короля спасает, а Янину губит.

Утирая выступившие слёзы, дочь кастеляна поднялась. Витая в прошлом она не заметила, как факел почти потух. Стоны всё ещё летали в подземельях, но не так уже слышны. Нянька Ижбета спала, обняв Машу. Пасынок тоже уснул сидя в углу. Одной пани не спалось. Просунув руку в пустоту их детского тайника, она достала колечки. Развязав узелок, опять прослезилась. Надо же десять лет прошло. А ощущение, словно, вчера в руках держала. Потемнело немного серебро. Янина потерла об рукав платья колечко. Оно опять засеяло в потухающих лучах факела. И впору до сих пор. Теперь уже слезы реками потекли по щёкам.

«Где же, ты? В каких землях, любимый мой?», - думала пани Янина.

ГЛАВА 8

Царёво войско на славу погуляло в Полоцке.

Московский царь обещал всем, кто сдастся на его милость свободу и не разграбление имущества. Полочане поверили и сдались на милость. Но, помиловал царь только рыцарей Короны из польской шляхты. Им даровал шубы соболиные и отправил к Жигимунту Августу. А вот, литвинам пришлось сполна узнать, как милостив царь Московии. Всех евреев по его приказу согнали на лёд Двины и утопили. Топили не жалея ни малого ни старого. Полочан грабили, жгли, насиловали. Тысячи жителей Полоцкой земли по морозу погнали в Москву. Кого ждали темницы, а кого участь холопов бояр.

Когда натешилось войско, за казнь принялся сам царь. Не присягнувших ему, карали по-зверски. Особенно, досталось последним защитникам Полоцкой твердыни. Несколько рыцарей Короны и литовская шляхта не захотела сдаваться в руки кровожадного царя. Закрывшись в маленькой крепости, они отбивались ещё несколько дней. Силы в этом последней бою были не равны. Израненных и измождённых героев захватили царёвы воины. Среди этих пленных был и кастелян Туровца. Раненый Гарислав Давыдыч ждал своей очереди на плаху. Опёршись о плечо Андреса Гессе, спокойно взирал на работающего палача.

- Вот и Семеон Альгердыч богу душу отдал, – сказал, перекрестившись, шляхтич.

- Добрый был человек, – согласился Андрес. – Устал палач. Рубит слабо.

- Да, – тяжело вздохнул кастелян. – Пока до нас дойдёт совсем ослабнет. Того гляди голову не сразу сшибёт.

- Как не устать, когда с рассвета машет. Вон, смотри, – указал наёмник на мощёные камни под плахой. – Кровь уже рекою льётся. Так и море кровавое на месте Полоцка будет.

- А ты на море бывал? – спросил Гарислав Давыдыч просто так.

- Бывал. Красиво море. Бескрайнее … – тоскливо сказал Андрес.

Кастелян Туровца тоже видел море. Несколько лет назад ездил с посольством в Рим. Дочь с ним просилась. Не взял, а теперь вот жалеет. Жалеет ещё и что отцом был плохим. Всё замуж и замуж по расчёту выдавал, а надо было по любви. Может, и внуки уже были. Хоть умирать не страшно было бы. Всё-таки кого-то после себя оставил. А теперь вот иди, голову сложи под топором палача. В этой голове мыслей тысяча. Все, как дочка до лагеря Радзивилла доберётся. Одна с детьми и старой бабкой. На земле Литвы не спокойно. Московиты без опаски по его родине гуляют, да непотребства чинят. Того гляди дочь на таких удальцов без Бога в голове нарвётся. Пока кастелян в плену был, чего только не насмотрелся. Тоже мне православные! Храмы и церкви пожгли. Ничего святого.