— Нет.

— Слава богу! — с облегчением воскликнул я. — Видишь ли, если б мисс Мэйплтон узнала, что я здесь, она непременно решила бы, что я нанесу ей визит. Я уезжаю завтра утром, так что мне осталось продержаться совсем недолго. Но, прах побери, — сказал я, поражённый неожиданной мыслью. — Как же мне выкрутиться сегодня вечером?

— В каком смысле?

— Ведь мне придётся с ней встретиться. Я не могу позвонить в дверь, распрощаться с ребёнком и просто-напросто уйти. Тётя Агата съест меня живьём.

Бобби как-то странно на меня посмотрела. Взгляд у неё был то ли задумчивый, то ли оценивающий.

— Честно говоря, Берти, — вкрадчиво произнесла она, — я как раз собиралась поговорить с тобой по этому поводу. Знаешь, на твоем месте я не стала бы звонить в дверь.

— А? Почему?

— Видишь ли, тут вот в чём дело. Считается, что Клементина уже спит. Её отправили в кровать в семь вечера. Подумать только! В день рождения, — а она ещё и отметить-то его не успела! — наказать ребёнка за то, что она положила преподавательнице шербет в чернила!

Я покачнулся и едва устоял на ногах.

— Ты имеешь в виду, бессовестная девчонка ушла из школы без разрешения?

— Вот именно. Ты угадал. Она потихоньку встала с кровати и улизнула, когда её никто не видел. Ей ужасно хотелось пообедать по-человечески. Я, конечно, должна была сразу всё рассказать, но мне не хотелось портить тебе настроение.

Как правило, общаясь со слабым полом, я рыцарь без страха и упрёка — галантный, вежливый, обходительный. Но при случае я могу сказать что-нибудь резкое и язвительное.

— Вот как? — резко и язвительно сказал я.

— Ничего особенного. Всё будет в полном порядке.

— Да, — произнёс я, насколько помню, сквозь стиснутые зубы, — что уж тут особенного? Никаких хлопот и волнений, что? Я приведу ребёнка в школу к Мэйплтон, которая окинет меня взглядом сквозь очки в стальной оправе и, очень мило со мной побеседовав, кинется к своему секретеру и напишет полный отчёт о том, что произошло, моей тёте Агате. А моё воображение недостаточно богато, чтобы представить себе, как разъярится тётя Агата. Думаю, на этот раз она превзойдёт себя.

Девица осуждающе прищёлкнула языком.

— Не кипятись, Берти. Тебе пора научиться сдерживать свои чувства.

— Пора?

— Говорю тебе, всё будет в порядке. Я не утверждаю, что тебе не придётся прибегнуть к маленькой хитрости, чтобы Клементина могла незаметно пробраться в школу, но всё дело не стоит выеденного яйца, если ты внимательно выслушаешь, что я тебе скажу. Прежде всего тебе понадобится крепкая, длинная верёвка.

— Верёвка?

— Верёвка. Даже ты, Берти, должен знать, что такое верёвка.

Я вздрогнул и высокомерно на неё посмотрел.

— Естественно. Ты имеешь в виду верёвку.

— Вот именно. Верёвку. Ты берешь её с собой…

— И пытаюсь смягчить сердце Мэйплтон, прыгая через неё, как через скакалку?

Я знаю, мой тон был слишком резок. Но она выбила меня из колеи.

— Ты берёшь с собой верёвку, — терпеливо продолжала Бобби, — отправляешься в школьный сад и идёшь по нему, пока не доходишь до теплицы — она находится рядом с школьным зданием. Ты входишь в теплицу и видишь там цветочные горшки. Ты ни с чем не спутаешь цветочный горшок, Берти?

— Я прекрасно знаю цветочные горшки. Если, конечно, ты имеешь в виду горшки, откуда торчат цветы.

— Именно эти горшки я и имею в виду. Значит, так. Набери побольше цветочных горшков, выйди из теплицы и подойди к ближайшему дереву. Заберись на дерево, привяжи верёвку к одному из горшков и установи его на ветке, которая свисает над теплицей, а затем (не забудь только оставить Клем у двери в школу) отойди на некоторое расстояние и дёрни за верёвку. Горшок упадёт и разобьёт стекло в теплице. Кто-нибудь услышит шум и выйдет разузнать, в чём дело, а Клем тем временем незаметно проскользнёт в дверь и отправится к себе.

— А если никто не выйдет?

— Тогда ты повторишь всю процедуру со вторым горшком.

В том, что она говорила, был смысл.

— А ты уверена, что осечки не будет?

— Её просто не может быть. Когда я училась в школе Святой Моники, я не раз использовала этот метод, и всегда успешно. Ты уверен, что правильно всё запомнил, Берти? Давай повторим всё сначала, после чего я уеду со спокойной совестью. Итак, верёвка.

— Верёвка.

— Теплица.

— Или парник.

— Цветочный горшок.

— Цветочный горшок.

— Дерево. Карабкаешься на дерево. Ветка. Спускаешься с дерева. Дёргаешь за верёвку. Звон битого стекла. А затем возвращаешься в гостиницу и ложишься в мягкую постельку. Ты всё усвоил?

— Само собой. Но, — резко добавил я, — позволь мне заметить…

— У меня нет времени, Если хочешь что-то сказать, напиши мне письмо, желательно на одной стороне листа. Пока-пока.

И она умчалась, а я, проследив за удаляющейся машиной горящим взглядом, повернулся к Дживзу, который в некотором удалении от меня показывал Клементине, как сделать кролика из носового платка. По правде говоря, моё настроение несколько улучшилось, так как я только сейчас понял, что мне представилась прекрасная возможность утереть Дживзу нос и доказать ему, что он не единственный, у кого есть мозги и кто умеет ими шевелить.

— Дживз, — сказал я, — несомненно, ты удивишься, узнав, что произошло небольшое недоразумение.

— Нет, сэр.

— Нет?

— Нет, сэр. Когда дело касается мисс Уикхэм, я готов к любым недоразумениям, Если помните, сэр, я неоднократно отмечал, что хотя мисс Уикхэм — очаровательная молодая леди…

— Да, да, Дживз. Знаю.

— Могу я осведомиться, что случилось на этот раз, сэр?

Я объяснил ситуацию:

— Девочка находится в самовольной отлучке. Её отправили в кровать за то, что она положила шербет в чернила. Воспитательница считает, что она давно спит и видит десятый сон. А негодница слопала обед из восьми перемен за семь с половиной шиллингов, а потом отправилась на Морской плац и больше часа не отрывала глаз от серебряного экрана. Наша задача состоит в том, чтобы помочь ей незаметно проникнуть в здание школы. Хочу обратить твоё внимание, Дживз, что школой, где отбывает наказание эта маленькая преступница, заведует лучшая подруга моей тёти Агаты, мисс Мэйплтон.

— Вот как, сэр?

— Сложная проблема, Дживз, что?

— Да, сэр.

— Можно даже сказать, очень сложная проблема, верно?

— Несомненно, сэр. Если позволите, я бы посоветовал…

Я ожидал этих слов и поднял руку.

— Я не нуждаюсь в советах, Дживз. Дело не стоит выеденного яйца. Я урегулирую его сам.

— Я лишь хотел предложить вам, сэр…

Я вновь поднял руку.

— Успокойся, Дживз. Я держу ситуацию под контролем. Когда я обо всем узнал, в моей голове сразу возник шикарный план. Возможно, тебя заинтересует работа моей мысли. После недолгих размышлений я пришёл к выводу, что рядом с таким учреждением, как школа Святой Моники, обязательно должна стоять теплица, где находятся цветочные горшки. А затем меня осенило. Я намереваюсь обзавестись длинной, крепкой верёвкой, привязать один её конец к цветочному горшку, поставить горшок на ветку, — неподалёку наверняка растет дерево с ветвями, свисающими над теплицей, — и отойти на некоторое расстояние, держа в руке другой конец верёвки. Тем временем вы с ребёнком подойдёте к входной двери и спрячетесь. Я дерну за верёвку, цветочный горшок разобьет стекло, на шум кто-нибудь выйдет из школы, а ты улучишь момент и дашь девчонке знать, когда горизонт очистится. Она проскользнёт в дверь, а там ей и карты в руки. Обрати внимание, тебе почти ничего не придётся делать. Грубая, черновая работа не переутомит твой мозг. Что скажешь, Дживз?

— Видите ли, сэр…

— Дживз, я неоднократно указывал на твою дурацкую привычку говорить «Видите ли, сэр», когда я предлагаю какой-нибудь план или программу действий. Должен заметить, с каждым разом это выражение нравится мне всё меньше и меньше, Но если тебе удалось найти в моих рассуждениях какой-то изъян, я с удовольствием тебя выслушаю.