На выходе из леса меня встретил ветер. Он влепил затяжную пощечину, притих ненадолго и врезал вновь, всыпав в лицо пригоршню колючего снега. Началась метель. Небо заволокла туча, и сумерки резко сменились тьмой, а через короткое время пошел снег. Я подняла воротник до самых глаз, крепче затянула фиксаторы капюшона и пошла вперед, надеясь не сбиться с пути. Надо было пройти каких-то несколько километров, чтобы увидеть горящие окна базы, и там уже будет проще, даже в обход...

Каких-то несколько!.. В темноте и в метель... Только чудом я могла бы не заблудиться. Глаза можно было и закрыть - все равно дальше собственных рук я ничего не видела. Даже на ногах держалась, напрягая все мышцы тела. Это было по-настоящему страшно. События трехнедельной давности, когда я испугалась замерзнуть посреди города, вспомнились как наивнейшая глупость.

А у холода, видимо, на меня свои планы... И он настырный!

Но я пока жива. И не замерзну, пока сама себя буду греть, вырабатывая тепло движением. Поэтому, тупо - вперед... И не думать о том, что снежные бураны могут длиться сутками.

Я шла, стараясь не замечать кошмара вокруг себя, концентрируя внимание на движении. Но это было слишком тяжело и слишком страшно. Механически переставляя ноги, я вдруг подумала, что жизнь не стоит таких усилий. Моя - уж точно. Говорят, смерть от холода совсем не так мучительна, как борьба с ним...

"Ты где?!!!" - заорала Вероника.

"Не знаю, - ответила я. - Здесь темно и снег".

"А-а-а! Что делать?!!... Ты когда-нибудь пробовала ориентироваться по ментальному голосу?"

"Что?"

"Попытайся идти на мой голос!"

Как ни странно, от ее паники стало спокойнее, иллюзорное присутствие подруги дало иллюзию поддержки, и я хихикнула в воротник. Не понимала я, откуда доносится ментальный голос. Сверху откуда-то или снизу, но точно не справа или слева. Вроде, есть какая-то специальная техника такого ориентирования, но в школе "Каменное соло" ее не преподают.

"Извини, я не могу определить направление по твоему голосу. Давай я просто буду идти вперед, а?"

Пауза.

"Давай! Ты только живи: иди, думай, говори со мной - главное, переживи эту метель, а там вызовем вертушки и тебя найдут!"

Ох, как она была права... Я шла.

"Вот слушай: Игорь больше не обнимается с Кларой. Рядом с ним сидит Наташа".

Сил откуда-то прибавилось.

"А что делает Джеппо?". Если нужно настроиться на хорошее - это к Джеппо.

"Твой карандаш ломает. В нервах. Уже на четыре части разломал".

"Лора, держись! - взволнованно крикнул Джеппо. - Я хоть чем-то могу помочь?"

Ветер попытался отобрать обе палки сразу, но петли удержали их на запястьях. Тогда он врезал мне одной из них по ноге. Надо же, как больно...

"Попробуй разломать на восемь. С тебя карандаш".

"Лора, если надо, я все разломаю, только ты иди на базу, ладно?"

Не знаю, как это получается, но от его голоса хочется жить. Он какой-то искренний, что ли, полнозвучный.

"Лора, что стряслось? Ты где?" - это Алан.

Кто-то что-то ему объяснил, а ветер, сговорившийся со снегом, наконец-то сбил меня с ног. Мелкие колючие ледышки тут же насыпались под воротник, а ноги запутались в лыжах и палках.

"Держись, я иду к тебе с фонарем!"

Герой, что поделать...

"Сиди на месте, я ушла на пятнадцать километров. А то и больше. Джеппо, давай, рассказывай про своего кота!"

Как же встать? Расстегнуть крепления... Ой, нет, я потом не смогу надеть лыжи, а без них просто увязну в снегу.

"Сидеть?! - буквально взвыл Алан. - Как я буду спокойно сидеть, пока ты в метели?!"

"Неспокойно сиди!" - в бесполезных трепыханиях силы иссякли. - "Джеппо, что с твоим котом?!"

"Ну, Маська, он... - растерянно начал Джеппо - ...разбудил меня недавно лапой по морде. По лицу, то есть. Потому что не те витамины ему утром дали".

Голос Джеппо действовал. Я смогла отключиться от воя ветра, ледяных шипов на шее и снежной "перины", успевшей накрыть все тело. Зацепившись мыслями за образ мраморно-серого нахального Маськи, я сосредоточилась на руках, высвободила кисти, снова взяла палки, и опираясь на них, преодолевая сопротивление ветра, смогла встать.

"Спасибо! Продолжай, пожалуйста".

Джеппо начал другую историю, и я снова пошла.

Легко сказать - переживи метель! Она и не думала заканчиваться. В ней невозможно было жить - только бояться и бороться, а это катастрофически отнимало силы. Чтобы абстрагироваться от вскипевшего вокруг черно-белого ада, я отключила слух и зрение, и, слушая Джеппо, мысленно любовалась его котом.

Как долго это было, не знаю. Бедный Джеппо устал и делал большие паузы, но это не мешало. Я шла механически, как робот. Но вдруг идти стало не по чему - видимо, я подобралась к краю обрыва - и ветер понес меня вниз... О, пьянящее чувство полета... где оно? Сжавшееся в кулак сердце не позволило ощутить ничего, кроме ужаса. Впрочем, падение было недолгим. Его внезапно и невыносимо болезненно завершил удар спиной обо что-то очень острое. На этом мое сознание отключилось.

Включилось оно от мерзкого запаха, чуть не взорвавшего нос, и я подскочила на руках от испуга, что меня уже занесло снегом... Но снег исчез. Вокруг было тихо, тепло и светло. Глаза привыкали к свету медленно, и пришлось несколько раз моргнуть, чтобы помочь им.

Я лежала на животе в комнате из толстенных рубленных бревен, на узком кожаном диване. Комбинезон и ботинки кто-то с меня снял, но человека, находившегося в этой комнате, я увидела, лишь когда повернула голову. Он сидел возле дивана на полу и, поймав мой взгляд, произнес медленно и жестко:

- Будь добра, убери защиту.

Несмотря на безграничное удивление, я подчинилась мгновенно и за три секунды сняла все ментальные щиты, поставленные в школе под руководством Ксандрии и дома с помощью Саши, - потому что человек, сидящий передо мной на коленях, имел право это требовать.

- Добрый вечер, господин Президент, - автоматически проговорила я.

15. господин Президент

Это действительно был он: подтверждение в ответ на мой импульс узнавания было чистым и мощным, и лицо человека, сидящего на полу, сразу связалось с привычным экранным образом. Худощавый, с вытянутым лицом, в котором все: и крупный нос, и квадратный подбородок, и глубоко посаженные темные глаза - было особенным, что называется, породистым, с густой седой шевелюрой... Президент Нашей Страны. В бежевом свитере крупной ручной вязки, черных мягких брюках и шерстяных носках.

Тут я поняла, что нудная боль в спине чуть выше поясницы, показавшаяся сначала следствием спазма мышц от резкого движения, не проходит, а только усиливается. Я непроизвольно зажмурилась.

- Похоже на перелом позвонка, - сказал господин Президент. - Ты упала на крышу этого дома, ударилась спиной о конек и скатилась вниз.

Хорошо, что болит не голова - это было бы очень некстати, потому что в ней сразу возникла толпа вопросов, из которой вперед вырвались два:

- Вы меня сюда принесли? Вы здесь один?!

Он улыбнулся самым краешком рта.

- Да. Это мой дом.

"Лора, отзовись! - проорала Вероника. - Что с тобой?"

Я молчала.

- Ответь, - велел господин Президент. - Нехорошо заставлять друзей беспокоиться.

"Я в безопасности. Здесь охотничий домик. Только, кажется, что-то себе сломала. Все, не волнуйтесь больше, спокойной ночи". Я закрылась.

Охотничий домик - не самое подходящее название для места, в котором я очутилась. Да, пол здесь из досок, окна без занавесок, стены грубо обтесаны и ничем не отделаны, а потолка нет вовсе - только двускатная крыша, но простым назвать этот интерьер язык бы не повернулся. Дом строился, чтобы стоять вечно, и именно поэтому в нем не оказалось ничего лишнего. Он выглядел не как постройка, а как явление природы - настолько взаимоувязанными выглядели все его части. Даже домотканые половики, кожаный диван и прочая, тоже вполне современная мебель: журнальный столик, обеденный стол, кресло, кухонный шкаф и кровать, застеленная пушистым пледом - сочетались друг с другом и домом идеально, будто только таким и может быть человеческое жилище, а все прочее, виденное мной раньше - не что иное, как бездарная попытка создать дом. Самым важным и волшебным здесь было огромное стекло, из которого целиком была сделана фасадная стена: за ним в свете нескольких фонарей носились снежные вихри под завывание ветра.