– Нууу, ладно, – сказал Трейс. – Помогу, чем могу.

Я сделала глубокий вдох, выдохнула и начала говорить.

Я рассказала ему все. О папе. О Колфилдах. О Нейтане, о выпускной вечеринке (с минимумом подробностей) и Фейсбуке. Трейс ни разу меня не перебил. Он просто слушал меня, пока я не сказала все. Слушал, пока я долго и громко возмущалась, будучи на грани истерики и упиваясь жалостью к себе. Он слушал и слушал, пока я не произнесла последние слова моей истории.

– … и сейчас он хочет отправить меня назад к маме, а я не хочу уезжать. Что мне делать, Трейс?

– Ничего себе, – сказал он. – Серьезно, ничего себе! В смысле, какова вероятность того, что из всех женщин папа женится именно на той, с чьим сыном ты…

– Трейс!

– Извини. Ладно, совет… хмм.

Я ждала, когда он подумает в тишине, будучи почти уверенной, что он скажет мне о самом лучшем выходе из ситуации – расставании с Нейтаном. Если логически помыслить, это казалось решением проблемы, но я не могла так поступить. И не должна.

Думаю, Трейс догадывался об этом, поэтому он сказал:

– Честно, Уитли, все, что ты можешь сделать – это еще раз попробовать поговорить с папой.

– О чем?

– О своих чувствах, – сказал Трейс. – Ты должна поговорить с ним и с мамой. У тебя определенно проблемы с ними обоими, и кто знает? Может быть, если просто рассказать им о своих чувствах, то это изменит положение дел. Или, по крайней мере, хотя бы немного исправит.

– Сомневаюсь.

– Ну, тогда я не знаю, что еще сказать тебе, - заключил он. – Извини. Меня бесит, что тебе приходиться разбираться со всем этим.

– Да, полный отстой.

– Ты справишься, – сказал Трейс. – Просто делай все, чтобы быть счастливой. Только это действительно важно. Не забудь, поняла?

– Да по фигу уже.

Все говорили мне это. Говорили, что хотят, чтобы я была счастлива. Что это самое важное. Но как только я начала понимать, что я хочу – что сделало бы меня счастливой – это было разрушено.

Я имею в виду эти чертовы противоречивые заявления.

– Эй, я тебе дам «по фигу», – сказал он. – Я не шучу. Уж извини, что мой совет неоригинален, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. Я мог бы позвонить отцу, если хочешь. Заставлю его выслушать меня. Или поговорю с мамой. Если ты не можешь поговорить с ними, я могу это сделать сам.

– Нет.

Я вздохнула.

– Нормально все. Ты не должен звонить им.

Наступила недолгая тишина, пока Трейс не сказал:

– Извини, Уитли. Я знаю, у тебя было ужасное лето, и я не всегда мог быть с тобой рядом. Я был просто так…

– Занят, – сказала я. – Я знаю. Ничего страшного. У тебя семья, о которой ты должен заботиться.

– Ты тоже моя семья, – сказал он.

Я снова чуть не расплакалась. Эти четыре коротких слова очень много для меня значили, и, если честно, это было глупо. Это просто слова. Но это были те самые слова, которые я хотела услышать, которым хотела верить. Ты тоже моя семья.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я позвонил отцу? – спросил Трейс.

– Уверена, – ответила я. – Правда. Не думаю, что кто-то хоть что-то может сделать.

– Хорошо, – сказал он. – Позвони мне, если я тебе буду нужен. Я всегда рядом.

Положив телефон, я попыталась подбодрить себя этой мыслью. Трейс всегда будет рядом. Он не осудит меня и не бросит. Даже если я потеряю папу. Даже если я никогда не налажу отношения с мамой. Даже если у меня с Нейтаном ничего не сложится, и я совсем испорчу отношения с Колфилдами, у меня всегда будет Трейс. Он моя семья.

Но я не была уверена, что мне этого будет достаточно.

Глава 29

Не прошло даже и недели с тех пор, как я наконец-то разложила одежду по ящикам дубового комода, и вот я уже снова собираю их. В голове промелькнула мысль, что было бы намного проще, если бы я просто оставила вещи в дорожной сумке. Если бы я никогда не раскладывала их в комод. Если бы я никогда не позволяла этому месту стать моим домом.

Бейли сидела на моей кровати, наблюдая, как я вяло передвигаюсь по комнате, хватая руками то одну свою вещь, то другую. Она и Сильвия вернулись домой примерно через час после нашей с папой стычки. Когда Бейли поднялась наверх, чтобы показать мне свою обувь, то обнаружила меня почти плачущей после телефонного разговора с Трейсом.

Я рассказала ей все. Ну, не совсем всё. Я опустила часть о моем так называемом сексе на одну ночь с Нейтаном в начале лета. Она еще слишком молода, чтобы слышать об этом. Поэтому я начала с рассказа о том, что мы с ним видели друг друга, и закончила рассказ случаем с папой на кухне сегодня утром.

– Ты знаешь, – сказала она со слабой вымученной улыбкой, – я знала, что между тобой и Нейтаном что-то происходило.

– Да, – сказала я, засмеявшись сдавленно и жалко. – Да, ты знала. Правильно догадалась.

– Гадать не нужно было, – пробормотала она, играя с торчащей из одеяла ниткой. – Это было очень даже очевидно.

Я запихнула несколько мятых футболок в свою дорожную сумку, стараясь не думать о том, что делаю. Я сосредоточила свое внимание на Бейли. На том, что она говорит. На чем угодно, но только не на том, что я уезжаю завтра после обеда. Потому что, когда я подумала о том, что я ее снова увижу еще ой как не скоро, мне как будто нож всадили в живот и прокрутили.

А папа разрешит мне приехать на свадьбу в следующем месяце после всего случившегося?

Две недели назад я бы сделала что угодно, лишь бы уехать из этого дома. Сейчас я бы сделала что угодно, лишь бы остаться.

Следующие слова Бейли сказала шепотом, чуть ли не плача:

– А как же мой день рождения?

Нож вошел в живот еще глубже.

– Прости, – сказала я. – Прости, Бейли. Это я виновата. Мне не стоило говорить… По крайней мере, я уверена, что Харрисон свозит тебя по магазинам.

Харрисон. Боже, мне нужно позвонить ему. Сказать ему, почему я собираюсь исчезнуть на полторы недели раньше. Но от идеи сказать ему «прощай» у меня снова защипало глаза. Черт подери, я не ожидала, что окажусь такой плаксой, но я плакала ужасно много этим летом.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала.

– Я тоже не хочу.

Я застегнула молнию дорожной сумки.

– Может быть, мама отговорит Грега отправлять тебя домой, – сказала она.

– Или, может быть, также как он, она огорчится, что я встречаюсь с Нейтаном.

Бейли опустила голову в полном расстройстве.

– Эй, народ…

Его голос раздавался эхом в коридоре, отчего у меня образовался ком в горле. Нет, нет, нет, – подумала я. Даже если я скоро снова увижу его в колледже, рассказать Нейтану о том, что я уезжаю, будет самым сложным. Потому что я знала его. Я знала, он будет винить себя. И я не смогу с этим справиться сейчас.

– Что происходит?

Он заглянул в мою комнату.

– Мама и Грег ругаются в своей комнате, и …

Он замолчал, его глаза изучающее рассматривали мое лицо.

– Что случилось?

Я открыла рот, но слова исчезли куда-то, потому что нож в моем животе продолжал вырезать мои внутренности. Я посмотрела вниз на свою дорожную сумку, почувствовала, что его глаза скользнули вниз по моей фигуре и тоже остановились на сумке.

– Что…?

– Оставлю вас двоих наедине.

Бейли встала и прошла мимо брата, подходя к двери. Она обернулась и бросила на меня взгляд своими грустными карими глазами, а потом исчезла в коридоре.

– Уит, – сказал он, когда она ушла. – Что происходит? Почему ты снова собираешь вещи? Ты уезжаешь только после…

Я уже начала качать головой.

– Нет, – сказала я, покусывая губы. – Я уезжаю завтра после обеда. Папу кто-то заменит в выпуске новостей.

– Почему?

– Ты заходил на Фейсбук?

– Сегодня нет.

– Ну, мы знамениты.

Я попыталась улыбнуться. Попыталась притвориться, что это смешно.

– Хорошая фотография с тобой и мной в «Гнезде». Папа восхищался работой фотографа.