- А Мезеня ходил потерянный, пока ты в беспамятстве лежала. Совсем с лица сошел... - Зоря все говорила и говорила, рассказывая последние новости для которых не то чтобы дня не хватило, но и луна на убыль бы пошла, а разговорчивая подруга не унималась.
«Переживал, значит», - только теперь до конца поверила в чувства мужа Зейда.
Больно полосонул по душе, рассказ, что муж так волновался за нее. Никому в последние почти шесть лет со дня смерти матери не было до нее никакого дела, а тут появилась настоящая семья и подруга - веселая да разговорчивая. Иногда ее взгляд задерживался на сынишке Зори и Зуба. Синеглазый Ольжатка Зейду совершенно не боялся, а наоборот, часто залезал на коленки и внимательно смотрел ей в глаза. Жаль, что Зоря не может надолго задерживаться у них дома - у себя дел невпроворот. Расстраивалась, что за грибами так и не сходила, провалявшись с горячкой, а Зоря сказала, что скоро зима наступит... В Бухаре она только так называется, такая же температура, как сейчас на дворе, даже теплее. Подружка, сославшись, что скоро зуб придет полудничать, убежала, забрав сынишку. Вскоре в доме появился Мезеня, счастливый.
- Чем кормить станете, хозяюшки?
- Какая я хозяюшка? - закручинилась Зейда. - На трех ногах-то?
- Она меня сегодня новому научила, - встала на защиту невестки Мара. - Вот, испробуй, - принимаясь насыпать в миску ароматный плов.
- Давненько такой роскоши не ел, - нахваливал Мезеня, уплетая рассыпчатый плов.
Для сибирской глубинки рис очень дорогое удовольствие, но сегодня Мара решила сделать сыну с невесткой приятное. Радовалась, некогда пугливая, но непокорная Зейда, доброму отношению к ней свекрови и платила сторицей. А Мезене много не надо - мать с женой поладили - хорошо, ему легче жить.
Иногда он вспоминал про Цветану. Все гадал, как сложилась ее судьба. Нет. Он не корил себя за то, что прогнал ее из стаи, но царапало по душе, никому не показывая эту скорбь.
Через две недели Мара засобиралась к подруге в другую стаю по первому снежку. Зейду уже можно было оставить на хозяйстве, она совсем поправилась. Да надеялась, что у них с сыном что-нибудь сладится. Все верно рассчитала мудрая Мара.
То ли стеснялась Зейда начинать семейную жизнь при свекрови в доме, то ли ждала, когда Мезеня сам перестанет видеть в ней девочку и заметит женщину, не понимала, но в первую же ночь, оставшись одни в доме, он улегся в постель, понимая, что на жене нет ничего из одежды. Потянулась она к нему тонкими руками, положив голову на грудь, осторожно трогая кончиками пальцев упругое и горячее тело волка. Вырвался из его горла не то стон, не то рык, в одно мгновенье навис над женой на локтях.
- Заюшка моя, нет сил боле сдерживаться, - прошептал он у самого уха.
- Так не сдерживайся, - прерывисто прошептали в ответ. - Муж ты мне или кто?
Зарычал внутри зверь, стараясь вырваться на свободу, но над ним мужчина имел свою власть, а над ним властвовала маленькая смуглая человеческая полудевочка-полуженщина. Сейчас она сама решила за них обоих и он сможет сделать так, чтобы она никогда не пожалела о своем решении. Вечный танец наскучавшихся половинок, жар сердец, ласковый шепот...
На рассвете Зейда проснулась с разрывающим грудь счастьем, рядом мерно дышал любимый муж. Смотрела на слегка горбононосый профиль, вспоминая его нежную страсть, улыбалась, мечтая о продолжении его в себе.
Глава 7
Глава 7
Не подвел Замята юную жену, как обещал, все отдал в ее владение - дом, хозяйство, а иногда советовался по поводу правления стаей. Нравилось, что жена хоть и юна, но всегда давала дельные советы. К первому снегу стало известно о тяжести Цветаны. Замята ходил счастливый, приставил к ней помощницу по хозяйству. Все бы ничего, только порой накатывала на нее грусть о родителях. Как-то они там живут? Уже схоронили ее, небось, ведь трудно молодой девке, пусть она и волчица, добраться до города. Хотелось весточку о себе подать, но... не сейчас, пусть все угомонится, а там, как звезды лягут.
Демид, сын от первой жены, давно заглядывается на молодых волчиц, да никого не может выбрать. Девки прятались от него, потому как он был горазд исподтишка тискать их по темну. Темно-рыжий парень поначалу поглядывал на жену отца, делая ей совершенно определенные знаки внимания, но Цветана резко оборвала его приставания, отчего Демид перестал к ней задираться.
Мара, прибыв домой через две седьмицы после поездки, застала дома уже бегающую Зейду. Сияющими глазами глянула она на свекровь, та поняла, что не зря уехала от молодых, а может, им вовсе построить себе новый дом? Пусть будет сама себе хозяйка.
- Не устала, пока меня не было? - с улыбкой спросила невестку.
- Что вы, матушка, - первый раз она вслух назвала свекровь таким именем, но как-то привычно, словно всегда величала.
Мара от неожиданности едва не открыла рот.
- Благодарствуй, милая, что матушкой назвала, - дрогнул голос на последних словах.
- Что вы, что вы, матушка! - воскликнула девушка, кидаясь ей на шею. - Вы же так много для нас значите! - и добавила чуть тише: - А я затяжелела, - на этот раз уже сама Мара обнимала невестку.
- Мезеня-то знает?
- Нет еще, сама только на рассвете поняла, - смуглое лицо невестки лучилось от счастья. - Сегодня скажу.
Вечером она рассказала мужу о своей тяжести. Поднял жену вожак большой стаи на руках, кружил, говоря ей ласковые слова. Мара все остальные месяцы до рождения долгожданного внука старалась во всем помогать не в меру шустрой снохе. Зейда иногда спрашивала у Зори, как у нее все проходило? На что веселушка-соседка подробно рассказывала подруге про тяжесть. Многое она узнавала от свекрови. А вскоре затяжелела и Зоря.
Пока сибирская зима полностью заняла свои права надолго, Мара начала учить Зейду ремеслу лекарки. Рассказывала про травы, приготовления настоек, отваров, мазей, исподволь заставляя помогать ей. Девушка оказалась на редкость легко обучаема, через пару месяцев уже многое могла приготовить сама. Мезеня был доволен, что мать и жена сблизились в этом деле. Да и самой Зейде было интересно заниматься с Марой.
Молодой белый волк из последних сил убегал от погони. Серый старался его нагнать, но ему путь перегородила пятерка черных. Оскалившись, они пошли на серого стеной.
«Замята, уйди с дороги», - оскалился старший, прикрывая белого подростка. - «Если он к вам не желает идти, неволить не смеешь!»
«Давно белые не появлялись, нам тоже нужны святые волки!» - рыкнул Замята.
«Гнать не надо было. Все решается добром!» - вновь оскалился черный, глянув на загнанного белого. - «А сейчас он сам решит, с кем пойдет?»
Белый не раздумывая, согласился идти с черными. Может, там и не сахар, но они заступились за него перед серым.
«Воля уведи белого в стаю к Мезене».
Черный волк кивнул, не отводя ярого взгляда от Замяты, повернулся, вильнув хвостом белому, чтобы следовал за ним, скрылся среди темных стволов деревьев.
«А ты уходи, Замята, с нашей земли», - грозно проговорил старший.
«Моя жена переживает, что не может весточку домой передать, так ты передай сам, черный пес: Цветана - моя жена отраженная, к лету сына мне родит», - нервно дернул хвостом вожак, уводя с собой остальных волков своей стаи.
Привел воля подростка прямо к дому вожака. Поскреб лапой по двери, вышел хозяин, а Воля кивнул ему башкой на изможденного волчонка, отпустил он знаком Волю обратно в лес, а упавшего без сил белого волчонка на руках занес в дом, положив на лавку. Мать с женой ахнули, глядя на него - слишком плачевное состояние было у белого. Зейда, зная природу оборота волкодлаков, споро принесла ему порты мужа, положила рядом и вышла из горницы, следом за ней вышла Мара. Когда они вошли обратно, перед ними предстал худющий мальчишка годов десяти-двенадцати, едва ли не падающий в без памяти от усталости и голода. Мара, наказав невестке налаживать все к полднику, вышла в сени, набрала трав, заварила их, дав настояться и выпоила мальчику. От горького настоя он сморщил прямой нос.