-Ну что, Боров, - повар ткнул капитана в бок, - беремся?

Борис, однако, не спешил с выводами, слегка наклонив голову набок и изучая мою схему, словно сорока, с подозрением рассматривающая блестящую пуговицу. Он молча переводил глаза с планшета на меня и обратно, что-то обдумывая. Даже говорливый Жан сообразил, что вопрос, похоже, не так прост, как казалось поначалу, и терпеливо ожидал капитанского решения.

-Судя по твоей кислой физиономии и тяжким вздохам, в деле имеются некие подводные камни, - Борис выпрямился и нацелил на меня свой фирменный пронзительный взгляд, - я прав?

-Увы, да.

-Докладывай.

-Проблема в том, что никто не может сказать, когда именно Солнце решит сделать «Бум!». Хотелось бы, конечно, провернуть проект «Ожерелье», потом не спеша свернуться и отчалить, но гарантировать такой расклад я не могу, - я не выдержал и снова вздохнул, - может случиться так, что вспышка произойдет в тот момент, когда драга еще будет находиться в точке Лагранжа. В таком случае у ее экипажа уже не будет возможности эвакуироваться. Не хватит времени.

-Печально, - голос Бориса был спокоен и сух, что, как я знал, не предвещало ничего хорошего.

-Мы перебрали все мыслимые варианты, но так и не смогли ничего придумать.

-И Луцкий отправил тебя уговорить нас согласиться на эту суицидальную миссию, - старик трескуче хохотнул, - а почему не сам? Совесть проснулась? Раньше у него, помнится, таких трудностей не возникало.

-Он искренне сожалеет о том, что произошло тогда, - пробормотал я, понимая, что самые худшие из моих опасений начинают сбываться, - и просит у Вас прощения.

-Прощения? Ха! Так пускай сам к нам прилетает, поговорим по душам, вспомним былое, тогда я, быть может, его и прощу, кто знает, - Борис сложил руки на груди, - а присылать вместо себя малолетнего пацана, который должен по его прихоти отправить людей на смерть – это несерьезно. Не по-мужски как-то.

-Хм, дело обстоит не совсем так, - я машинально провел ладонью по вспотевшему лбу, - эта операция – не его прихоть. Идея была моей.

-Твоей!? – одна из бровей Бориса удивленно взлетела вверх, собрав морщинами кожу по всему его лысому черепу.

-Ну да. Поначалу я считал ее исключительно удачной, пока мне не указали на имеющиеся риски. Но поскольку других сколь-либо дельных предложений не нашлось, то приходится использовать то, что есть, - у меня вырвался очередной вздох. Проклятье! Перед никарами выступать и то легче было, - а поскольку всю кашу заварил я, да еще и вас приплел, то мне показалось, что будет правильным, если я сам вам обо всем и расскажу.

-Что ж, вот ты и рассказал. Это, конечно, несколько меняет дело, но что дальше-то?

-Дальше? – я замялся, чувствуя, как снова покрываюсь потом, - поскольку я не ваш босс и даже не генерал, то приказывать я не имею права. Я могу лишь просить. Не от лица огромного и безликого человечества, а от себя лично. И я прошу вас помочь нам спасти Землю. На свете встречаются вещи, ради которых не жалко и жизнь отдать, и мне кажется, что эта задача из их числа. Как-то так.

Последовавшая пауза была значительно длиннее, нежели моя краткая речь. Никто не хотел нарушать молчание первым, но, как и следовало ожидать, раньше всех сдался нетерпеливый Жан.

-Ну же, братва, ne presser! Скажите хоть что-нибудь!

-А собственное мнение у тебя есть? – прищурился Борис.

-Если у нас все получится, то мы спасем несколько миллиардов человек, да и сами, возможно, уцелеем, - повар развел руками, - а коли так и будем тут сидеть и рассуждать, то все подохнем, полные сожаления и раскаяния.

-Ишь, как запел! – усмехнулся капитан, - ладно, с тобой все ясно, а ты, Гильгамеш? Что скажешь?

-У меня, м-м-м, есть одна, м-м-м, просьба, - наш механик всегда плохо ладил со словами.

-Мы все внимание.

-Если в нашу честь, так сказать, посмертно, решат назвать, ну, улицу там или… то есть… ну… Я просто… хотелось бы, чтобы это была нормальная улица, а не какой-нибудь чумазый переулок, - Гильгамеш смущенно поскреб в затылке, - вот.

После секундной задержки столовую сотряс взрыв дружного хохота.

-Вот это я понимаю! – Борис утер слезящиеся от смеха глаза, - прямо в самый корень! Наш человек, сразу видно!

-А что я такого сказал? – Гильгамеш ничуть не обиделся, - ведь бывает же, назовут в честь какого-нибудь маршала улочку, которой даже на карте места не нашлось. Позор, да и только. Мне кажется, мы заслуживаем лучшей участи.

-Не то слово, - поддакнул Жан, - nous ne approuvé pas! Нам нужна широкая, солидная улица, где-нибудь в центре. И, кстати, зачем мелочиться? Давайте уж тогда каждому по персональному проспекту.

-Ага! – капитан аж красными пятнами пошел, - бульвар имени меня, аллея Гильгамеша, шоссе Жана и проезд Толика…

Все веселье вдруг словно оборвалось, и наши головы синхронно повернулись к самому юному члену команды. Про него-то мы и забыли вовсе. Ведь было бы неплохо поинтересоваться мнением всех заинтересованных лиц.

Толик являл собой жалкое зрелище. Бледный до легкого салатового оттенка, с широко распахнутыми глазами и подрагивающими губами – он явно не был готов к подобному самопожертвованию. Его дядя, или кем там приходился ему Гершин, вряд ли обещал своему племяннику такой поворот дел. Было ясно, что мальчишка совсем не в восторге от моего предложения, но спрашивать его об этом прямо представлялось не совсем тактичным.

-Э-э-э, кхм, - подал я голос, - Толику своя улица не понадобится.

-Это почему? – Борис снова приподнял бровь.

-С сегодняшнего дня я снова ваш связист.

Следующая неделя была под завязку забита всяческой суетой, связанной с переводом «Берты» на новое место работы и отладкой оборудования. После того, как Борис вывел драгу в требуемую точку, раскрутил и стабилизировал ее, мы с Гильгамешем приступили к испытаниям нашего гибрида буровой установки и реперного визира системы дальней связи. Все лунные базы к этому моменту уже давно эвакуировались, а потому Гильгамеш мог не беспокоиться, что ненароком засосет кого-нибудь в заборный портал. К счастью, слепневские программисты не подвели, и мы попали в цель с первого же выстрела. Вскоре мы уже игрались с глубиной забора с тем, чтобы получить максимально плотное облако пыли. Если черпнуть слишком глубоко, то на выходе получался фонтан раскаленной магмы, а если забрать от самой поверхности, то вылетала россыпь булыжников, ничего толком не заслоняющих. Гильгамеш потратил на поиски оптимального варианта два дня, но в итоге он получил тугую струю мелкого песка, который и от излучения защищал, и солнечным ветром не так быстро сдувался.

Подумать только, еще недавно мы не были уверены, что вообще сумеем в Луну попасть! Ай да мы, ай да сукины дети!

Сложно описать словами чувства, которые я испытал, когда стало понятно, что моя идея действительно работает. Хоть все и делали вид, что уверены в успехе, в глубине души у каждого, и у меня, в том числе еще оставались сомнения. Но уже к исходу первой недели сформированное нами облако пыли создало такой заслон для солнечного света, что это смогли почувствовать на себе все обитатели Земли. Среднесуточная температура снизилась на несколько градусов, и впервые за многие месяцы все смогли вздохнуть с облегчением. Да и на борту «Берты» обстановка перестала напоминать финскую сауну.

Гершин буквально купался в свалившейся на него славе. Он не упустил тот шанс, что я ему подарил, и использовал его на все сто. Недели две «Орбитрак» не сходил с первых страниц, а довольная физиономия нашего босса отметилась почти на всех глянцевых обложках. Свои пятнадцать минут славы мы, впрочем, тоже получили. Народ ведь хотел знать имена героев, и Гершину пришлось поделиться своей популярностью с нашим экипажем.

К сожалению, наш успех являлся в действительности лишь временной передышкой. Следящие за Солнцем спутники каждый день присылали доклады один тревожнее другого. Зона дестабилизации росла все быстрее и неуклонно приближалась к поверхности звезды. Счет оставшегося до взрыва времени шел уже на недели, и даже дни.