– Ничего страшного, – прокомментировал писатель. – Всё, что необходимо, уже записано и размножено. Знаете, я ведь в прошлом – разработчик цифровых коммуникационных систем. И сколь шустро полковник Дубина машет дубинкой, столь активно я анализирую полупроводниковые ситуации и их побочные эффекты, – туманно закончил писатель.

– Я советую вам придержать язык, – сказал полковник. – Сейчас звукозапись уже не ведётся. А после взрыва от ваших коммуникационных систем, с записью нашего разговора, ничего не останется. – Посмотрел на часы. Добавил: – Ждать недолго.

– Да уж увольте меня держать за дилетанта, – ответил допрашиваемый. – Файл с нашим разговором через спутниковый телефон уже ушел за пределы Украины. Вот так-то полковник. Дубиной махать – не мешки ворочать, а тем более мозги. Берегите теперь меня. Вы уж не обессудьте, но как только ваши люди стали вести за мной наружное наблюдение, сразу же видеозапись этой оперативной работы стала перегоняться через спутник в мой личный архив. У которого есть весьма интеллектуальный архивариус. Он, в данный момент, анализирует обрыв нашего разговора и собирает весь компромат на полковника Дубину в один файл, чтобы переправить его туда, куда положено. Если я вовремя не позвоню по телефону, – добавил писатель.

– Хорошо, будем считать, что 1–1, – сказал успокоившийся Дубина.

– А почему же это 1–1? – поинтересовался писатель. – Опять дискриминация?

– Сам факт, что вы здесь, это уже очко в мою пользу. Или не факт?

– Да, – рассудил писатель. – В общем-то, я согласен.

– Итак, – продолжал полковник, – мы поведём нашу беседу в цивилизованном русле. Я задам вам вопрос, а вы дадите мне ответ.

– Если захочу, – уточнил собеседник.

– Естественно, – согласился полковник, облокотился о стол, упёрся подбородком в ладони и поинтересовался: – Как вы считаете, ваш адресат в Интернете выполнит свои угрозы по поводу нейтронного взрыва? Я имею в виду человека под псевдонимом Ликвидатор.

– А почему вы задаёте мне этот вопрос?

– А потому, что считаю, вы можете ответить на него в информационном плане.

Писатель пустил дым сигареты, и оценивающе глядя на полковника, сказал:

– Я получал письма с имейла за подписью буквонабора ЛИКВИДАТОР. Ни о каком взрыве там речь не шла.

– Вы же утверждаете, что не прочли их.

Блондин снисходительно поглядел на Дубину. Пояснил:

– Я это и имею в виду. Не прочтя ничего в письме я, само собой, ничего не прочёл и о взрыве. Неужели не понятно?

– Послушайте, – выговорил Дубина, утрамбовывая спокойствие. – Вы же понимаете о чём идёт речь. Вы же понимаете, что если будет разрушен Киев, то лучше от этого не станет никому, кроме строительных подрядчиков. Что вы мне морочите голову? Помогите остановить руку сумасшедшего. Спасите город. Вы же писатель, в конце концов. – Дубина добавил: – А потом напишите роман о спасении Киева. Можете ссылаться на меня.

– Да уж, спасибо, – среагировал блондин и снова замолк, уйдя в никотин.

– Вы отказываетесь сотрудничать с киевским Сопротивлением? Вы сторонник НАТО? Вам нравиться демократический образ жизни? Или у вас бабушка американка?

– Моя бабушка лежит в могиле под Киевом.

– Тогда в чём проблема нашего непонимания?

– Я не сторонник НАТО. Вы это хорошо знаете, потому что следили за мной и читали мои книги. Я сторонник здравого смысла.

– Ну… И?

– Он мне подсказывает, что пора идти домой. Я арестован?

– Нет, – чертыхнулся полковник. – Пока нет, – добавил.

– А по поводу Ликвидатора могу сказать только одно, – сообщил собеседник Дубины. – Не думайте, что ваш Муссолини суперпсихолог. За моей подписью могу находиться только я. Меня, обычно, трудно с кем-то спутать.

– Что вы хотите этим сказать? – напряженно спросил полковник.

– Да то, что сказал. Дешифруйте, как хотите. Впрочем, могу намекнуть, в чём дело, – добавил блондин, наклонившись к полковнику. – И кто это затеял.

– И кто же?

– Я. Сдуру, по пьянке. А теперь жалею.

– И что-же вы такого сделали? – поинтересовался хитрый Дубина, прищурив глаза.

– Да всё что происходит кругом. Вот и вашу рожу тоже. Не хотел связываться, а теперь поздно – текст ушел.

– Что-то я вас не очень понимаю. Какой текст? Куда ушел?

– В архив. Муссолини тоже не понимал. Но в последний момент понял. Он, по идее, не дурак. И теперь в трансе. Этот итальянец с характером и тяжело переживает подобные вещи. – Писатель затянулся, пустил вверх дым, поглядел в окно. Там ярко светило солнце и летали ласточки.

– Слушай, полковник, не доставай меня своим взрывом. Ты думаешь, я его хочу? – продолжил писатель, неожиданно перейдя на «ты». – Пусть этим вопросом занимается Муссолини, он же решил выступать от моего имени – пусть и выступает. Баба с возу – кобыле легче.

– При чём здесь кобыла?

– А я откуда знаю? Тайны подсознания. – Пару секунд помолчал. – Мне ничего не известно о Ликвидаторе более того, что знаете вы. А вот ваш новый гениальный итальянский друг, – психоаналитик, как я понимаю, – наверное, сумел как-то выйти на образ этой личности. Желаю ему удачи. А я – пас.

– Что-то вы несёте белиберду. Я теперь понимаю, почему Муссолини говорил, что все писатели сумасшедшие. Вы уж не обессудьте…

– Прав ваш Муссолини. Вот именно в этом я с ним согласен. Только не понимаю, почему сумасшествие звучит как недостаток.

– Ну, я тут уж и не знаю, что вам сказать. Честно говоря, вообще удивляюсь, кто читает вашу писанину. Как вы вообще этим зарабатываете? Уму непостижимо!

– Литературная деятельность для меня не заработок. Деньги за это я не беру принципиально.

Дубина скептично посмотрел на писателя.

– Да? А за что вы, простите, пьёте пиво?

Блондин пустил колечко дыма и профессиональным взглядом оценил любопытного Дубину. Ответил:

– За что пьёте вы, я спрашивать не буду. Лично же я профессиональный валютчик.

– Ух ты! – подивился Дубина. – Валютчик? Это что-то новенькое. Оперативная слежка такого не подтверждает.

– Я же сказал – профессиональный, – объяснил писатель.

– Простите, но, по-моему, эта специальность ушла в прошлое.

– Да что вы говорите? – спросил блондин. – А где же тогда я?

– А вы не поделитесь хотя бы маленькими подробностями – в чём смысл работы. Ну, конечно же, нет! Профессиональная тайна!

– Ну почему – же. Поделюсь, – ответил собеседник. – Секрет успеха валютных операций не скрыт в алгоритме последовательности действий. Секрет в фартовом генетическом коде.

– Нууу… И?..

Писатель серьёзно посмотрел на Дубину и сказал:

– Я покупаю в Киеве наличную гривну и продаю её в Нью-Йорке, на валютной бирже. И знаете, дело идёт.

Полковник с поднятыми бровями десять секунд глядел на валютчика. Лёг грудью на стол, прищурился, негромко прокомментировал:

– Я ценю юмор. Но не такой плоский.

Блондин пожал плечами.

– Это ваше дело. Вы спросили – я ответил.

– Не морочьте мне голову! – Дубина встал из-за стола, прошелся и снова сел. Стал задумчиво глядеть на писателя. Тот потушил сигарету и спросил:

– Ну а вы. Дубина. Чего хотите вы?

– Как это понимать – чего я хочу?

– Да так и понимайте. Вы хотите, чтобы Киев не взорвался?

– Что за вопрос идиота! Конечно, не хочу.

– Спасибо за комплимент. И я, наверное, не хочу. Но есть такие вещи, которые происходят сами по себе. Этот взрыв трансцендентен.

– Чего?

– Он может быть, может и не быть, а может уже был. Ясности тут нет никакой.

– Вы меня этим не удивили. Я знаю ход вашей мысли, читал ваши книжечки. И ваш отвлекающий маневр с Муссолини не собьёт меня с толку. Плевал я на Гаагу и ООН. Я сейчас зажму вам яйца в тиски, и вы мне всё расскажите.

– А если я ничего не знаю?

– Узнаете.

– Ну, это уже заказ.

Дубина снова вполз в ячейку спокойствия и с добродушной улыбкой хорошего полицейского сказал:

– Ну, давайте-же жить дружно. Я не хочу делать неприятные вещи. Их и так кругом полно. А вы меня начинаете провоцировать. Не берите грех на душу.