— Это верно, — согласилась Серафина. — Вы с Корин единственные богослужители, кому удалось попросить свою богиню даже о самой простой магии, но…

— Продолжай, — вежливо попросил Адон.

— Простите меня, патриарх, но ваше пламя не повредило герцогу, — она взглянула на изуродованную женщину в руках Адона. — И магия леди Корин не смогла спасти меня — или спасти ее от судьбы похуже моей.

Адон остановился.

— Ты, возможно, права, — мягко сказал он. — Волшебство герцога может затруднить Мистре ответ на наши молитвы, но я не могу сдаться.

Адон опустил Корин на землю и вновь попробовал развеять магию, которая превратила ее в такое отвратительное существо. Но в этот раз Адон молился лишь об исцелении Корин, без мыслей о его собственной роли в событиях, которые привели его послушницу в столь печальное состояние.

Тело девушки засияло зеленоватой аурой и быстро укрылось спиралями света, спрятавшими ее от глаз. Несколько мгновений Адон провел в молчаливом ожидании. Когда свечение наконец угасло, он увидел, что его заклинание сработало — более или менее. Тело Корин стало нормальным, но лицо осталось изуродованным.

Корин встала на ноги, глядя на свои конечности так, будто видела их впервые.

— Ты меня спас!

— Еще не полностью, — сказала Серафина, робко указывая на ее лицо. — Но это сделает ваш путь проще.

— Какой еще путь? — спросил Адон. — Мы остаемся. Как видишь, я могу рассеять волшебство герцога.

— А как насчет ее лица? — возразила Серафина, сходя вниз по тропинке, чтобы коснуться белой шерсти, свисающей с подбородка Корин. — Ее проклятие не так уж отличается от моего. Вы не избавили ее вот от этого.

— Если это единственный способ доказать тебе что я прав и что ты должна верить в Мистру, ладно — я сделаю это. — сказал Адон.

Желтое сияние появилось из руки Адона, охватывая голову послушницы. На мгновение показалось, что ее черты смягчились и мерзкие выросты стали уменьшаться. Затем, как раз тогда, когда Адон уже был уверен в своей победе, серая тень вновь стала расползаться по лицу Корин.

Когда наросты стали появляться вновь, Корин отстранилась, разрывая контакт с Адоном.

— Остановись, пока оно не коснулось и тебя!

Адон убрал руку и склонил голову.

— Это не сработает, пока Мистра не услышит наши молитвы. Проклятие герцога делает его магию сильнее той, что я способен применить будучи отрезанным от нашей Леди.

— Единственная истинная вера в этой деревне — та, с которой лорд Горджиас верит в себя, и ясно, что вы недостаточно сильны, чтобы преодолеть ее самостоятельно, — сказала Серафина. — Вы должны сдержать обещание и уйти.

Адон не отвечал несколько секунд. Наконец он сказал:

— Возможно, это тебе нужно сдержать свое обещание, Серафина.

Дочь хозяина гостиницы нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

Адон повернулся к Корин.

— Я полагаю, ты уже освоила заклинание истинного зрения к этому моменту?

— Конечно, но…

— Хорошо, — сказал Адон. Он вновь взглянул на Серафину и улыбнулся. — Надеюсь, в гостинице твоего отца есть зеркало.

Как оказалось, зеркало Серафины подошло идеально. Оно было достаточно большим, чтобы закрыть предплечье Адона как баклер, и достаточно малым, чтобы можно было удерживать одной рукой.

Надев его как щит, патриарх стоял перед дубовыми воротами замка Горджиас, держа перед собой булаву. Рядом стояла Серафина с колышущейся от теплого ветерка шалью. Позади них, ожидая на краю мощенной улицы, находились Корин и Мирон. Хозяин постоялого двора не одобрил план Адона, но по настоянию Серафины, согласился участвовать.

В окошке караульной появилось рябое лицо Броки.

— У тебя еще есть время убраться, жрец, — пролаял он, глядя на палящее солнце. — Еще не совсем полдень.

— Я пришел, чтобы сразиться с твоим мерзким хозяином за руку Серафины, — провозгласил Адон. — И если он не слишком труслив, то сможет сегодня завоевать себе жену.

Брока приподнял бровь, глядя на Серафину:

— Это так?

— Да, — ответила та. — Если господин Горджиас выиграет поединок, отец отдаст мою руку ему.

Она едва успела договорить, прежде чем ворота замка с грохотом распахнулись. Лорд Горджиас проковылял наружу и взглянул на зеркало в руке Адона.

— Ты действительно думаешь, что это тебя защитит? — захихикал он.

— Не увидишь — не ударишь, — ответил жрец.

Он наклонил зеркало так, чтобы отразившийся луч солнца ударил в глаза противника и бросился вперед. Серафина отошла к отцу.

— Это будет короткий бой, — пообещал герцог, чьи пальцы уже двигались, сплетая заклятие. Он указал на патриарха, рыча заклинание своим низким голосом. Но когда его взгляд упал на серебряную поверхность зеркала, слова волшебной формулы замерли у него на устах.

Пользуясь промедлением противника, Адон рванулся на лорда Горджиаса. Удар пришелся ему по голове, сбив на землю без чувств. Из-за этого заклинание герцога промахнулось — черный луч выстрелил в стену караульной. Среди грохота камней и треска кладки раздался предсмертный вопль Броки, на которого обрушилась башня.

Адон ткнул свой щит прямо в лицо лорду Горджиасу.

— Присмотрись хорошенько, отвратительный герцог, — сказал он. — Вот это твое истинное обличье — внутри и снаружи!

Герцог отвернулся.

— Это не я! — прорычал он, бросаясь в сторону. — Это иллюзия!

Адон согнул колени, затем шагнул вбок, чтобы держать зеркало прямо перед лордом Горджиасом.

— Это ты рождаешь иллюзии, но обманываешь только себя и больше никого!

Лорд Горджиас выбросил ногу, ударив Адона в ребра. Жрец сделал несколько шагов назад прежде чем наконец упасть. Он прижал зеркало к груди и попытался вдохнуть.

Герцог указал на Серафину.

— Сегодня ты спишь в моей постели! — сказал он, его ноздри вздымались от гнева.

Адон поднялся на ноги и осторожно двинулся вперед.

— Единственная магия этого зеркала — заклинание Истинного Зрения, — сказал он, пихая посеребренное стекло в лицо лорду. — Смотри!

Герцог лишь на мгновение глянул в зеркало, а затем повернул голову так, что не смог видеть отражение. Адон кинулся вперед, снова и снова нанося удары булавой. Лорд Горджиас закричал от боли, и каждый удар оставлял за собой кровавый след, хотя обычного человека любой из них убил бы.

Герцог попробовал контратаковать, размахивая руками и ногами почти вслепую. Он нанес лишь несколько скользящих ударов, отскочивших от доспеха Адона без всякого вреда. Несколько раз Горджиас пробовал взглянуть на Адона, но всякий раз отводил взгляд, как только видел свое отражение. Дважды он пытался нанести удар по самому зеркалу, но священнослужитель был готов к такой тактике и отбивал руку в сторону точным ударом своей булавы.

Наконец лорд Горджиас пал на колени.

— Это я! — застонал он, закрывая голову. — Я признаю. Это я.

Адон стоял над заслонившимся герцогом.

— Так не должно быть, — сказал он. Его голос звучал слабо и гнусаво, он пытался отдышаться после боя. — Ты можешь изменить то что видишь здесь.

Герцог поднял голову и вгляделся в зеркало.

— Думаешь, я не пытался? — вопросил он, корча рожи отражению. — Это невозможно!

— Нет, возможно, — Адон держал щит перед лордом. — Тебе нужно встретиться с этим лицом к лицу, как сейчас. Тогда мы сможем помочь.

— Помочь? — спросил лорд Горджиас. Он перечеркнул отражение в зеркале своим грязным когтем. — Кто сможет помочь мне спастись от этого?

— Наша Леди Таинств.

— Нет!

Герцог бросился вперед и вырвал зеркало, а затем обвил своими ногами ноги жреца и рванул их из-под него.

— Это боги сделали со мной такое! — закричал герцог, бросаясь на Адона.

— Не Мистра, — выдохнул священнослужитель. — Она тогда даже не была богиней.

Лорд Горджиас обрушил свой крепкий лоб на нос жреца. Адон услышал, как затрещал хрящ, и его щеки взорвались болью.