Изменить стиль страницы

В числе раненых был и храбрый Конрад, который в пылу сражения получил серьёзную рану в ногу.

Рана Конрада требовала долговременного лечения. Шарлота вынуждена была оставаться с Францом и Эмилией на острове до выздоровления преданного ей Конрада. Она наняла квартиру в приличном домике селянина на берегу моря. Старик хозяин был весёлый честный плантатор. Его замужняя дочь исполняла у него обязанности хозяйки. Она была мать двух милых мальчиков, составлявших радость дедушки.

На этом острове в жизни наших героев случилось невероятное. Любовь снова показала своё могущество!

На Ст. Доминго неожиданно явился Добрынский. Он продал всё своё имущество и ему каким-то чудом удалось напасть на след любимой. Он оставил родину и последовал за ней.

Однажды после обеда Конрад лежал больным на диване, а недалеко от него сидели Шарлота и Эмилия. Вдруг из города принесли письмо, адресованное на имя Конрада. Последний был слишком слаб, чтобы читать его. Письмо было от Добрынского, который объявлял о своём приезде в Ст. Доминго. Эмилия упала в обморок. Когда она пришла в себя, то, не сказав ни слова, взяла письмо, села к окну бледная как полотно, держала письмо в руках, не читая его, и только пристально смотрела на него, а слёзы текли ручьём из её глаз. Шарлота хотела успокоить её, но она ничего не слышала, только время от времени глубоко вздыхала. Шарлота начала писать Добрынскому от имени Конрада, намереваясь просить его отложить своё посещение на несколько дней, пока не утихнет волнение Эмилии, но она ещё не успела написать несколько строк, как дверь отворилась и вошёл сам Добрынский. Шарлота испугалась, Эмилия вскрикнула, вскочила, бросилась вперёд и в объятиях Добрынского потеряла сознание. С трудом её привели в чувство, и только на другой день она смогла спокойно видеть своего друга и говорить с ним.

Конрад начал было упрекать Добрынского за внезапное появление, но тот остановил его и сказал:

— Нет, это я вас должен упрекать. Отчего вы явились в мою пустыню с вашей милой дочерью и лишили меня радости и спокойствия. Мне удалось вас отыскать. Я теперь здесь. Неужели вы опять хотите поступить со мной жестоко? Вы не хотите сделаться моим отцом? Хорошо, оттолкните меня от себя. Но я буду следовать за вами, как ваша тень, по всему свету, пока вы не будете тронуты моей преданностью и постоянством. Если вы пренебрегаете мной как сыном, то я хочу сделаться вашим рабом. Вы от меня не отделаетесь ни каким образом.

Добрынский говорил с жаром. Все черты его лица были оживлены. Вся любящая душа его выражалась в его страстных словах и горящих глазах.

Конрад был очень тронут. Он молча вопросительно взглянул на Шарлоту и любезно подал руку Добрынскому.

   — Такая верность заслуживает вознаграждения, — сказала Шарлота.

Услышав эти слова, Добрынский упал перед ней на колени, поцеловал ей руки и воскликнул:

   — Не оставьте меня! Не отвергайте меня!

Затем Конрад прибавил:

   — Хорошо, Добрынский! Я вам отдаю свою дочь, если она согласна сделаться вашей женой.

Добрынский от восторга не знал что делать. Он был как помешанный: то плакал, то смеялся и осыпал Конрада и Шарлоту благодарностями и благословениями.

Нельзя было и думать отослать восторженного счастливца назад в город. Его оставили ночевать в одной комнате с Конрадом.

На другой день Эмилия дала Добрынскому обещание вечной любви и, краснея, вознаградила его поцелуем за такую беспредельную верность.

Добрынский решил поселиться в Луизиане вместе с его бывшими гостями, но болезнь Конрада задержала их на целых пять месяцев в Ст. Доминго. Они решили тотчас по выздоровлении Конрада отпраздновать бракосочетание влюблённых молодых людей.

Но нет полного счастья на земле. Мы не принадлежим здешнему миру. Он нам даёт только кратковременный приют и выгоняет нас, когда мы к нему желаем привязаться. «Наша родина над звёздами, а не под ними», — сказал какой-то философ.

Добрынский, Шарлота, Эмилия и молодая-хозяйка со своими двумя мальчиками, Карлом и Фриде, пошли однажды после обеда гулять по душистым полям, где работали рабы.

Усталые долгой прогулкой, они сели отдохнуть на мягкой траве. Солнце уже закатилось за горы. Его последние лучи ещё отражались красноватым цветом в рощах и на утёсах. Душистый запах распространялся от тысячи разнообразных трав.

   — Эмилия, — сказал Добрынский, прижимая её руку к своему сердцу, — я довольно жил, большего счастья мне нечего ждать, потому что ты меня Любишь.

Эмилия только прижалась к его груди и обняла его. Луна взошла тускло, темнота увеличивалась и гуляющие решили возвратиться домой. Они отправились по берегу моря, и мальчики весело бежали вперёд и вскоре потерялись из виду.

Вдруг поднялась буря. Кустарники и деревья производили страшный шум. Большие облака песка кружились в вихре. Морские волны разбивались с шумом о скалы. Вся природа пришла в ужасное волнение. Гуляющие ускорили свои шаги, но детей не увидели.

   — Дети мои, дети мои! — вопила госпожа Джальма (так звали молодую дочь хозяина).

Наконец они дошли до узкого прохода, через который переливалось бушующее море. Шарлота дрожала всем телом, Эмилия плакала от страха. Добрынский утешал их.

Когда они подошли к самому опасному месту, госпожа Джальма вскрикнула:

   — Тише! Мне кажется, что я слышу стоны ребёнка.

Все задрожали и прислушались; неопределённые стоны донеслись до них, но в утешение испуганной матери, гуляющие уверяли её, что ничего не слыхать. Ветер свистал и едва слышно было что говорят.

   — Но я должна перейти через проход и узнать где мои дети! — вскрикнула несчастная мать в отчаянии.

Добрынский схватил её за талию и пользуясь временем, когда волна стекала обратно с прохода, быстро перенёс её на ту сторону; то же самое он сделал с Эмилией и Шарлотой.

В доме маленький Карл уже сидел у окна и плакал, а мать лежала на коленях у него и кричала:

   — Скажи, где твой брат Фриде?

Мальчик рыдал и показывал ручкой на пенистые волны.

   — Милостивый Боже! — вскрикнула в ужасе несчастная мать.

В это время луна выступила из облаков, и все увидели бедного Фриде в воде, недалеко от берега; он держался за ствол дерева, плывшего в океане. Время от времени через него перекатывалась волна.

Когда мать увидела своё любимое дитя, она, не сознавая, что делает, побежала к океану и бросилась в волны, чтобы спасти ребёнка. Бушевавшие волны разбивались над ней и втянули её в океанскую пучину. Слабая женщина начала тонуть. Но храбрый Добрынский, увидев ее платье на поверхности океана, тотчас спрыгнул в воду. Эмилия вскрикнула, бросилась Шарлоте на шею и упала в обморок на сырую землю. Между тем Добрынский схватил платье утопающей и благополучно вытащил её на берег. Тотчас после этого пришли её муж и отец, которые во время бури ушли искать гулявших. Они немедленно занялись приведением в чувство обеих лежавших в обмороке женщин: Эмилии и Джальмы. Добрынский возвратился в океан. Мальчик ещё держался за ствол и каждую секунду волны грозили поглотить его. Его спаситель снял его со ствола, но не смог с ним добраться до самого берега. Собрав свои последние силы, он выбросил мальчика на берег, где его принял на руки его отец.

Но в эту минуту подоспела громадная волна и утащила за собой благородного Добрынского. Он раз высунул из воды руку и больше его уже не видели.

Плантатор выслал на поиски Добрынского многих рабов, но всё было напрасно. Добрынский погиб вследствие своей благородной храбрости. На пятый день тело его было найдено на утёсе, куда его занесли морские волны.

Смерть в солёной воде была наградой за его геройство. Этот благородный молодой человек оставил свою родину, скитался по разным странам и морям, нашёл свою любимую девушку, чтобы у неё на глазах геройски кончить со своим земным существованием.

XIII

В это время в России также совершались чрезвычайные события. Алексей возвратился из Москвы в Петербург ни свободным, ни арестованным. Он ещё не понимал шаткости своего положения, думая, что приобрёл покой, выдав своих друзей; он заботился только о своём брачном союзе с Афросиной. Его любовница приехала в Петербург из Германии в конце апреля. В день Пасхи, на приёме у императрицы, Алексей бросился к ногам её и со слезами умолял её выпросить для него у царя позволение жениться на Афросине. Этот детский поступок был очень некстати.