— Я не хочу, чтобы ты думал, ну, что между нами все может сложиться иначе.

Он выпрямляется и окидывает меня настороженным взглядом. Затем снова наклоняется и притягивает меня к себе.

— Что тогда я должен думать по поводу того, что происходит между нами?

Я заламываю руки, как скромница, но, черт возьми, в данный момент я и чувствую себя скромницей.

— Дело в том… Просто я…, — я шумно выдыхаю. — Вчера ночью? Что было между нами? Я понимаю, для тебя все это забава и веселье без мыслей о завтрашнем дне, но это совсем не то, как я себе это представляю. У меня нет случайных связей. Я не создана таким образом. Так что я не хочу, чтобы ты думал, что мне по душе заниматься сексом только ради секса и не более того. Не думаю, что смогу повторить то, что мы… эээ…, сделали…

— Мы сделали не так уж и много, — прерывает он, и в его голосе слышатся нотки сдержанного веселья.

Я не обращаю на него внимания и продолжаю.

— …не думая, будет ли между нами что-либо в будущем. И не хочу, чтобы ты думал, что ты должен заводить со мной отношения, — черт возьми, теперь я совсем разволновалась, потому что он лишь смотрит на меня. — Я просто объясняю, что я не тот тип девушки, с которой можно поразвлекаться. И не собираюсь вводить тебя в заблуждение.

Огромный инопланетянин в полном безмолвии смотрит на меня.

— Ну? — спрашиваю.

— Уже закончила извергать на меня свои оправдания?

Я скрещиваю руки на груди.

— Это не оправдания.

— В таком случае, ты еще не закончила?

— Нет, я закончила…

Он заводит свою большую руку мне за голову и тянет меня к себе, при этом наклоняясь вниз до уровня моего роста. Мы находимся лицом к лицу, он настолько близко, что я могу чувствовать его легкий аромат и вдыхать его теплое дыхание, и от этого я испытываю дивное чувство интимности.

— Слушай сюда внимательно, Кайра. Ты меня интересуешь не только ради секса. Хотя, по правде говоря, я бы с радостью на него согласился, если бы ты предложила.

Ужаснувшись, я озираюсь вокруг, поскольку он не разговаривает со мной шепотом. Голос у него настолько громкий, чтобы его могли услышать все, находящиеся в пещере.

Кончиками пальцев Аехако слегка приподнимает мой подбородок, вынуждая меня посмотреть ему в глаза. Его взгляд интенсивен, и я глаз не могу оторвать.

— Я заинтересован в тебе. Во всей тебе, целиком и полностью. В твоих печальных глазах, в твоих нежных улыбках, в твоих слезах, в твоей храбрости и заботах. Сейчас я рядом с тобой и буду рядом до тех пор, пока ты не скажешь мне, чтобы я ушел. Я не вижу необходимости в кхай, указывающем мне, кто для меня пара. Ты моя, и каждое мгновение с тобой я использую, как дар.

— А как же насчет…

— Если мой кхай начнет резонировать для другой? Я не допущу этого, — он чрезвычайно самоуверенно улыбается. — Мое сердце — твое, и только твое.

— Но здесь все не настолько просто устроено, Аехако.

— Именно настолько просто все устроится для меня, — заявляет он упрямее, чем когда-либо раньше. — А если твой кхай станет резонировать для кого-то другого, тогда ради твоего счастья я с радостью отправлю тебя ему в руки.

Горячие слезы щиплют мои глаза. Ком в моем горле не дает мне говорить, но если бы и могла, я, скорее всего, просто пробормотала несколько бессмысленных слов о том, какой он хороший мужчина. Поскольку он лучше всех.

— Ты, Кайра, стала моей в тот самый момент, когда приземлилась на этой планете, — заявляет Аехако. — Мне не нужен кхай для того, чтобы сказать мне об этом. Кроме того, я никому не позволю тебя у меня отнять. Так что, давай, пойдем, вытащим из твоего уха эту раковину и избавим тебя от тревог, ну а потом ты бросишься в мои объятия и оближешь каждый дюйм моей кожи, чтобы получше выразить свою признательность.

Сдавленное хихиканье срывается с моих губ.

— Вот так-то лучше, Печальные Глаза, — говорит Аехако. Он нежно прикасается к моей щеке. — А теперь, пора уходить. Нам нужно много пройти до того, как стемнеет.

Если бы я посчитала, что Хэйден c Аехако зададут легкий темп ради нас, потому что мы люди и несколько хилее в своих силах, чем они привыкли ходить, я бы совершила роковую ошибку. Они следят за тем, чтобы мы были хорошо укутаны от холодных ветров, проверяют наши снегоступы, после чего набирают бешеную скорость сквозь лощины и овраги заснеженной земли. Я с шумом дышу, воздух при каждом моем выдохе примерзает к меховому шарфу, который покрывает нижнюю половину моего лица, и иду настолько быстро, что мне кажется, будто я бегаю трусцой. На снегоступах.

Смешно сказать, но даже Харлоу идет быстрее меня, поэтому мне не на что жаловаться. Я лишь изо всех сил стараюсь не отставать от других.

Рост инопланетян — наряду с их необычно сформированными широкими и длинными ступнями — значит, что им, вроде нас, тщедушных людишек, не нужно использовать снегоступы. Они лишь замедляют меня и при каждом шаге заставляют остро ощущать, как напрягаются силы. Еще до того, как пещера исчезает из виду, Аехако подбегает обратно ко мне, срывает с моей спины сумку, после чего высказывает мне слова ободрения, поэтому я буду и дальше стараться идти в ногу.

Если бы все, что для этого требовалось, было бы решительностью, я бы шла впереди группы. Вместо этого я плетусь сзади, и это становятся все тяжелее, поскольку буря набирает силу, а с серых небес валит снег. Я опускаю голову и продолжаю идти, переполненная мрачной решимостью не отставать от других. Джорджи говорила, что корабль находится всего в дне пути, или около того, от племенных пещер, так что это не должно быть такое уж и долгое путешествие. Мне просто нужно взять себя в руки и продолжать двигаться.

Через несколько часов мы делаем перерыв, чтобы поесть. Хэйден чем-то вроде пращи прикончил какого-то зверюгу, и оба мужчины срезают с него сырые кусочки и предлагают их нам. Я еще не привыкла есть мясо в натуральном виде, но Лиз уверяла меня и раньше, что оно превосходно. И опять же, Харлоу сидит и спокойно ест, поэтому у меня такое чувство, что не могу быть той единственной, кто требует разжигание огня. Так что я давлюсь теплыми, кровавыми кусочками пищи. «Это лишь источник энергии, — напоминаю я себе. — Энергии, которая жизненно необходима, потому что подозреваю, что мой «бак» опустеет еще до того, как этот день закончится».

Как только еда съедена, нам снова приходиться отправляться в путь. Аехако снижает свой темп до моего, и его шаги кажутся до невозможности медленными.

— С тобой все в порядке?

— Старюсь держаться, — уверяю я его. Я чувствую себя тупицей из-за того, что такая медленная, когда он несет и мою сумку и свою, а я едва успеваю, прилагая серьезные усилия.

Он кивает головой и быстренько сжимает в объятиях мои покрытые мехом плечи, а потом своей обычной быстрой походкой направляется вперед.

Проходят часы, и моим миром становится не что иное, как передвигание ног по дорожке, которую передо мной своими снегоступами прокладывает Харлоу. Я уже практически полностью утратила представление о холоде и путешествии. Я считала, что первый переход в племенные пещеры был изнурительным, но теперь я припоминаю, как долго нас, слишком слабых, чтобы самим ходить, несли. Хотела бы я, чтобы и сейчас здесь был кто-то, кто захотел бы меня нести. С небес продолжает поступать нескончаемый поток снега, делая практически невозможным видеть вперед дальше, чем на пару футов. Даже не представляю, как парни могут различить, куда идти, но мы, кажется, направляемся по прямой линии. Это обнадеживает. Мне так кажется.

Рука касается моей руки.

— Кайра?

Я поднимаю взгляд и осознаю, что шарф поверх моего рта примерз к моему лицу, а зубы стучат.

— Ч… ч… что?

Это — Аехако, его крупное лицо излучает озабоченность. Он снимает капюшон со своих рогов, и кажется, он не больше встревожен непогодой, чем если бы это был ливень, а не снежный апокалипсис.

— Пойдем, — говорит он, притягивая меня к себе, и для поддержки оборачивает руку вокруг моей талии. — Мы недалеко от пещеры. Пойдем.