– Мог бы, наверное, подключиться…

– Ага, как же! Очень ему надо из-за русских задницу отрывать, – опять возмутился пузатый. Судя по носу, он был не совсем чтобы уж очень русским, но…

– Зря вы так! Здесь к нам очень даже неплохо относятся.

– А вы не первый раз?

– Второй, – улыбнулась вступившаяся за местное население блондинка в очках.

– Простите, а за визу платить надо?

– Нет, сейчас прямо поставят – и все!

– Вы знаете, я еще хотела спросить…

Удивительно, но уже минут через двадцать Владимир Александрович протягивал свой паспорт для регистрации.

– Плиз! – Инспектор неторопливо поднял на Виноградова смуглое и довольно симпатичное лицо, подождал чуть-чуть, а затем очертил в воздухе нечто напоминающее прямоугольник.

– Что, простите?

– Анкету ему дайте, – подал голос парень в наушниках.

– А-а! Конечно. – Владимир Александрович протянул забытую среди разных второстепенных бумажек анкету, которую все заполнили еще в полете.

Не глядя, киприот сунул полученный бланк в общую кучу, а сам тем временем взял вложенную в паспорт вывозную таможенную декларацию Виноградова. Сумма, которую имел при себе турист, была сочтена инспектором вполне достаточной.

– Тикетс?

Владимир Александрович продемонстрировал обратный билет на самолет, после чего, получив штампик в паспорте, перетащил свой багаж на территорию Кипра.

Миновав последовательно полицейского с не очень новым автоматом и сонной физиономией, «зеленый» таможенный коридор и толпу туристических агентов, увешанных табличками с названиями фирм и отелей, Виноградов поменял на фунты полсотни долларов. Курс был, само собой, грабительский, но чужую валюту здесь брали не везде и, как слышал Владимир Александрович от знакомых, без особой охоты.

– Такси?

Сразу за стеклянными дверьми аэропорта начиналась огромная, увенчанная куполом звездного неба… парилка. Влажный, горячий воздух окатывал каждого выходящего с головы до ног, проникая до глубины беззащитного обмякшего тела. Запахи – пряностей, моря и – странно! – березовых веников – ощущались как нечто материальное, имеющее вес и объем.

Владимир Александрович замер на мгновение, привыкая к обрушившемуся на него шквалу ощущений.

– Такси? – повторили над ухом.

Законы «отстоя», наверное, незыблемы – они не зависят от климата, языка, политической системы. Точно так же сейчас где нибудь в Пулкове-2 или заснеженном Усть-Илимске толпится в ожидании клиентов могучая стая «извозчиков», ревностно оберегая свою территорию от посторонних и следя, чтобы очередь на выгодную работу продвигалась честно.

В этот раз повезло неопрятному толстяку в расстегнутой до пупа рубахе – его собратья по водительскому цеху дисциплинированно держались в сторонке. Следующий за толстяком таксист уже отделился от них и высматривал на выходе очередного пассажира-иностранца.

– Пафос? Лимассол?

– Ноу! Ларнака.

Толстяк не расстроился – конечно, поездка отсюда в другие города на побережье выгоднее, но и в самой Ларнаке можно заработать.

– Отель? Йес? – Он уже завладел виноградовской сумкой и вертел головой в ожидании, пока Владимир Александрович не растолковал, что приехал один и без лишнего багажа.

– Рашен? – поинтересовался толстяк, направляясь к расположенному неподалеку паркингу.

Виноградов кивнул – сам он лично ничего плохого в этом не видел, а таксисту по большому счету было все равно.

Машина оказалась хоть стареньким, но «мерседесом». Владимир Александрович автоматически обошел ее справа, но, натолкнувшись на радостный хохот привычного к этому аттракциону таксиста, сообразил, что лезет за руль: он не то чтобы не знал, но как-то не вовремя забыл, что на острове, бывшей британской колонии, левостороннее движение.

Оставалось только дождаться, пока толстяк захлопнет багажник и откроет пассажиру дверцу…

По местному времени близилась полночь, и духота отступила – а может быть, просто Виноградов, привыкший к еженедельным походам в «динамовскую» баню, понемногу адаптировался. Водитель что-то спросил на ломаном английском, и Владимир Александрович извлек из кармана открытку с рекламой. Услышав цену, он поначалу крякнул – это оказалось раза в полтора дороже, чем обещали в туристическом бюро, – но потом сообразил, что платит не из своего кармана, и кивнул.

Стоило, наверное, поторговаться, но за закрытыми окнами таксомотора уже мелькала экзотика: кипарисы, пальмы, подсвеченные прожекторами развалины древних строений и бесконечная череда неповторяющихся харчевен, кафе, ресторанчиков… Виноградов расслабился и стал получать удовольствие.

Добирались недолго, на удивление.

– Плиз! – Толстяк развернулся напротив многоэтажной «Принцессы», отеля, освоенного русскими туристами в числе первых, и направил машину в укромную улочку. Эта улочка, скорее даже не улочка, а переулок, сплошь состояла из миниатюрных, довольно красивых, но слишком похожих один на один коттеджей.

– «Эва-Крист апартаменте»!

Судя по транспаранту над входом в ближайший из домиков, это действительно были так называемые апартаменты. Эва, хозяйка их, сдавала туристам, не склонным терпеть гостиничный сервис и скученность, одно-, двух – и трехкомнатные квартирки в отдельно стоящих коттеджах. Это выходило несколько дороже, но удовольствие иметь собственный крохотный дворик с террасой и не просматриваемый прислугой вход того стоило.

– Хэллоу! – К принимавшему от водителя свою сумку Виноградову уже семенила крепенькая, даже в темноте заметно загорелая женщина – уже не молодая, но и не старуха. Совсем по-деревенски она протянула Владимиру Александровичу ладошку лодочкой: – Эва! Мистер Виноградов?

Они поздоровались, улыбнулись друг другу и заговорили по-английски, демонстрируя примерно одинаково средний уровень владения этим языком межнационального общения. Впрочем, словарного запаса пока хватало, а насчет грамматики можно было не тревожиться.

Зарезервированные для Виноградова еще из Питера по телефону апартаменты оказались в ближайшем коттедже. Эва толкнула не запертую по местной традиции дверь с медной цифрой «2», и гость оказался в уютно обставленной, безупречно чистой двухкомнатной квартирке. Здесь было все, что надо, – от микроволновой печи и кондиционера до видеодвойки тайваньского производства. Впечатляла кровать – обширная, аккуратно застеленная фиолетовыми простынями. Хозяйка продемонстрировала, где что включается, распахнула дверцы стенного шкафа и даже для ясности спустила воду в унитазе. Убедившись, что постоялец попался не дикий, понятливый, она вручила Виноградову ключ и ушла, не попрощавшись.

Владимир Александрович пожал плечами – может, здесь так принято? Вынул из сумки необходимое, повозился, осваивая управление кондиционером, включил душ…

В окно деликатно, но требовательно постучали.

– Йес? – Собственно, он никого не ожидал.

– Сорри! – Это оказалась опять Эва, точнее – ее рука с полиэтиленовым пакетом, показавшаяся в отошедшую на полозьях стеклянную ставню.

Гость подхватил передачу и заглянул внутрь: банка пива из холодильника, зелень в шуршащем целлофане, половина оттаявшей пиццы. Запоздало высунувшись, чтобы поблагодарить, он разглядел только исчезающий за кустами силуэт Эвы.

Ужин был как нельзя кстати, вне зависимости от цены, решил Виноградов – только наутро узнав; что платить ничего не требовалось. Просто добрая женщина Эва придерживалась принципа: бизнес бизнесом, но гость не должен ложиться спать голодным! Традиции семейного пансиона…

Но об этом Владимир Александрович узнал потом, а сейчас он помылся, поужинал и выключил свет. Прежде чем рухнуть в кровать – проверил защелки на окнах и на два оборота запер замок.

Собственно, никакого особого плана действий у Виноградова не было. Он так и сказал тогда, в конторе у Евгения Наумовича, ушастому хлопцу, представителю заказчика.

Кроме оттопыренных ушей и добротного финского костюма-тройки, собеседник обладал неожиданно густым басом: