— Спокойно, не дёргайтесь, мы из отдела борьбы с организованной преступностью.

Потапов дал команду охране убрать пистолеты и прочитал удостоверение мужчины в штатском, из которого следовало, что его владелец — капитан милиции по фамилии Чуриков.

— Что случилось, капитан? — спросил Потапов, возвращая удостоверение владельцу. — Похоже, я слишком надоел звонками вашему подразделению и вы решили в личной беседе объяснить мне, что этого больше делать не стоит?

Если говорить серьёзно, то к вам в отдел я и собирался ехать.

— Вот и хорошо, как раз туда мы и собирались вас препроводить, — послышался знакомый Потапову голос.

Из «уазика» вылез и подошёл к джипу подполковник Левченко.

— Всем выйти из машины, — приказал Левченко, — предъявить документы.

— У вас что, подполковник, крыша поехала или вы фильмов про мафию насмотрелись? Что это за театральная постановка? — Потапов был ошарашен.

— Я велел всем выйти из машины и предъявить документы, — ещё раз твёрдо сказал Левченко.

Потапов не стал спорить и, дав знак своим охранникам не сопротивляться, первым вылез из машины.

— Оружие и наркотики есть? — спросил Левченко.

— Оружие есть у охраны, к нему прилагается лицензия, — ответил Потапов, которого вместе с тремя его сотрудниками развернули лицом к джипу, выставив их всех четверых вдоль бортов машины, при этом руки заставили положить на затылок. — В моем же правом кармане вы найдёте удостоверение депутата городской Думы, а также удостоверение советника вице-губернатора областного правительства. Если вы ещё сегодня не видели этих документов, то обратите на них внимание, поскольку, как депутат городской Думы, я имею депутатскую неприкосновенность. Вы не имеете права меня задерживать и тем более арестовывать. Что же касается наркотиков, то это вопрос вообще неуместный.

Пока Потапов говорил, Левченко рассматривал вынутые из карманов задержанных документы.

— Все, что вы сказали, — не истина в последней инстанции, — произнёс он спокойно. Выслушав Сергея, закончил свою речь:

— Подлинность вашей лицензии мы проверим. В свою очередь, закон разрешает нам проверять машины и документы даже депутатов. Об аресте же пока речь не идёт.

— Спасибо на добром слове, — стоя спиной к Левченко, ответил ему Потапов, — вы меня обнадёжили, подполковник. Теперь я точно знаю, что от попадания в лапы нашего ОБОПа не застрахованы никто: ни чиновники, ни политики, ни депутаты. Очень хочется надеяться, что и бандиты тоже, — с сарказмом закончил свою речь Потапов.

— Есть, товарищ подполковник, — вдруг неожиданно произнёс один из подручных.

Он, засунув руку в карман, прикреплённый сзади шофёрского сиденья, вынул оттуда небольшой пакетик с белым порошком.

— Вот и ваша версия насчёт наркотиков не подтверждается. Что это, кокаин или героин?

Поражённый Потапов даже опустил руки и развернулся к Левченко, не обращая внимания на окрик одного из обоповцев:

— Руки на затылок.

— Ты что, стебанулся, подполковник? — гневно спросил Потапов. — Ты хоть понимаешь, старый мудило, что ты творишь?

На лице Левченко появилась злобная усмешка, он молча кивнул двум своим подчинённым, и те с силой поставили Потапова к машине.

— Ну вот, а вы говорили, что вопрос о наркотиках абсурден, — насмехаясь, произнёс Левченко. — В общем, так, Чуриков, оформляй протокол, гаишника бери в свидетели, потом всех к нам в отдел, там будем разбираться.

Через полчаса Потапов, его телохранители и шофёр были доставлены в отдел по борьбе с организованной преступностью.

— В камеру их, — скомандовал Левченко, — допрашивать будем у меня в кабинете.

Однако допрос Левченко начал спустя лишь четыре часа после прибытия Потапова в отдел милиции.

Глаза Левченко были слегка покрасневшими и припухшими, похоже, он сумел поспать за эти четыре часа, которые Потапов провёл в камере.

Это могло быть плохим признаком, поскольку похоже было на то, что Левченко уверен в том, что он делает, и спокоен за возможные последствия его затеи. А это могло означать, в свою очередь, что его кто-то сильно прикрывает.

На сей раз Левченко был более любезен с Потаповым, он предложил ему сесть и поинтересовался:

— Кофе не желаете?

— Не откажусь, если там нет цианида, — угрюмо огрызнулся Потапов.

За все четыре часа, проведённых в милиции, он не сомкнул глаз.

— Ну что вы, — усмехнулся Левченко, — как вам не стыдно, мы же все-таки здесь представляем закон.

— Это уж точно, — снова с иронией заявил Потапов, — я, например, представляю законодательную власть, а вы, подполковник, чьи законы отстаиваете?

Левченко хмуро усмехнулся и, подняв трубку, велел принести два кофе.

— Теперь я понимаю, — произнёс Потапов, — почему не отпускают Титова и Пастухова.

— Они нарушили закон, — ответил Левченко, — а вы вместе с ними.

— О чем вы говорите, Левченко? — с раздражением поморщился Потапов. — Что за дурацкая манера работать на публику, кроме нас, здесь никого нет, а вы говорите так, словно находитесь на милицейской планёрке в присутствии многочисленных подчинённых.

— Они ворвались в помещение ночного клуба и, угрожая оружием, заставили людей подчиниться их воле, тем самым нарушив закон. А вы им потворствовали в этом.

— Какой, к черту, закон мы нарушили? У нас была информация, что бандиты взяли заложницу, и этот факт подтвердился. Нам пришлось действовать быстро и решительно, поскольку под угрозой находилось не только здоровье заложницы, но и даже жизнь. От этих головорезов все что угодно можно было ожидать. У вас наверняка есть её. заявление о похищении. У бандитов было оружие, которое мы изъяли. Всего этого достаточно, чтобы, с одной стороны, засадить этих отморозков за решётку, а с другой стороны, отпустить моих ребят на свободу.

— Стрижакова не стала писать заявление, — ответил Левченко.

— Как не стала писать заявление? — удивлённо произнёс Потапов. — Почему?

— Точнее сказать, она сначала написала заявление, а потом забрала, решив, что оно ей не нужно.

Потапов лишь молча смотрел на Левченко, переваривая услышанное. Теперь у него уже не оставалось никаких сомнений в том, что действия Левченко являются частью чьего-то тщательно разработанного, многоходового плана.

Потапов не сомневался, что целью этого плана был захват власти в области, а убийство Губина, Дадамяна, арест Потапова легко выстраивались в одну цепочку.

— В таком случае, — произнёс Потапов, — я не удивлюсь, если Романовскую братву отпустили на свободу.

— Это действительно так, — согласился Левченко, — за отсутствием доказательств вины нам пришлось их отпустить.

— Так почему же я со своими людьми ещё здесь?

Левченко устало вздохнул.

— Я же вам говорю, вы нарушили закон, и есть свидетели, подтверждающие неоправданную жёсткость ваших действий, — терпеливо повторил он.

— У вас сигареты есть, а то у меня мои отняли ваши люди? — неожиданно спросил Потапов.

Левченко молча залез рукой в ящик своего стола и вынул оттуда пачку «Мальборо» и зажигалку.

— Вот ваши сигареты, — сказал он.

Потапов не спеша закурил, обдумывая варианты беседы с Левченко.

Левченко тоже молчал, теребя двумя руками перьевую авторучку и пристально посматривая на Потапова.

— Послушайте, подполковник, — вдруг заговорил Потапов, — вы не можете не понимать: все, что вы делаете, выходит за рамки общепринятых правил игры. Оценивая ваши действия, можно сделать вывод, что вы или идиот, действующий в своих корыстных интересах, или вы отморозок, действующий по своим дурацким убеждениям. В обоих случаях мне вас жаль, если вы действуете на свой страх и риск.

Потапов сделал паузу и, встретившись глазами с Левченко, добавил:

— Но, признаться, ни на того, ни на другого вы не похожи. Значит, за вами кто-то стоит, кто-то высокий и могущественный гарантирует вам безопасность… Я ведь знаю вашу ментовскую психологию, вы все перестраховщики.