Вообще мою сестру звали Инной. Но после того, как она скоропалительно вышла замуж и из Кузнецовой превратилась в Ромашову, иначе, чем Ромашка, ее никак не величали. Впрочем, она была только за. Даже после того, как спустя полгода совместной жизни так же скоропалительно с мужем развелась. И на этом все ее матримониальные устремления закончились. В свои тридцать два она выглядела лет на двадцать пять, не больше, и хотя ухажеров у нее было хоть отбавляй, повторно выходить замуж моя сестра не собиралась.
Интересно, у нее всегда держалось хорошее настроение, сколько ее помню. Мама умерла, когда мне было восемь лет, а Ромашке - соответственно двадцать один. Дела до нас никому не нашлось, так что сестра вырастила меня сама. И пусть мы жили весьма небогато, но хороших воспоминаний у меня все же насчитывалось куда больше.
Только сейчас, достаточно повзрослев, я понимала, как же тяжело Ромашке тогда пришлось. Она училась и работала, обеспечивая и себя, и меня, ведь ниоткуда финансовой поддержки не было. Временами бывало совсем туго, но с хорошим настроением Ромашка не расставалась никогда. Лишь однажды я видела, как она украдкой на кухне плакала, но сестра тогда сказала, что это просто лук резала, только и всего…
- Лерка! Я так соскучилась! Как ты там? - радостно воскликнула Ромашка, когда я приняла вызов.
- Ой, Ромашечка, - я счастливо вздохнула, - представляешь, я влюбилась!
- Во дела! - она засмеялась. - И кто же этот счастливчик?
- Он тоже студент, Сергеем зовут. Он такой добрый, такой умный... - у меня слов не хватало высказать весь свой влюбленный восторг.
- Красивый? - тут же поинтересовалась сестра.
- Даже не знаю, я его ни разу не видела, - я пересказала сестре историю телефонного знакомства и радостно подытожила, - мы завтра с ним впервые встречаемся.
- Надеюсь, твой прекрасный принц тебя не разочарует. И вообще, - Ромашка изобразила строгость, - он еще должен мой фейс-контроль пройти, так что приедете ко мне на новый год знакомиться, - и уже серьезно спросила: - Ты ведь приедешь ко мне на новогодние каникулы?
- Я постараюсь, Ромаш, правда.
- Как у тебя с деньгами?
- Ну...эмм...нормально, как всегда.
- Как всегда - это значит нету, - Ромашка вздохнула и тут же бодро добавила: - Потерпи немного, последнее слушанье осталось.
- Шансы-то есть?
- Есть, - ее уверенность была непоколебима, - не сомневаюсь, эта стерва останется с носом.
«Эта стерва» значилась женой нашего с Ромашкой отца, пока тот в прошлом году не умер. По возрасту она была буквально на пару лет старше моей сестры, что впрочем, не смутило нашего родителя, когда он бросил свою семью и ушел к молодой любовнице. О существовании дочерей он и не вспоминал, хотя через полгода умерла мама, и мы остались одни.
Видимо, только перед смертью в нем проснулась совесть. Ну или ее подобие. Он завещал нам с Ромашкой свою пятикомнатную квартиру. Правда, его жене это почему-то не слишком понравилось, и она завещание оспорила. Я, если честно, сначала упорствовала, что ничего нам от этого гада не нужно, но Ромашка быстренько вправила мне мозги и рванула квартиру отвоевывать. В итоге она уже год жила в другом городе и ходила в суд чуть ли не как на работу.
Я очень надеялась, что вот-вот уже этот вопрос решится. Да и сегодня мне упорно верилось только в хорошее. Я поспешила в общежитие, даже не подозревая, какой сюрприз меня там ждет.
Так вот, домой я пришла в приподнятом настроении. Притом еще грела мысль, что Ирка наверняка что-нибудь приготовила, так что голодать мне осталось недолго. Мои ожидания не только оправдались, действительность многократно их превзошла. Я вошла в нашу комнату и буквально остолбенела.
Ирка с Пашкой сидели за кухонным столом и трапезничали. Берсенев, правда, частенько заглядывал к нам в надежде чем-нибудь перекусить, так что его присутствие меня не удивило. Удивительным было другое: изобилие еды. Начиная от всевозможных буженин, окороков и прочих мясных деликатесов и заканчивая буржуйскими конфетами и разнокалиберными причудливыми пирожными, больше всего похожими на произведения искусства, а не кулинарии. Столом вся эта роскошь не ограничивалась. На дребезжащем с такой натугой, словно был забит под завязку, холодильнике угнездились фрукты. И даже с посудной полки свисал серпантин сосисок.
Увлеченные последовательным истреблением продуктового изобилия, мои друзья даже не сразу меня заметили. Такое впечатление, что в тот момент что-то несъедобное они вообще заметить не могли. Оправившись от первого шока, я крепко задумалась, откуда нам такое счастье привалило. Если отвергнуть версию о доброй студенческой фее, то вариант был только один: Пашкин родитель обнаружил у себя еще не до конца атрофировавшуюся совесть и вспомнил о своем голодном чаде. Ну а то, что разместилось все это в нашей с Иркой комнате, легко объясняется Берсеневской феноменальной жадностью. Сам бы он это за раз не слопал, пришлось бы делиться, и выбирая между двух голодных зол, Пашка предпочел угостить нас, а не своих соседей-проглотов. Впрочем, логично, две девушки явно съедят меньше, чем три здоровых парня.
Все эти мысли пронеслись у меня в голове за доли секунды.
- Ой, Лерка, сокровище ты наше, - расплылась в радостной улыбке Ирка, - ты вообще в курсе, что я тебя обожаю? - она потянулась за шоколадным пирожным.
- Теперь в курсе, - я малость оторопела. Сняла ботинки и пальто и поинтересовалась: - Откуда столько счастья-то? Паштет, у твоего предка изменились взгляды на жизнь?
- Причем тут мой папаня? - прошамкал Берсенев с набитым ртом, прожевал и не без ехидства добавил: - Не знаю, Лерка, что ты сделала Толмачеву, но сделала ты это хорошо, - он впился зубами в солидный кусок ветчины.
Съесть он его не успел. Ирка отвесила ему такой подзатыльник, что Пашка аж подавился.
- Дурак ты, Берсенев, и юмор у тебя дурацкий! - она сверкнула на него убийственным взглядом.
Я же была так ошарашена, что даже на Паштетовский «тонкий» намек забыла обидеться.
- Вы что этим хотите сказать, - пробормотала я, - что это все Максим притащил?
- Не, принес это все курьер, - ответила Ира, - но сказал, от кого.
- Между прочим, с фирмы моего папани, - снова с набитым ртом добавил Пашка. – У них там несколько разновидностей продуктовых корзин на заказ. И эта самая крутая, так и называется «элитная». Сказать, сколько стоит?
- Да какая разница, сколько стоит! – возмутилась я. – Зачем вы взяли?!
Друзья дружно посмотрели на меня, как на последнюю дурочку. Впрочем, их ответ был и так очевиден.
Я взвыла, схватившись руками за голову.
- Да в чем проблема-то? - Пашка был невозмутим.
- Не надо было ничего брать! - я едва не заорала.
Но продолжение моей гневной речи так и замерло еще на языке - я заметила стоящую на столе у окна плоскую коробку.
- Это тоже от него? - я помрачнела еще больше.
Ирка с Пашкой дружно кивнули. Даже на время жевать перестали, наблюдая за мной.
При ближайшем рассмотрении коробка оказалась уже вскрытой. Причем, зуб даю, моими любопытными друзьями.
Ноутбук… На крышке эмблема в виде надкусанного яблока… У меня словно бы на миг даже сердце остановилось. Как же мне нужен был свой компьютер… Вот просто архинеобходим… Со стороны Максима это было нереально жестоко. Прямо удар поддых…
- Лерка, не дури! - Ира мгновенно раскусила мой замысел и схватила ноутбук со стола.
- А ты что думаешь, я его себе оставлю?! - ну вот, мои нервы окончательно сдали, все-таки я заорала.
- Кузнецова, ты чего такая нервная? - Пашка уже вовсю что-то опять жевал.
- Ну да, действительно, и чего это я нервная с такими-то друзьями?!
- Лер, ну правда, подумай ты трезвомысляще, - буквально взмолилась Ира.
- Да что тут вообще думать? - не преминул вмешаться Пашка и мечтательно добавил: - Эх, вот бы и мне какая-нибудь симпатичная девушка такие подарки дарила, чтобы в постель меня затащить... - он снова подавился, едва встретился со мной глазами.