— Пьер, здесь можно где-нибудь найти спокойное место? Я хотел бы поговорить с Рейкером до отлета, есть пара неясностей. — Сергеев не стал уточнять, что эта “пара неясностей" была единственной причиной, по которой шеф СБ лично явился на этот курорт.

— Конечно. Собственно, Рейкер сейчас находится на гауптвахте, в камере. Камера не просматривается и не прослушивается, так что можешь говорить спокойно. Ключ возьмешь у дежурного.

— Пьер, ты уж извини, что я сразу ныряю в дела — Сергеева и Лекомба связывало хоть и не слишком близкое, но довольно давнее знакомство, было время, когда они работали вместе.

— Да я понимаю, служба есть служба… Ты всегда был человеком дела, это я тут растолстел и обрюзг от сытой и спокойной жизни. Хотя как комендант гарнизона Селесты очень хочу, чтобы так продолжалось и впредь — майор усмехнулся — Кстати, надо решить вопрос о замене “курортных" крейсеров другими кораблями, а то их экипажи тут сопьются от безделья.

— Посмотрим… Ну ладно, я пошел, поговорю с Рейкером. Проследишь, чтоб нам не мешали, о’кей?

Сергеев спустился в подвал, где располагалась гауптвахта, забрал у дежурного ключ и приказав тому не беспокоить его ни при каких ситуациях, отпер дверь камеры. Это было чистое и с какой-то точки зрения даже не лишенное уютности помещение примерно три на три метра. Про себя Сергеев подумал, что его каюта, пожалуй, гораздо менее комфортна — собственно, гауптвахта не была предназначена для издевательств над штрафниками — скорее цель была в изоляции и уж это достигалось целиком и полностью. Ни окон, ни головизора, ни телефона — никакой связи с внешним миром, кроме приходов охраны. Неделя — две в этой комфортной клетке надолго врезалась в память и обычно ни у кого не возникало желания попасть сюда вторично. К камере примыкал небольшой туалет с душем, на стенах висели книжные полки, в углу стояла кровать, на которой лежал рекн.

Рейкер проснулся от щелчка замка и с интересом наблюдал за человеком, входящим в его кабинет. Он сразу узнал Сергеева и тому было много причин. Прежде всего, все лидеры Патруля были известны рекнам и считалось обязательным знать каждого из них в лицо, но Рейкер и лично был знаком с полковником — судьба свела их несколько лет назад, когда Рекн объявил о своем желании закупить партию “Алебард". Тогда Сергеев имел шанс успешно всунуть палки в колеса Имперскому Флоту, но деловые круги Земли не прислушались к его мнению. Рейкер же входил в состав комиссии по приемке «покупок», поэтому хорошо помнил этого офицера, не раз выступавшего против торговли оружием вообще и боевыми истребителями в частности.

— Рад вас видеть, майор — Сергеев был искренен. Хотя рекн и был противником, но шеф СБ всегда старался относиться к собеседнику как к личности, а Рейкер был незаурядным пленником — лучший или один из лучших пилотов Империи, по крайней мере до начала войны, приятный собеседник, прекрасно разбирающийся и в вопросах дипломатии, и имеющий достаточно развитое чувство юмора.

— И я рад. Кстати, примите поздравления, хоть и явно запоздалые. Кажется в нашу прошлую встречу вы были еще подполковником.

— Благодарю. Война, знаете ли, способствует карьере. Хоть я и не слишком к этому стремлюсь. У меня к вам несколько вопросов, прежде чем мы вылетим в Систему, не возражаете?

— Что вы, Николай Петрович, сколько угодно. Да и я не в том положении, чтобы вам отказать. Вы хозяин, я м-м-м… пленник.

— Гость, Рейкер, гость. Но такой, какого хозяева очень не хотели бы отпустить восвояси. Поверьте, для нас большая честь встретиться со столь известным пилотом, хотя мысль о том, что Империя лишилась столь серьезной поддержки, радует меня еще больше. Кстати, что вы думаете о том, кто привел вас на наше рандеву?

— Вы имеете в виду этого пылкого молодого человека? — Рейкер, сам будучи неплохим психологом, понял мысль Сергеева, похоже полковник положил глаз на универ-лейтенанта. — Парень далеко пойдет, если никто не помешает. Впрочем, я бы не рискнул ему в чем-либо мешать. Отличный пилот, я бы сказал, лучший из всех, с кем я был когда-либо знаком. Немного не умеет держать себя в руках, когда это надо, но это с возрастом обычно проходит. Импульсивен, честен, смел… Кстати, побег он провел блестяще, ты уж проследи, чтобы парня отметили…

— Уже. Но собственно, некоторые обстоятельства вашей с ним встречи и привели меня сюда.

Сергеев несколько секунд молча разглядывал лицо рекна. В отличие от некоторых других разумных рас, представителей которых люди так и не научились отличать друг от друга, рекны обладали большой гаммой индивидуальных отличий, очевидных даже ранее с ними незнакомому человеку. Может быть поэтому мимика рекнов была вполне доступна человеческому пониманию и сейчас полковник к некоторому своему удивлению видел, что Рейкер расслаблен, словно не понимает или намеренно не хочет понимать, что находится не в гостях, а на допросе, в ходе которого сам или под воздействием психотропных препаратов вынужден будет дать информацию, которая в той или иной степени повредит его родной Империи. Ему было не совсем понятно такое состояние собеседника. Не может же он всерьез рассчитывать на старые симпатии — наверняка прекрасно понимает, что СБ ни перед чем не остановится и все равно получит нужные сведения.

— Не переживайте, Николай Петрович — майор догадался о сомнениях Сергеева и первым нарушил затянувшееся молчание. — Я действительно рад нашей встрече, но не только потому, что именно вы прилетели на Селесту. Я дано ждал этой встречи и, скажу без ложной скромности, если бы не мое вмешательство, вряд ли этот приятный молодой человек имел бы сейчас право на награды…

Исповедь проснувшегося

Сергеев на несколько мгновений утратил дар речи. Услышанное в такой степени не вязалось с характером рекнов, превыше всего ставящих служебный долг перед Империей, что он в первый момент воспринял слова майора как не слишком удачную шутку.

— Не хочешь ли ты сказать, что организовал им побег? Прости, но…

— О нет, я ни в коей мере не хочу присваивать себе чужие лавры. Парень все сделал сам, и должен отметить — сделал прекрасно. Но в его плане было одно слабое место.

— Летная палуба? — догадался полковник, которого этот вопрос порядком беспокоил — слишком уж все детали при этом импровизированном побеге сложились «в ёлочку».

— Именно. Если бы он никого не нашел там, ему бы пришлось занять оборону и драться, пока не кончатся иглы в пистолете. А потом снова вернуться в свою камеру, только под усиленной охраной. Или, что более вероятно — его труп был бы отправлен в конвертер авианосца. Поэтому, когда поступили сведения о побеге, я отправился на летную палубу и… как бы это поточнее сформулировать… дал себя схватить. Собственно, я не был полностью уверен, что они возьмут меня с собой, но вероятность такого исхода была высока.

— Погоди, — Сергеев все еще не мог оправиться от удивления. Еще бы, первый в истории войны случай сознательно оказанной рекном человеку помощи. — Я тебе, конечно, верю. Я тебя достаточно хорошо знаю и уверен, что лгать майор Рейкер не будет даже под угрозой смерти. Но именно потому, что я тебя знаю, я и не могу понять мотивов твоих поступков. Может, растолкуешь, а? По старой, так сказать, дружбе.

— Это длинная история… Я лягу, не возражаешь? После травмы еще слегка кружится голова.

Рейкер откинулся на подушку и закрыв глаза начал вспоминать события, последовавшие непосредственно за неожиданной атакой против Земных городов. Тогда он командовал легкой эскадрильей прикрытия.

Крыло “Алебард" двигалось в направлении Аккры — одно из многих крыльев, задачей которых было уничтожение полигона Патруля на территории Ганы. Рейкер сам повел свои истребители, хотя ему, как командиру крыла, было “рекомендовано" остаться на борту “Крайта". Рекомендовано очень настоятельно, и многие из офицеров в такой ситуации никогда бы не решились поступить по-своему. Но его понятия о чести офицера не согласовывались с полученными указаниями, поэтому сейчас он был среди своих бойцов и единственным его желанием было как можно лучше выполнить задание и уничтожить как можно больше этих обезьяньих потомков, чьи колонии откровенно мешали Империи, чьи снисходительные советы и комплекс превосходства вызывал желания вцепиться в горло каждому встреченному человеку.