— Вот именно. И если корабли начнут готовиться к массовому походу, эта информация непременно уплывет. А рекны далеко не такие полные идиоты, какими их иногда рисует наша «свободная» пресса. Выводы они непременно сделают.

— А можно сделать так, что делать выводы будет не из чего. Допустим, отправим сегодня «Элеонору» и пару крейсеров в обычный патрульный рейд. По маршруту, скажем, Земля — Селеста — Мао — Гардарика… А завтра отправим «Элизабет» и «Маннергейма» в другой рейс, с совершенно другим маршрутом. А послезавтра улетит «Виктория» с парой других крейсеров, к примеру на Кемт.

— Ну и?

— Можно рассчитать маршрут каждого корабля таким образом, что все они встретятся в один день, а при некотором усилии и точном соблюдении расписания, и в один час где-нибудь на расстоянии прыжка от Ленна.

— Слушай, Коля — оживился Ченнинг — ты голова! Это пройдет, наверняка пройдет! И никакая разведка ни о чем не догадается.

— Да, если каждый капитан будет абсолютно уверен в том, что для него это обычная рутинная операция. А когда флот соберется где-нибудь в малоприметной системе, там можно и назвать пункт назначения. Все равно агентам стучать будет уже некуда. И, главное, чтобы ни у кого не создалось впечатления о чрезвычайной важности порученных им операций. Наоборот, надо дать понять что это — обычная акция, такая же, как и подобные до нее. Единственное что надо сделать обязательно, так это обеспечить точное соблюдение всеми капитанами графика движения…

— Это запросто — усмехнулся адмирал, уже мысленно прорабатывающий подходяще варианты — Вот ты, Коля, меня не боишься, а капитаны, включая, кстати, Алмейду, еще не утратили основ чинопочитания. Можно собрать их всех и выразить свое неудовольствие постоянным отклонением от данного им графика движения. Эта тема поднималась не раз, так что ничего необычного в этом никто не увидит. Влепить кому-нибудь выговор, слава богу, кандидатов более чем достаточно. После этого они недели две будут относиться к полученным указаниям как к Святому Писанию. Потом, конечно, все вернется в свою колею, но этого времени нам хватит. А маршруты я всем рассчитаю сам, в конце концов надо же применять те знания, которые я годами вдалбливал в головы подрастающего поколения.

— Салют! — Дик вошел в комнату Ауэрбахов, где уже собралась остальная компания. Клаудиа была на дежурстве — как говорится, с корабля на бал, поэтому Дику не пришлось решать для себя проблему — побыть с ней или присоединиться к друзьям.

В каюте собрались почти все. Отсутствовал только Юн-Си, обычно проводивший время в компании других стрелков и не намеревавшийся нарушать традиции и сейчас. Его-то как раз это касалось мало, когда традиции вступали в противоречие с дружбой, дружба обычно побеждала. Однако сам Ким старался не нарываться на неприятные разговоры. Уже давно повелось, что стрелки — самостоятельный клан, в свободное от службы время старающийся не иметь ничего общего с офицерами. В основе этого лежал тот факт, что обычно бортстрелками становились те из универов, которые не смогли пройти курс обучения полностью по той или иной причине. Кто-то не справлялся с математическими тестами, кому-то не удалось в должной мере освоить навигацию. Как правило те, кто прошел два — три года обучения, после чего выяснилось отсутствие необходимых способностей, мог либо перевестись на другую службу, либо навсегда покинуть Патруль. Вот эта самая «другая служба» в большинстве случаев и заключалась в кресле стрелка на тяжелых истребителях. И, поскольку фактически этот отряд патрульных формировался из неудачников, многие его члены испытывали по отношению к офицерам зависть, а то и другие, не слишком теплые чувства. С другой стороны, многие универы относились к стрелкам, по крайней мере к чужим, не теплее, чем просто к обслуживающему персоналу.

Легкая неприязнь, возникшая где-то на заре создания Патруля, со временем не то чтобы крепла и усиливалась, скорее входила в привычку. И несмотря на то, что сейчас стрелков набирали в основном из заслуженных маринеров, традиция сохраняла свою силу и Юн-Си старался избегать демонстрации своих дружеских связей с офицерами. Это немало его тяготило, но он старался держать себя в руках и только оказавшись вместе с Диком в боевой рубке «Монингстара», отводил душу, забрасывая своего командира вопросами.

— Привет, Дик. Как прошли каникулы? — голос Джоанны прозвучал несколько язвительно. — Судя по твоему лицу, тебе надо было бы выспаться,

Причина такого отношения была парню совершенно ясна, но ссорится ему не хотелось, поэтому он оставил шпильку без внимания.

Дженнингс, как всегда копавшийся в компьютере, на мгновение оторвал взгляд от экрана, пробурчал что-то вроде «привет, командир» и снова уставился на дисплей. Дик про себя усмехнулся — привычки Боба были ему хорошо знакомы — если он чем-то заинтересован, то ко всему остальному, как правило, совершенно глух.

— Нормально прошли каникулы… — он присел на край койки. — Только спокойно закончиться им не дали. Ради чего нас всех собрали?

Анни, любовно полировавшая сюрикен, пожала плечами. Рич, рассматривавший разложенные на столе колюще-режущие предметы любимой жены, промолчал.

— Ни малейшего представления — Джоанна выглядела расстроенной, хотя мысль о том что «эта стерва», как она всегда про себя называла Клай, лишилась пары дней отпуска, была довольно приятной новостью — Алмейда говорит, обычный патрульный облет. Даже не знаю, куда…

— Ангелы рассчитывают маршрут к Селесте — сказал Боб, не отрываясь от экрана. — Скоро закончат.

— Честно признаться, безделье мне порядком надоело — заявила Аня, откладывая в сторону сверкающую звездочку и принимаясь за другую — тем более, что поступили новые машины, надо их обкатать. Что может быть приятнее патрульного рейса. Как правило, ни одной серьезной стычки, хотя… бывают и исключения.

— Вот как раз против подобного исключения я бы и не возражал — проворчал Рич и душераздирающе зевнул. — Что-то давно ничего не происходит. Не к добру это.

— Ты что, приятель, ударился в пессимизм? — поинтересовался Дик. Обычно немец был более жизнерадостным. — С чего бы это? Давай-ка, гляди веселей…

— Будешь тут оптимистом, как же… То торчим без дела на орбите, то лупим никому не нужные минные поля, то это патрулирование… Войны в обороне не выигрываются.

— Твои бы слова, да Ченнингу в уши…

Подумав, Дик решил, что настроение друга ему понятно. Потеряв в первый день войны не только семью, как многие из его товарищей, но и всю родную планету, немец, люто ненавидевший рекнов, особенно болезненно воспринимал любое поражение Федерации. А в последнее время — и это ни для кого не было секретом — Патрулю приходилось нелегко. Все еще сказывались тяжелые потери Первого дня, к тому же Ченнинг заметно осторожничал. Никто не рискнул бы назвать нового главнокомандующего некомпетентным или трусом, однако все видели, что крупные операции практически не проводились, а сам адмирал делал особый упор на тактике «пчелиных укусов», когда небольшие группы кораблей наносили локальные удары по малозначимым объектам противника, не неся при этом особых потерь.

Такая политика, безусловно, сберегала флот, постепенно залечивавший свои раны, непрерывно пополняющийся техникой и личным составом. Однако вечно это продолжаться, разумеется, не могло. Когда Дик получил вызов, он втайне надеялся, что в этот-то раз предстоит что-нибудь серьезное. Увы — патрульный облет колоний за серьезную работу никто не считал.

— Ладно, ребята. Задание есть задание, поэтому еще раз проверьте ваши машины. И перестаньте нагонять тоску, может в этот раз мы во что-нибудь ввяжемся.

Пилоты неохотно направились на флайдек. Не то чтобы обязательная работа по осмотру и подготовке истребителей к бою им наскучила, от внимательности пилота зачастую зависела жизнь, и не только его собственная. Но в душе каждый из них ждал решительных действий со стороны командования флота, а Ченнинг за последнее время снискал себе сомнительную славу не в меру осторожного полководца. Как следствие этого — большую часть свободного времени пилоты и занимались осмотром, профилактикой и сдуванием пылинок со своих бесценных «Звездочек», «Палашей» и «Крисов».