– Ох, – простонал Рубероид. – Ох, мать твою…

Он свесил голову с края стола, и его снова вывернуло наизнанку.

– Перестань свинячить, – хрипло сказал майор Сердюк.

– Я бы и рад, – со стоном ответил Рубероид, снова откидываясь на спину и утирая губы трясущейся рукой. – Ну, Сапер, ну, падла… Не зря он там, в домике, в дерьмо наступил… Прикинь, командир: долетает это он кувырком до неба, перелетает вверх тормашками через райские врата, падает перед господом богом, а ботинки в дерьме. Тот спрашивает: что, мол, за запах такой странный, а Сапер ему: это, господи, питательный крем «Вечерняя Москва»… Он мучительно закашлялся, провел по щеке трясущейся ладонью и с тупым изумлением уставился на свои перепачканные кровью пальцы.

– А это что еще за хренотень? – ни к кому не обращаясь, спросил он.

– Из ушей, – коротко ответил Глеб.

– Мать твою, – повторил Рубероид.

Глеб пошарил по карманам, но сигарет, конечно же, не было. Майор заметил его движение и бросил ему пачку. Сиверов поймал сигареты левой рукой, вставил одну в губы и сделал жест, словно зажигал спичку.

Батя положил зажигалку на край стола и толкнул ее к Глебу.

– Ты же, кажется, не куришь, – сказал он.

– Кажется, – ответил Глеб, прикуривая и делая глубокую затяжку.

– Я не понял, – прохрипел Рубероид, – мы этого козла все-таки завалили или нет?

– Слепой завалил, – сказал Батя. – Он у нас мужик железный. Я еще соображал, что к чему, а он уже клиента щелкнул и в шофера целился. Как это у тебя так получается, а?

– Организм крепкий, – ответил Глеб, пуская колечки.

– А ты, часом, не ясновидящий? – не отставал майор. – Объясни, как это вышло, что за секунду до взрыва ты зажмурился и рот разинул?

Глеб пожал плечами.

– Не люблю самодеятельности, – сказал он. – Никогда не доверял самопальным бомбам, особенно таким, где сплошная электроника. Так что жмурился я на всякий случай и, как видишь, угадал.

– Не слишком убедительно, – сказал Батя. Рубероид со слабой заинтересованностью поднял голову. – Не пойму я тебя, Слепой, – продолжал майор, – Если бы не то, что в обеих последних операциях клиентов убрал именно ты, пристрелил бы я тебя, не раздумывая.

– Не вижу связи, – пробормотал Рубероид, сползая со стола и сразу же садясь на стул. Голова у него не держалась, и он уронил ее на сложенные руки.

– Вот и я не вижу, – сказал Сердюк. – С одной стороны, за тот месяц, что он с нами, от отряда ничего не осталось. Вывод: наверху решили, что нас пора убирать, и тогда Слепой заслан к нам специально с этой целью. С другой стороны, обоих клиентов замочил все-таки он… Строго говоря, это он спас обе операции, и, значит, он – свой в доску. Ну, как это понять?

– Я это так понимаю, что, если бы не Слепой, меня бы сегодня точно шлепнули, – сказал Рубероид, не поднимая головы. – Насчет клиента не знаю, но как он водилу замочил, я видел.

– И охранника тоже, – кивнул Батя. – Это все опрокидывает.

– А что тут опрокидывать? – заговорил, наконец, Глеб. Голос его был равнодушным и ленивым, словно ему было глубоко плевать и на майора Сердюка, и на то, что тот думает. – Шлепать ваших людей начали еще до моего появления. Я просто дурак, что, согласился на эту работу. Ведь видно же невооруженным глазом, что нас все время подставляют. Это же очень удобно: с одной стороны, клиенты убираются, с другой – и нас с каждым разом становится меньше. Дешево и сердито. «Волки от испуга скушали друг друга-.»

Кстати, кто тот сморчок, который меня вербовал?

– Это красавец такой, весь в благородной седине? – спросил Сердюк.

– Ага, похож. Этакий слизняк в штатском.

– Подполковник Федин, – скривился Сердюк. – Канцелярская крыса. Про него не думай, он – пешка. Умеет только выполнять приказы, да и то самые простые. Нет, это кто-то сверху, твоя правда. Потому и пополнения не дают. Не пойму только, зачем они тебя к нам прислали. Ты ведь нас уже два раза вытащил.

– Не знаю, – пожал плечами Глеб. – Может быть, тоже решили убрать. Дел за мной много. Кто знает, какой след они решили замести. Сам понимаешь, нет человека – нет проблемы.

– А заодно подбросили нам козла отпущения, – вставил Рубероид. – Я тоже сначала думал, что это ты на нас Малахову накапал.

– Линять нам надо, вот что, – сказал вдруг Батя. – Нутром чую, обкладывают нас со всех сторон.

– Просто линять? – приподнял брови в вежливом недоумении Слепой.

Батя некоторое время непонимающе смотрел на него, потом кивнул бритым черепом и сказал:

– И то верно.

– Только не сейчас, – с трудом отрывая голову от стола, жалобно попросил Рубероид. – Будьте людьми, дайте очухаться.

Майор Сердюк внимательно посмотрел на него, сокрушенно покачал головой и махнул рукой.

– Черт с тобой, отоспись. Да и нам со Слепым не помешает отдохнуть. Часа через четыре тронемся.

– Куда пойдем? – деловито спросил Глеб. Он был доволен: Сердюк все-таки оказался человеком эмоций, а не логики, и, как все эмоционалы, был простоват. Опасным его делало только то, что основной его эмоцией была жажда крови, как у тигра-людоеда.

– Есть одно местечко, – криво улыбнувшись, сказал майор. – Эти суки нас там и за сто лет не найдут, а мы их оттуда в любой момент достанем.

– Лихо, – сказал Глеб. – Где же это?

– Любопытной Варваре… Впрочем, плевать. Это в…

И тут у майора в кармане запищал сотовый телефон. Он поднес аппарат к уху и сказал раздраженным голосом, каким разговаривают только деятели из сферы бытового обслуживания населения, когда вышеупомянутое население отрывает их от разгадывания кроссворда или обильного чаепития:

– Прачечная. Кто говорит?

Выслушав ответ, он плотно зажал ладонью микрофон и сказал Рубероиду и Глебу;

– Это они.

– Вот суки! – выругался Рубероид и вскочил, опрокинув стул. Его сильно качнуло, и он схватился за край стола, чтобы удержать равновесие. – Батя, ключи!

Майор Сердюк отпустил микрофон, вынул из кармана плаща тяжелую связку и бросил ее Рубероиду.

Рубероид взмахнул рукой, промахнулся, и связка с глухим звоном упала на бетонный пол.

– Трах-тарарах, – сказал Рубероид, нагибаясь и подбирая ключи.

Майор сделал Рубероиду страшные глаза и сказал в трубку:

– Девяносто восемь.

– Семнадцать ноль пять, – откликнулась трубка.

Рубероид, гремя железом, отпирал оружейную пирамиду. Глеб бросился к нему на помощь. Вдвоем они вынули из пирамиды три автомата, свалили в спортивную сумку несколько пистолетов, груду запасных магазинов, глушители и несколько гранат.

Выдвинув нижний ящик, Рубероид вытащил оттуда ком пластиковой взрывчатки, детонатор и издалека показал все это Бате. Тот кивнул, продолжая говорить по телефону. Рубероид воткнул детонатор в ком, наскоро придав тому отдаленно напоминающую зайчика форму.

– Подарок к Рождеству, – пояснил он Глебу, пристраивая «зайчика» на столе. Черный цилиндрик детонатора торчал у того в лапах, как морковка.

– Сорок три, – сказал майор. – Это ты, что ли, Одинцов?

– Я, – ответила трубка, – открывай.

– А не распошел бы ты на…! – с видимым удовольствием сказал Сердюк и выключил телефон. – Готовы? – спросил он у Глеба и Рубероида.

– Девиз пионеров, они же бой-скауты, знаешь? – вопросом на вопрос ответил Рубероид и тяжело помотал головой, чтобы немного проясниться.

– Тогда рвем когти, – сказал майор.

В этот момент бункер тяжело содрогнулся, с потолка посыпалась бетонная крошка, и со стороны потерны донесся глухой громовой раскат.