Тот охватил его шею руками.

– Если вы согласны придти завтра в фиговую рощу, то мы сможем поговорить об этом деле, кум.

– Подождите меня на рассвете на большой дороге, и мы пойдем туда вместе.

При этих словах они обменялись поцелуем вызова. Туридду сжал зубами ухо перевозчика, что означало торжественное обещание явиться.

Товарищи молча оставили колбасу и проводили Туридду до дому. Бедная тетка Нунция ожидала его ежедневно до позднего вечера.

– Мама, – сказал ей Туридду: – помните, когда я ушел в солдаты, вы думали, что я больше не вернусь? Поцелуйте меня крепко, как тогда, потому что завтра утром я ухожу далеко.

Еще до рассвета он вытащил большой нож, спрятанный им в сене, когда он уходил в солдаты, и отправился в путь по направлению к фиговой роще.

– Боже мой! Куда вы идете такой взволнованный? – всхлипывала Лола в испуге, когда муж собрался уходить.

– Я пойду здесь неподалеку, – ответил кум Альфио: – но для тебя было бы лучше, если бы я не вернулся.

Лола в рубашке молилась у кровати, прижимая к губам четки, привезенные ей отцом Бернардино из Святой Земли, и читая столько «Богородиц», сколько могло поместиться на них.

– Кум Альфио, – начал Туридду, пройдя часть дороги рядом со своим спутником, который молчал, надвинув берет на глаза. – Как Бог свят, я знаю, что неправ, и дал бы убить себя. Но перед тем, как уйти из дому, я видел свою старуху, которая встала, под предлогом накормить кур, чтобы повидать меня перед уходом, точно сердце подсказывало ей правду, и, как Бог свят, я убью вас, как собаку, чтобы не плакала моя старушка.

– Прекрасно, – ответил кум Альфио, снимая с себя жилет, – будем оба драться на смерть.

Оба хорошо владели ножом. Туридду получил первый удар и ловко принял его в руку; вернул он удар метко и попал прямо в пах противнику.

– Ох, кум Туридду! Вы, видно, серьезно намереваетесь убить меня!

– Да, я же вам сказал это. После того, как я видел свою старуху с курами, она все время стоит у меня перед глазами.

– Откройте глаза хорошенько! – крикнул ему кум Альфио. – Я верну вам полную меру.

Стоя совсем согнувшись, чтобы придерживать левой рукою рану, причинявшую ему страдания, и почти касаясь локтем земли, он быстро схватил пригоршню песку и бросил в глаза противнику.

– Ох! – зарычал ослепленный Туридду: – я пропал.

Он старался спастись, с отчаянием отпрыгивая назад, но кум Альфио настиг его и нанес ему второй удар в живот и третий в горло.

– Вот тебе и третий! Это за дом, который ты мне разукрасил. Теперь твоя мать оставит своих кур.

Туридду, метнулся несколько раз туда-сюда среди смоковниц и упал, как безжизненная масса. Кровь, пенясь, клокотала в его горле, и он не успел даже произнести: – О, мать моя!