– Какое?

– Что никогда не женишься на этой сучке!

– Вели, она жена нашего сына!

– Вот именно! Я умираю, Мирт тоже смертен! Сможешь ли ты его уберечь – не знаю, но я хочу, чтобы ты мне поклялся! Ты! Никогда! На ней! Не женишься!

Донат вздохнул.

– Хорошо. Если ты так хочешь, я тебе обещаю.

– Нет! На крови!

– Вели!

– Дон!

Два взгляда скрестились – и в этот раз тьерина Велена не отступила. Горящий безумным огнем взгляд превозмог волю мужа. Донат вздохнул, вытащил кинжал и кольнул палец.

– Я, Донат Лирей Карст, клянусь своей супруге, что никогда не женюсь на Лусии Даверт, ныне Карст. Даже если она останется последней женщиной на земле.

Тьерина Велена расслабилась и откинулась на подушки, словно дохлая рыбина. Только шея чуть подрагивала.

– Спасибо, – наконец шепнула она.

Донат вздохнул. Показательно, громко…

– Надеюсь, тебе будет стыдно, когда ты поправишься.

– Надеюсь, мне не будет стыдно, когда я умру. За тебя…

Донат Карст вышел из комнаты, хлопнув дверью – и тут же был вознагражден поцелуем от Лусии.

– Как она?

– Плохо. Бредит!

– А что с рукой?

– Дурь несусветная. Заставила меня поклясться, что я никогда на тебе не женюсь!

Если бы Донат Карст не гладил в это время Лусию по волосам, то заметил бы, какой злобой полыхнули карие глаза.

Впрочем, вслух женщина произнесла совсем иное.

– Я замужем. И жена вашего сына. Храм никогда бы не одобрил…

– Снизойдем к ее причудам. Тяжко тебе с ней?

Лусия вздохнула еще показательнее.

– Это мой долг…

– Ты благородная душа, Лу…

– Разве в роду Карстов могут быть иные? – удивилась Лусия.

Но внутренне она кипела от гнева.

А ведь все так хорошо продумано! Она могла бы стать герцогиней Карст! Просто устранить Мирта – и пожалуйста. Но если Донат дал клятву на крови…

Про это слышала даже Лусия. Клятвопреступники долго не живут.

Обычный-то человек может врать, сколько ему угодно, но вот кровь герцогов, кровь Королей…

Это очень плохо заканчивается для клятвопреступника. Всегда плохо. Смерть иногда кажется избавлением рядом с происходящим, уж настолько-то Лусия историю знала.

Что ж, супругой Доната ей не быть.

Но разве плохо сейчас?

Мирт что есть, что нет его… мешать не станет. Тьерины Велены тоже практически нет, остается воспитывать ребенка наслаждаться жизнью и строить планы на будущее. Жизнь – покажет.

Лусия еще раз поцеловала любовника и вернулась в спальню к свекрови. Проявлять сострадание и выказывать милосердие.

– Бей!!!

Толпа ревела.

Рыцарь Ордена Ларош крепче вжался в отбросы и на миг прикрыл глаза, позволяя себе перевести дыхание.

Как, как это могло получиться?

Еще вчера вечером все было нормально, а сегодня утром мир сошел с ума. Он помнил, как проснулся в своей комнате, в таверне, кажется, это было еще в той жизни, сотню лет назад…

Оделся, спустился вниз, заказал завтрак – и там его настигло нечто… безумное, чудовищное, чему не было названия.

В таверну, печатая шаг, вошли пятеро городских стражников.

– Рыцарь Ордена Ларош Дарю?

– Да.

– Вы арестованы. Сдайте оружие.

Кто-то другой мог бы повиноваться приказу. Кто-то… нет, не Ларош.

– За что?

– Вам все объяснят в магистрате.

Стражники отводили глаза, словно что-то знали, но что и как произошло? Кто-то другой швырнул бы им в головы скамью, начал бы орать, драться, сопротивляться, и оказался бы в магистрате увязанным, что та колбаса, да еще со сломанными ребрами и без пары зубов. Но Ларош был не таков. Осторожность, хитрость и скрытность были у него в крови, а потому рыцарь сделал единственное, что мог. Он махнул рукой.

– Но позавтракать-то можно? Господа, это ведь надолго!

Стражники смотрели хмуро.

– Я никуда отсюда не денусь, просто съем то, что уже оплатил, а вы… составьте мне компанию, господа, а потом все вместе отправимся в магистрат? Вам ведь, наверняка еще целый день по городу мотаться… скажете, что я спал, или был у любовницы, вот и задержались!

И видя, что стражники колеблются, удвоил напор.

– Эй, там! Вина на всю компанию и хороший завтрак для меня и господ стражников!

Служанка засуетилась, рыцарь улыбался, и стражник чуть оттаяли. Присели за стол, потихоньку разговорились…

Ларош заказал кувшин вина. Потом мяса, потом еще вина… и постепенно узнал, что в магистрат пришло письмо от Преотца. Мол, открыть именно сегодня, и непременно выполнить. Градоправитель вызвал к себе капитана городской стражи, наорал, а потом велел ему арестовывать всех рыцарей Ордена моря. Всех, кого не встретит в городе.

Разум Лароша заработал мгновенно.

Такие вещи добром не кончаются, это уж точно. Лучше затаиться и подождать, пока что-либо не прояснится. Но как уйти от стражников?

Самым простым путем.

Заказать еще один кувшин вина, в который, совершенно случайно, просыпался порошок из перстня с пальца рыцаря. Не яд, нет. Но хорошее снотворное. На такую ораву маловато, конечно, но часок проспят, а больше и не надо.

А самому можно и не пить. Неприятно, когда вино стекает под одежду, ну да в пыточных хуже будет.

Ларош и сам не мог понять, почему так поступает, но внутреннее чутье словно за плечо вело и подталкивало.

Нет, не надо!

Не смей!

Последним уронил голову на стол старший среди стражников. Воил налитыми кровью глазами, сопел, но все же упал лицом на скатерть.

Ларош развел руками, демонстрируя свое горе трактирщику и слугам.

– Ладно, сейчас проспятся. А я пока вещи соберу. Сколько с меня за завтрак и комнату?

Он честно рассчитался, и поднялся в свою комнату.

Второй этаж?

Плевать!

Плащ на плечи, кошелек в карман, бумаги за шиворот, чтобы не выпали, оружие снять – приметное, с символикой рыцаря Ордена, осмотреть себя – нет, ничто не выдает в нем рыцаря – и за окно. Вниз по стене, в подворотню, и давай ноги до ворот.

Закрыты?

Что ж, выхода нет. Если никого не выпускают из города просто так, придется день выждать, а выйти из него ночью. И выжидать надо… Тропку контрабандистов и разбойников Ларош знал, но среди бела дня ей не воспользуешься, надо дождаться ночи.

Куча мусора у стены показалась Ларошу более, чем подходящей. Он покрепче завернулся в плащ, плюнув на грязь и запах, на дорогое сукно и отделку – жизнь дороже. И залег, молясь, чтобы его тут никто не заметил.

С того места, где он лежал, отлично были видны ворота. Мужчине не оставалось ничего другого, кроме как наблюдать за происходящим. Въезжающими в город, выезжающими…

Шум послышался ближе к полудню.

Ларош вжался поглубже в кучу мусора. В своем немолодом, за сорок лет уж, возрасте, он отлично понимал, что орущая толпа – не к добру. И попасть ей в руки, или даже на глаза…

Разумному человеку такого не надо. И даром не надо, и с доплатой не надо…

– Бей!!!

– Твари!!!

– Сволочи!!!

Крики сливались в единое марево, облаком глухой злобы и ярости повисали над городом, змеями вползали в уши, вертелись воронками смерчей над головой, заставляя плотнее вжиматься в мусор.

Страшно, ох, страшно…

А потом они приблизились, и Ларош увидел ЭТО.

Всех рыцарей он не знал, но этого…

Молодой Юльми был из его воспитанников. Ларош сам нашел его, сам воспитывал, сам посвятил в рыцари и теперь с ужасом видел…

Три рыцаря…

Нет, не рыцаря. Это три воющих искалеченных существа, для которых смерть будет милосерднее. Что-то в дегте, перьях и на кольях, по которым стекают капли крови вперемешку с каплями дегтя.

Искаженные мукой лица, раскрытые в криках рты…

Ларош вжался в кучу мусора, моля Ардена, чтобы его не заметили.

И видел, как колья воткнули в землю рядом с воротами. Видел, как умирали его друзья. И не мог отвести взгляд.

Страшно это. Безумно страшно…

Он ждал до темноты, не смея поднять головы, и только потом, скрипнув зубами, выполз из кучи мусора, и направился к лазу контрабандистов.