– Это ж тебе не аэробус – махонький «ЯК», – ответил спецназовец. – Может, там никого кроме нас и не будет в салоне.

– С пересадкой, значит, полетим. Возят, блин, как прокаженных. Может, и там, на море, отгородят загон железной сеткой и скажут: вот вам, резвитесь.

Люди из технической службы работали по двадцать четыре часа в сутки, чтобы выверить тембры, интонации. По идее, боевики не должны были хорошо различать голоса, но в группу захвата мог напроситься кто-то с личным счетом к тому же Бубнову или Ильясу. Человек, который вел со складчиком переговоры о продаже фугасов, или «воин Аллаха» из отряда убитого Ризвана.

И тот и другой быстро распознают поддельный голос, и все полетит к чертям.

Один из звукооператоров подал идею: все кроме водителя должны быть пьяными, это прекрасный предлог для оправдания небольших отклонений по интонации и тембру. Идею приняли, и закипела работа на шести компьютерах сразу.

Глеб не ошибся, в больничной палате имелись «жучки» – с образцами двух голосов проблемы сразу отпали, а Ди Каприо не должен был принимать участия в пьяном трепе. Можно было попросить живых Ильяса и Воскобойникова, но оба они актерами не были – интонации получились бы еще фальшивее, чем смоделированные на компьютере. И, самое главное, два голоса выбивались бы из общего ряда.

Другие голоса тоже отыскались. Оказалось, что в самом начале спонсорской деятельности Кормильцева ФСБ решило уточнить ее характер.

В результате появились материалы прослушки, записи встреч один на один, когда бизнесмен собирал команду.

Осталось выделить нужные слова, смоделировать недостающие с помощью специальных программ обработки звука. На экран выводились частотная и амплитудная характеристики, «атака» и «задержка» звука при озвучивании каждой отдельной буквы.

Работали профессионалы, и результат получился впечатляющий. Сиверов сейчас мог оценить его по достоинству. Вроде бы сам он сочинил большую часть этих фраз, вроде бы все уже прослушал по кускам и в собранном виде. Но сейчас, в закрытом со всех сторон кузове фургончика, эффект получался поразительный. Будто вся команда собралась снова – команда одиночек, команда изгоев.

Если бы сторонний наблюдатель увидел Глеба, он не смог бы сказать, что сейчас чувствует этот человек. Лицо оставалось непроницаемым, взгляд – холодным, тонкие губы – плотно сжатыми.

Эмир Халил не должен упустить такой шанс.

В своих разбойных набегах горцы прежних веков всегда старались не просто победить противника, но еще и унизить его. Моральное унижение врага всегда считалось на Востоке важным элементом войны. Опозорив, можно сломать стержень уверенности. Озлобить настолько, что противник потеряет способность просчитывать свои действия.

Очертя голову кинется отвечать, и тут его можно подстеречь вторично.

Теперь Халил знает, что операция задумана специально для него, и честолюбие не позволит ему остаться на месте. Фээсбэшники долго думали, долго старались – уверены, что им удастся его выманить. Какая роскошь поймать их на замахе! Опозорить, опустить! Пусть потом всеми правдами и не правдами они зажимают эту новость, информация, как вода, найдет щелку, чтобы просочиться и выйти на всеобщее обозрение. Нет, молодой честолюбивый эмир не упустит такой шанс.