Преодолевая последний лестничный марш, Федор Филиппович услышал, как наверху щелкнул отпираемый замок. Звук был знакомый, генерал посмотрел на часы и убедился, что пришел минута в минуту. Дверь квартиры распахнулась, и на пороге, улыбаясь Федору Филипповичу, появился Глеб. Из прихожей тянуло смешанным ароматом хорошего кофе и дорогого табака. Это был персональный запах Глеба Сиверова, надолго пропитывавший любое место, где тот проводил хотя бы сутки. Вместе с запахом из глубины квартиры мягкими волнами плыла негромкая музыка. Весьма посредственно разбиравшийся в классике Потапчук почему-то решил, что это Григ, хотя ни за какие деньги не сумел бы обосновать свое решение.
— Раздевайтесь, Федор Филиппович, — сказал Глеб, принимая у генерала мокрый зонт и ставя его на просушку в угол прихожей. — Вам надо обсохнуть. Может быть, ванну примете? Сделаем погорячее. А?..
— А ты мне спинку потрешь? — ворчливо спросил генерал, отдавая ему мокрый пиджак.
Сиверов взял пиджак и удивленно приподнял брови, почувствовав его вес. Генерал мысленно закряхтел от досады: он совсем забыл про лежавший в кармане пистолет. Впрочем, Глеб ничего не сказал, ограничившись тем, что аккуратно пристроил пиджак на змеевике в ванной. Пиджак повисел секунду и начал сползать, норовя свалиться на пол. Слепой вопросительно посмотрел на Потапчука.
— Давай, давай, — проворчал Федор Филиппович, — вынимай. А то разводишь дипломатию, как не родной…
Глеб запустил руку в карман генеральского пиджака, вынул оттуда тяжелую черную «беретту» и небрежно положил на полочку под зеркалом. Рядом с наполовину выжатым тюбиком зубной пасты и флаконом дорогого одеколона громоздкий пистолет смотрелся, мягко говоря, странно. Впрочем, в этой квартире странным было все, начиная с ее жильца и кончая, наверное, последним тараканом. Подумав об этом, Потапчук развеселился: в самом деле, здешние тараканы обладали таким уровнем информированности, что запросто могли бы написать политические детективы или выступить по телевидению с сенсационными разоблачениями.
Войдя в комнату, Глеб первым делом выключил музыку. Это окончательно убедило генерала в том, что разговор предстоит серьезный. Пока Федор Филиппович устраивался в своем любимом кресле, Глеб нырнул в шкафчик и поставил на низкий столик перед ним пузатую бутылку матового стекла и две рюмки.
— Вот, — немного оживившись, одобрительно сказал генерал, — это другое дело. А ты говоришь, ванну…
— Я просто предоставил вам свободу выбора, — сказал Глеб, усаживаясь в кресло напротив.
Потапчук фыркнул.
— Тоже мне, выбор, — сказал он. — Какой же русский, выбирая между ванной и коньяком, отдаст предпочтение ванне? Чего тут выбирать?!
— Ваша правда, — согласился Слепой. — Банька и коньячок — понятия взаимодополняющие.
— Вот именно. Ладно, хватит дразнить. Я уж и забыл, когда в последний раз по-настоящему парился. Поэтому не трави душу. Лучше расскажи, где тебя носило. Ты узнал что-нибудь про этого Ляшенко?
— Как ни странно, да, — сказал Глеб, наполняя рюмки. На его губах блуждала задумчивая полуулыбка. — С этим Ляшенко получается интересное кино, Федор Филиппович. Все-таки надо признать, что полицейское государство имеет определенные преимущества. По крайней мере, найти человека в таком государстве бывает легче. Все более или менее важные учреждения находятся под постоянным контролем, и, как сказал поэт, «на каждого месье имеется досье». Надо только знать, где эти досье искать. В общем, удостоверение сотрудника ФСБ мне очень пригодилось. Уж не знаю, проверяли они, работает ли на Лубянке капитан Молчанов, или не проверяли…
— Проверяли, — вставил генерал. — Можешь быть спокоен, тут они сыграли по правилам. Внутренняя безопасность у них на высоте, и бюрократов тоже хватает.
— А где их не хватает? Эту тараканью породу никаким дустом не вытравишь… Ну, так вот, с помощью местных коллег мне удалось довольно быстро вычислить нашего Ляшенко. Выяснились очень любопытные вещи. Артур Вениаминович Ляшенко действительно жил и работал в Минске. Старший научный сотрудник Института Погоды — как вам это нравится?
— Погоды? Гм…
— Именно погоды! И, что самое интересное, он там не просто бумажки перекладывал и зарплату получал, а действительно всерьез работал над проблемой управления климатическими явлениями…
— Отдает фантастикой, — заметил генерал. — Вернее, шарлатанством.
— А где ваш мобильник? — парировал Глеб. — В кармане? В портфеле? Лет двадцать назад мысль, что телефонный аппарат можно носить в нагрудном кармане летней рубашки, не приходила в голову даже фантастам. А о контроле над климатом люди думают уже не один десяток лет. В конце концов, расстреливать дождевые тучи на дальних подступах к городу мы умеем уже давным-давно. Следующий шаг — доставка туч туда, где нужен дождь, — напрашивается сам собой. Так вот, сотрудники лаборатории, которой заведовал Ляшенко, утверждают, что он эту проблему решил, причем решил настолько успешно, что вся его установка умещалась буквально в паре ящиков среднего размера. Представляете? Допустим, у вас засуха, или лесной пожар, или, как было этим летом, горят торфяники. Техника ломается, ее не хватает, люди валятся с ног от усталости, бюджетные деньги вылетают в трубу… И тут появляется господин Ляшенко со своей установкой, разворачивает антенны, подает ток, а потом садится в сторонке, покуривает, попивает чаек и следит за тем, чтобы установку не свистнул какой-нибудь бомж. Больше от него ничего не требуется, ближайший к месту действия циклон придет сам, как котик, которого поманили рыбкой. И все! Техника стоит в ангарах, люди отдыхают, а дождик, вместо того, чтобы вымачивать на корню какие-нибудь несчастные посевы, заливает наш пожар.
— Я же говорю, фантастика, — буркнул Потапчук.
— Воплощенная в жизнь, Федор Филиппович! Вы что, не верите в технический прогресс?
— Глупо не верить собственным глазам. Однако… Ладно, леший с ним, с прогрессом. Так что с ним стало, с этим твоим изобретателем?
— Как — что? Вы же знаете, его убили.
Потапчук закряхтел, демонстрируя неудовольствие. Глеб улыбнулся и подлил ему коньяка. Себе он наливать не стал, ограничившись тем, что закурил сигарету.
— Время сейчас сложное, — посетовал он. — Для всех сложное, а для науки и подавно. Финансирование сами знаете, какое, а новые технические разработки требуют солидных капиталовложений. С одной стороны, это подстегивает изобретателей, заставляет изыскивать внутренние резервы и из всех возможных решений находить не самые эффектные, а самые экономичные. Голь на выдумки хитра, одним словом. Ляшенко, как законопослушный гражданин, пошел вторым путем. Не знаю, почему его установкой не заинтересовались на родине, но там, у себя, он спонсоров не нашел. И тут, как нарочно, вокруг Москвы загораются торфяники, средства массовой информации трубят об этом на весь свет, и наш изобретатель решает попытать счастья по соседству. Он связывается с МЧС России, и там, насколько я понял, его принимают с распростертыми объятиями. Ляшенко упаковывает установку, оформляет отпуск за свой счет, отбывает в Москву, и с тех пор о нем ни слуху, ни духу. День отправления, кстати, совпадает с датой, указанной на билете, который мне посчастливилось найти. Так что можете не сомневаться, наш покойник — это он и есть.
— Ничего не понимаю, — проворчал генерал. — Ехал в Москву, а оказался вон где… Его что, в самом деле чеченцы похитили?
— Да нет, конечно. В Москве он был, и с МЧС у него была горячая взаимная любовь — во всяком случае, поначалу. Там, в Минске, кто-то из его коллег обмолвился, что видел Артура Вениаминовича в выпуске новостей на первом канале. Я взял на себя смелость сразу же по возвращении в Москву наведаться в Останкино, и мне удалось убедить тамошних чрезвычайно занятых волосатиков порыться в своем архиве. Честно говоря, на быстрый успех я не рассчитывал, но мне повезло. Взгляните-ка.
Он извлек откуда-то видеокассету в пластиковом чехле без надписи, втолкнул ее в приемную щель видеомагнитофона и включил телевизор. На экране возникла довольно бесцветная личность с унылой грушевидной физиономией, вяло и косноязычно излагавшая общий принцип работы установки, которую она именовала «генератором туч». Генерал поморщился, слегка покоробленный этим словосочетанием, как будто и впрямь позаимствованным из старого фантастического романа, но в следующее мгновение камера дала общий план, и он напрочь позабыл о генераторе, увидев на экране знакомое лицо.