Теперь, когда я могла ясно мыслить, и видела правду; я любила этого мужчину - божество, да все равно как - больше всего. Мне нравилось быть рядом с ним. Мне нравилось, что мои волосы и одежда пропитаны его вкусным, экзотическим ароматом. Я любила, как он заставлял мою кожу и другие неприличные части тела покалывать от адреналина.
И неважно, что я ничего не знала о его прошлом, мире или - нервно сглатываю - видах. И неважно, что время на исходе и мой мир рушится. Мое сердце точно знало, что хотело. Оно поняло в тот самый момент, когда я и Кинич встретились.
Но как он относится ко мне?
Размышляя над вопросом, я изучала его изящное мужественное лицо и наблюдала, как широкая грудь поднималась и опускалась в унисон с его спокойным/ ровным дыханием.
Спроси его.
"Я не могу".
"С каких это пор мы стали стеснительными? Ты же вся изведешься, если не узнаешь. Спроси его!"
"Тьфу. Ладно".
- Ник?
Он резко открыл глаза.
- О, прости, - сказала я. - Я тебе разбудила?
- Нет. Я просто задумался, - ответил он.
"Интересно о чем", задумалась я.
Он провел руками по золотистым волосам, а затем поднял руки над головой. На нем все еще была льняная рубашка, которая была застегнута только на пуговицу чуть выше пупка.
Другой любой мужчина с открытой грудью выглядел бы, как "игрок", но только не Кинич.
- Тебе лучше? - спросил он и погладил мои ноги, отчего во мне проснулись теплые чувства.
- Думаю, да. - Я села и притянула ноги к себе, мне нужно сосредоточиться. - Могу ли я спросить, почему ты мне помогаешь?
Он отвел взгляд в сторону.
- Потому что я должен.
- Должен? Как пистолет у виска "должен" или принуждая свои собственные эмоции?
Он наклонился и прикрыл глаза ладонями.
- Об этом я думал; я вынужден наблюдать за смертными, но с тобой, это нечто совершенно иное. Две недели, которые я потратил на твои поиски, после нашей ночи, оказались... весьма печальными. Я не мог ни о чем думать, кроме тебя.
Мой разум гудел от эгоистичной радости. Это было почти сюрреалистично, думать, что кто-то, как Ник может иметь чувства к кому-то вроде меня. Во имя всего святого, он Бог. И очень, очень горячий.
- Приятно знать, что я не одна, - пробубнила я.
Он провел пальцами по волосам.
- Мне еще нужно найти причину или смириться с этим, но желание быть с тобой, быть физически, чрезвычайно, - он посмотрел мне в глаза, - сильное.
- Сильное? - сглотнула я.
Он сверлил меня сексуальным взглядом, когда кивнул.
Если мы все же не переспали, тогда я точно уверена, что хочу этого сейчас. Если мы все-таки переспали, то я снова хочу. И снова, и снова и снова. Я хотела чувствовать, как его твердая плоть глубоко проникает в меня. Я хотела чувствовать, как его твердая грудь трется о мои груди.
- Вау. Здесь действительно так жарко? - Я обмахнула рукой лицо.
Не нарушая голодный взгляд, Ник ответил:
- Да, очень, очень... жарко.
Я собиралась наклониться вперед и показать ему, что именно я подразумевала под словом "жарко", но Кинич отвернулся и произнес:
- но мы никогда не сможем быть вместе. Мы из разных слоев, Пенелопа.
Слоев? Он пытается сказать, что я не слишком хороша для него? Что я из какого-то низшего класса и не достойна его величия?
- Какое это вообще имеет отношение? - спрашиваю я, совсем не радостным тоном.
- Нет будущего у созданий, как мы. Мы живем в разных мирах, и я всегда буду связан с моей ролью - по природе своей я не могу быть с человеческой женщиной - или любой другой женщиной.
- О. - Это был лучший ответ, чем я ожидала. По крайней мере, он не гнушался меня из-за того, что я человек, но, тем не менее, я не знала, как ответить, чтобы не звучать жалко или не показать своего желания.
Потому что я действительно хотела сказать "Ты, что с ума сошел? Ты не можешь опускать руки! Ты, гигантский упрямый осел!"
Он продолжил:
- Я боролся с ограниченным моим существованием на протяжении тысячи лет, но со временем принял истину: мое положение вечно. Что толку мечтать о переменах.
Он еще раз пристально посмотрел на меня, и я подумала, что могу легко превратиться в жалкую, ничтожную маленькую лужу. Отказ больно жалил.
- И поверь мне. Пенелопа, - сказал он хриплым голосом, - после того, что я мечтал сделать с тобой, душа смертного человека разорвалась пополам. Но у меня нет иного выбора.
Как он мог просто потерять надежду на какие-либо перемены в его жизни, никакой надежды для нас? Я внезапно почувствовала себя злой от того как мелочно это было.
- Забавно, но твой брат, кажется, не согласен с тобой. Разве ты не говорил, что он женился на Пиел?
Ник вскочил с дивана.
- Потому что он эгоистичный дурак. Это вопрос времени, прежде чем он переступит через Эмму и вернется к его обязанностям. Он причинит ей боль.
Я не знаю, что сказать. Его решимость и вера непоколебимы. И если он не думал, что за любовь стоит бороться, то, возможно, он не тот человек, как я думала.
Может он думает, что ты не достойна, чтобы бороться за тебя.
Ауч. Спасибо, самоуничижительные мысли. Вы как раз вовремя. Кыш!
- Я помогу тебе все преодолеть, Пенелопа. А потом мы пойдем разными путями.
Он подошел к дверному проему, ведущему в крыло дома, где располагались спальни.
- Ты уверен, что именно это твоя судьба? - спросила я.
Он остановился и даже не удосужился повернуться.
- Я Бог. Я всегда уверен.
Кто бы мог подумать, что мужчина наполненный теплом, может быть таким холодным.
Глава 20
Я мерила комнату шагами примерно минут двадцать, прежде чем решила, что не куплюсь на его "я бог, поэтому не спорь со мной" мусор.
Как минимум, он задолжал мне объяснение о наших планах по спасению мамы, на тот случай, если Виктор не вернется. И как она могла быть Пиел и не знать об этом? Как я могла быть Пиел и не знать об этом? И если мы были Пиел то, что именно это означало? Я воплощение зла?
Я хотела получить ответы. Это моя жизнь! Моя. И никто не отнимет мое право на управление Пенелопомобилем.
Пойди и схвати этого мужчину за лимоны, Пенелопа!
Я обошла гостиную и кухню - очень кстати миленько, все под гранит и нержавеющую сталь - но признаков Ника я так и не нашла. Мне было трудно поверить, что он мог бы уйти, учитывая, что у монстров мое имя первое в списке.
Затем я отправилась в комнату Ника, но его там тоже не было. (И снова, я воздержалась от того, чтобы не посмотреть, что было в его тумбочке, она меня просто убивала). Когда я развернулась, чтобы уйти, но движение больших стеклянных дверей во французском стиле привлекло мое внимание.
Ник.
Он нежился в бассейне, бронзовое лицо повернуто к палящему солнцу и зеленовато-голубому небу. Мускулистые руки лежали вдоль края бассейна и от вида безумно рельефного бицепса вызвали у меня глубоко внутри волну напряжения, напомнив мне, что когда все сказано и сделано, люди по-прежнему оставались животными.
Ох, ммм. Я хочу этого большого, упрямого мужчину. Ох, ох.
Да, он взывал к моей внутренней пещерной девушке, о которой я никогда не подозревала. Какое невероятное разочарование, учитывая то, как он от меня отказался.
Я тяжело сглотнула, открыла дверь и зашла на большую каменную веранду. Я глубоко вдохнула свежий воздух пустыни.
Потрясающе.
Имение Ника окружал тропический оазис с пальмами, насыщенными зелеными растениями и яркими тропическими цветами - оранжевыми, желтыми и красными - которые контрастировали с однотонной бесплодной пустыней.
С одной стороны двора окружена пятнадцатифутовой стеной, состоящая из нагроможденных валунов. Водопад лилась по их гладким округлым граням и стекала в чашу из гальки, а затем в бассейн. Напротив водопада стоял огромный невероятный камин с мягкими стульями.