— А что он такого узнал про меня?

Рик качает головой, пожимая плечами.

— Конкретно не сказал. Что-то о твоем прошлом.

Ну, это вряд ли полезная информация. Все до настоящего момента, когда я говорю с Риком, является моим гребаным прошлым. Возможно, это могло быть что-то, что произошло на прошлой неделе или, возможно, десять лет назад. Мне верится с большим трудом, что благосклонность Чарли ко мне иссякла. С прогресириующей паранойей Чарли, мужик бы меня просто убил в тот же самый момент, когда заподозрил в чем-то. Он знает все, что известно мне. Обо всех вещах, которые он просил меня сделать для него.

— Я отсидел в Чино ради Чарли, — неумолимо заключаю я. — Он не отстранит меня от всего без чертовски колоссальной причины. Никто не будет гнить в Чино, если с ним впоследствии не будут обращаться подобающим образом. Сделать подобное для кого-то эта больше чем проявление просто преданности — это жертва выше всякого понимания.

Рик смотрит на меня изумленно, с открытым ртом.

— О, Зи, чувак! Ты хочешь сказать, что ты не знаешь? Никто из нас не знал точно, но мы думали, что ты все узнал... — на его губах растягивается коварная улыбка. — Мы же все были там. Я же видел, как Чарли перерезал горло Мерфи, как и все остальные, кто наблюдал за этим, и ты единственный кто поплатился за это. Ты никогда не задумывался, а почему именно ты?

Воспоминая о той ночи проносятся в моей голове как серия покадровых вспышек, кровь брызгает, и пузыриться как в старых фильмах. Мёрфи О'Шаннесси стоит на коленях, лицо Чарли искажает маска безумия, потому что он провел своей острой бритвой по горлу человека. Все это началось практически не из-за чего — Мёрфи отпустил колкий комментарий про длину платья Софии. Комментарий прошел мимо всех, вызвав только недовольный прищур глаз у нашего босса, но когда спустя пару часов, он вынюхал охренительную дозу кокса, все предстало в ином свете. Даже на данный момент я стараюсь сильно не думать о той ночи. Пытаюсь. Да, я убивал, но всегда быстро. Быстрым ударом ножа в сердце, легкие. Пуля в голову. Чарли же разрезал горло Мёрфи от уха до уха и наблюдал, не позволяя никому помочь закончить его мучения, пока он истекал кровью.

— Я прекрасно знаю почему, — говорю я Рику. — Копы обнаружили в моей машине нож. Кровь на моей футболке. И волосы Мёрфи на моей одежде.

Рик кивает в ответ на мои слова нетерпеливо, поспешно, как будто информация, которую он хочет мне поведать, очень важна.

— Да, Зи, это все ясно. Но как они пришли к выводу, что нужно искать перво-наперво в твоей машине, м? Как, бл*дь до них дошло прийти именно к тебе, постучать в твою дверь? Подумай, мужик.

Конечно же, я думал насчет этого. Бесконечное количество времени в тюрьме, где мало чем можно заняться, кроме как дрочить, качать мышцы и прокручивать в голове прошлое.

— Потому что именно я забрал Мёрфи из квартиры, перед тем как мы направились в особняк Чарли. Его отец видел нас вместе, и в последний раз видел живым Мёрфи.

— Это бред, мужик. — Он подается вперед, его лицо появляется из тени и на нем маска отвращения. — Это Чарли подставил тебя, чтобы выгородить себя, мужик. Я удивлен, как ты не допер до этого сам!

Злобный и резкий смех раздается в моей голове. «Естественно, — говорит голос. — Отец О'Шаннесси никогда в жизни бы не тронул тебя пальцем, даже за убийство его сына, потому что ты ему сам как сын, вас связывала такая давняя дружба. Никогда он бы так с тобой не поступил, вы были лучшими друзьями на протяжении долгих лет».

И затем в голове гремит другой голос.

«Избавься от этого беспорядка, Зет. Меня тошнит только от одного взгляда на это дерьмо». Разбитые кусочки головоломки начали вставать на свои места, я вспоминаю разъяренное, дикое выражение лица Чарли, его улыбку, отсутствие нервозности, наcчет того, что он убил передо мной человека, которого я называл братом. Ни разу так и не сказал мне слов извинения за это убийство, или же слов благодарности за то все время, что гнил в камере из-за жесточайшего преступления, которое даже не совершал.

— Он бы не поступил так со мной. — Из меня вырываются слова похожие больше на рык, но даже когда я это говорю, чувствую себя непроходимым идиотом. Затопляющее меня понимание того, что Чарли скинул это преступление на меня, заставляет меня чувствовать тошноту. Я буквально хочу наклониться и выблевать все содержимое моего желудка на асфальт.

— Он бы так и сделал, не обманывай себе, Зи. И он именно так и поступил, — настаивает на своем Рик. — И все мы это знаем. Он даже не скрывает этого. Когда ты освободился, он пригрозил каждому, кто посмеет сказать тебе хоть единое слово. Он убил Мёрфи. Тем самым избавившись от тебя. Он убрал тебя.

Черт возьми. Я не могу поверить в это. Я сохраняю свое выражение лица безучастным — никакого намека, что Рику удалось вывести меня из себя.

— Но это не объясняет, почему ты продаешь информацию байкерам.

— Мужик, я нахожусь в такой же заднице, как и ты, — говорит он, сплевывая на землю. — Полицейские взяли меня в прошлом месяце, нашли наркотики, которые я перевозил для Чарли. Поставили меня перед фактом: или я помогаю им упрятать старика за решетку, или же они меня засадят на двадцатку. Они мне сказали сливать все дерьмо «Разрушителям».

— И ты согласился? — Возможно, в данный момент я испытываю ненависть к Чарли — это чувство нечто живое, холодящее мои внутренности, и с каждым следующим кусочком информации это чувство усиливается, готовясь взорваться в разветвленную молнию мести — но копов я ненавижу намного больше. Назовите это последствием проведения такого огромного времени с этими ублюдками, после того, как было обнаружено тело Мёрфи.

Было обнаружено не погребенное тело.

И это после того, как я похоронил его в месте, про которое знал только Чарли.

Бл*дь.

— А ты что, захотел бы отмотать двадцатку ради Чарли, зная то, что ты сейчас знаешь? Пошевели мозгами мужик. Ну что? — Рик так задает вопрос, будто ответ на него является очевидным. И да, в данный момент все очевидно. Ни за что. Я приподнимаю бровь на его справедливый комментарий.

— Ты кое-что сделаешь для меня, — говорю я ему так, будто это уже решено.

Он откидывается на сидение, удивление искажает его лицо. Он действительно чертовки поверил тому, что я собираюсь его убивать. А возможно, он все таки полагал, что его откровения о Чарли не найдут никакого отклика. Ну, так и было бы, если бы он мне сказал это шесть недель назад. Но только не после признания Чарли, что он сделал что-то с сестрой Слоан. Только не после прослушивающего устройства, что было в моем смартфоне.

— Что тебе нужно, мужик? — спрашивает он в равной степени ошеломленно, облегченно и с толикой сомнения.

— Забирайся в свою гребаную тачку. Закрывай двери. Едь в Анахайм[4] и жди меня там.

Его брови одновременно приподнимаются, выражая крайне озадаченное выражение лица.

— Анахайм? За каким хреном, ты хочешь, чтобы я ехал в ЛА?

— Может, потому что я так сказал. И скажи мне имя офицера, которому отходит вся сливаемая тобой информация. — Будет залогом некоторой безопасности — знать имя гребаного ублюдка, который сует нос в дела Чарли, и в мои тоже, особенно перед тем, как Рик исчезнет на ближайшее время.

— Не просто какой-то коп, — предостерегает меня Рик. — А детектив Дениз Лоуэлл. Она из УБН[5] .

Эта гребаная аббревиатура просто самая худшая из возможных худших новостей. УБН интересуется грязными делишками Чарли? Это, то же самое, как если бы я написал собственное досье всех совершенных преступлений и вручил им его лично в руки, если, конечно, то, что мне говорит Рик правда. Если старик сдал меня, чтобы сохранить свою собственную шкуру, то он точно сделает это еще раз. Особенно с отделом УБН, которые так жестко ведут расследования. Все они всемогущие сукины дети. Крупные кражи с взломом, преступные махинации — если удастся закрыть Чарли, это обеспечит им неминуемое повышение по карьерной лестнице. Быстрое продвижение по службе. Мне нужно выяснить все, что касается этой Дениз Лоуэлл.