Наконец все забрались в машину. Во дворе было пустынно, половина дома стояла на капремонте Из выхлопной трубы повалил дым.

— Раз, два, три, четыре… — прикусив губу, Толик зажмурился.

И в этот момент он увидел вспышку пламени, а затем услышал глухой взрыв. Раскрыл глаза. На месте машины клубился дым, куски железа и какие-то детали падали на землю. Белье, висевшее во дворе, сорвало вместе с веревками.

— Ну вот и все, — «Джип» рванул с места.

Через полчаса довольный Толик уже был в квартире у Петрова.

— Почему не предупредил меня, как будешь действовать? Я же тебе предлагал совсем другой план, и ты согласился, — стоя у окна и глядя на улицу, бурчал Петров. но в глубине души был доволен.

— Я подумал, что так будет лучше, — Толик взял сигарету из деревянной коробки, стоящей на письменном столе, и без разрешения закурил.

Толик курил, Петров молчал. Первым тишину нарушил Анатолий:

— Я им, между прочим, четыре тысячи дал из своих денег.

— Это твои траты.

— Нет, — сказал Толик, — так мы не договаривались Я большое дело сделал, все остались чистыми, убийство Малютина спишут на азербов. Я думаю, менты уже там, изучаю г, измеряют, взвешивают. Я им хорошую версию подсунул, она их вполне устроит, да и выглядит правдоподобно.

— А машина? Что ты думаешь, следователи идиоты?

Поверить, будто бы убийцы два раза одну и ту же угнанную машину в деле использовали?

— Следователи подумают, что азербайджанцы идиоты.

А Гейдар и его ребятки придурки и есть, это все их знакомые подтвердят. Отморозки полные. За ними столько мокрых дел, что одним больше, одним меньше…

— Так-то оно так, — сказал Петров, упершись кулаками в подоконник, — это все на словах… А как оно наделе повернется?

— Уже повернулось.

— Тебя кто-нибудь видел?

— Меня — нет, — хмыкнул Толик.

— Тоже мне, человек-невидимка!

— А если кто-нибудь и видел, то еще доказать надо, что это я.

— Доказать, доказать, — прохрипел Петров. — Надо будет, так докажут.

— Кому надо? Вам этого не надо, Короедову тоже, а мне и подавно. Мне на свободе хорошо. К тому же у меня на время убийства алиби железное. Я пьяный сидел в ресторане, у нас ОМОН документы проверял. Так что полный профит.

— Хитер ты, братец, хитер!

— Был бы глуп, так сидел бы себе на Колыме или в Крестах.

— От тюрьмы да от сумы не зарекайся, — опять хрюкнул Петров, — и еще от памятника на кладбище.

— Я тут ходил давеча на кладбище, с одним стариком разговаривал, случайный прохожий, чистый питерец. Так он, знаете, что сказал?

— Что?

— Что это Короедов с Петровым Малютина заказали.

— Что? Что? — багровея, прошипел Петров. — Кто заказал?

— Старик сказал, что вы двое это сделали.

— Какой старик!? Ты что несешь? Петров с Короедовым… Да Петров с Короедовым — лучшие друзья Малютина.

— Водой не разлить, особенно после его смерти. — расхохотался Толик. — Правильно я понимаю?

— Чтобы больше я этих разговоров не слышал! Ты меня понял?

— Я предупредил.

— Думать — это одно, а доказать — совсем другое.

Нет у них доказательств Нет Малютина, нет и доказательств. А есть трупы азербов. Кстати, мне уже звонили. — сказал Петров, — там все, вроде, нормально. Следствие пойдет по тому руслу, которое мы проложили. Им так удобнее.

— Я же знаю, вода течет туда, где ниже, — сказал Толик. — Если яма есть, то она наполнится. А потом интерес к убийству поугаснет. Толпа зевак рано или поздно разойдется. У людей дела, семьи, дети… Да и сколько можно говорить о покойном? Появится новый представитель президента, — усмехнулся Толик и, как показалось Петрову, даже подмигнул, хотя он знал, что подобной вольности бандит не допустит. Дистанцию Толик выдерживать умел, никогда не посягал на то, что ему не принадлежало.

— Черт с тобой, — посветлел лицом Петров, — дам я тебе четыре штуки за азербов сверх того, о чем договаривались. Ты все-таки молодец, хоть и не люблю я тебя.

— Мы и не договаривались любить друг друга, — потер сухие ладони Толик. — Только деньги и честное слово нас вместе удерживают. А любовь в любом деле — она к хорошему никогда не приводит.

Петров, бесшумно ступая по мягкому ковру, подошел к письменному столу и, маленьким ключиком открыв ящик, медленно выдвинул его. Он не рассчитывал, что придется давать еще четыре тысячи долларов, поэтому вытащил пачку в банковской упаковке и протянул Толику — Сам отсчитай.

— — Доверяете? — усмехнулся бандит.

— Мне ничего другого не остается. — жабьей улыбкой ответил на замечание Петров.

Толик быстро отсчитал деньги и небрежно сунул их в наг рудный карман рубашки из дорогой и тонкой материи.

Деньги даже немного просвечивались сквозь ткань.

— Выпить хочешь? — рука Петрова потянулась к графину с коньяком.

— Я за рулем.

— Странный ты человек. Толик. Почти не пьешь, с бабами я тебя не замечал, даже не знаю, где и с кем ты живешь.

— Ой ли? — покачал головой Толик.

— Честно, не знаю, — глаза Петрова сделались несколько злыми.

— Что, открытку к празднику решили написать, или вы мне хотите пачку визиток заказать с золотым тиснением?

Мол, конфиденциальные услуги по высшему разряду и полное сохранение инкогнито заказчика.

— Ты же знаешь, Толик, если ты понадобишься, тебя найдут, и это не займет много времени.

— Знаю, — Толик, чуть сдвинув полы куртки, взглянул на свой пейджер. — Вы уже сколько раз мне предлагали радиотелефон заиметь, но пейджер надежнее. Его не запеленгуешь, хотя и говорят, будто с пейджерами сегодня последние лохи ходят. А я думаю, наоборот. Если человек с сотовиком в руке по базару вышагивает, он последний лох.

— Это ты верно заметил Я тоже не люблю рисоваться. в этом мы с тобой похожи Побеждает и выживает скромнейший. Ты как хочешь, а я выпью, — Петров налил себе в широкий бокал немного коньяку.

— Надеюсь, не азербайджанский? — сдержанно рассмеялся Толик.

— Нет, греческий, с острова Крит. Бывал там хоть раз?

— Нет и не тянет. Я как-то больше на даче люблю отдыхать.

— На чьей?

— На своей собственной, с женой, с детьми и друзьями.

Вновь Петров сделался грустным. До сих пор он толком не знал, есть у Толика жена или нет, не знал, где тот живет, хотя и стремился это узнать. Люди из охраны временами отыскивали какие-то адреса, но после проверки выяснялось, что там живет полоумная старуха или какой-нибудь отставник с орденскими планками на рваном пиджаке. В общем, найти Толика можно было только по пейджеру, и появлялся он, как джинн из лампы, словно стоял за дверью и ждал условного сигнала. Для него никогда не существовало отговорок типа: «я выпил», «был В гостях», «с женщиной». Если он был нужен, то находился тотчас, в любое время суток, появлялся выбритый, подтянутый, готовый к действиям. И всегда задавал лишь один вопрос; «Сколько это будет стоить?» И, как правило, цену всегда увеличивал — не намного, чисто из принципа.