Руководитель группы, капитан, прошелся по залу. Из всех компаний наиболее подозрительной ему показалась лишь одна, состоящая из трех мужчин, одного в возрасте и двух молодых. Он отозвал омоновца от их столика.

— Документы проверил?

— Так точно!

— Полный порядок или не совсем?

— У них всех питерская прописка, и не вчера проставленная.

— Это еще ничего не значит, — пробормотал капитан. — Найди-ка мне метрдотеля.

Метрдотель, как с удивлением заметил капитан, испарился, как только включил свет. Его отыскали на лестничной площадке, он стоял и курил, беседуя с охранником ресторана. Но метрдотель вместо того, чтобы выслушать вопрос капитана, тут же сделал ему выговор:

— Мне посетительница жаловалась, что вы без стука в женский туалет ворвались.

— Знаю, вы уже говорили, что мы наделали слишком много шума в вашем ресторане, — усмехнулся капитан.

— Это так, к слову. К счастью, наши посетители понимают, с кем приходится иметь дело, поэтому претензии у них только к вам, но не ко мне.

— Вот и отлично. Как долго у вас сидят эти посетители? — капитан говорил негромко, так, чтобы его не могли слышать трое мужчин за столиком.

— Которые? — метрдотель окинул взглядом зал, хотя прекрасно понял, о ком идет речь.

— Трое мужчин за моей спиной — один старый, двое молодых.

— Седой — не всегда означает, что старый, — метрдотель гордо ладонью поправил начинающий седеть чуб.

— С какого часа они в вашем ресторане?

— Не знаю, я за ними не следил.

— Кто-нибудь может ответить на мой вопрос?

— Официант, который обслуживает столик, — и, даже не глядя в сторону официанта, метрдотель поманил его рукой. — Подойдите, пожалуйста, господин омоновец интересуется, — метрдотель слегка кивнул, давая понять капитану, что издевается над ним. «Господин капитан» прозвучало бы полуиздевкой, a «господин омоновец» звучало мерзко. — Так вот, господин омоновец интересуется, долго ли сидят в нашем ресторане трое господ за круглым столиком.

— Сейчас я вам точно скажу, — официант вытащил из нагрудного кармана тонкую книжечку с разграфленными страницами, которой он пользовался, принимая заказы.

Там чернели страшные каракули, закорючки и крестики.

Больше трех букв от слова официант не писал: к чему? Ему сокращения понятны, а большего и не надо. — Так, так, так… — приговаривал он, ведя по записям коротко подстриженным ногтем — Первую бутылку водки они заказали два с половиной часа тому назад. Вторую — час. А сидят, может, и раньше Сперва супчику поели… Вот, три луковых супа и салат из крабов, а уж потом им, наверное, выпить захотелось.

Капитана же интересовали люди, которые появились в ресторане, самое большое, час тому назад.

«Да, — подумал он, — не зря мне эта троица показалась слишком пьяной для людей, час тому назад стрелявших из автоматов, убивших крупного чиновника, двух его телохранителей и одного омоновца».

На всякий случай он скользнул взглядом под стол, вдруг там стоят не портфели бизнесменов, а чемоданчики или спортивная сумка с оружием. Но ни сумки, ни чемоданчиков, ни даже портфеля там не оказалось.

«Фирмачи, — подумал капитан. — Наверное, из офиса вышли, вещи на рабочих местах оставили».

Вся операция по обыску ресторана не заняла и четверти часа. Наконец последний омоновец покинул зал ресторана. Метрдотель выглянул за дверь, чтобы убедиться, что непрошеные гости покинули заведение надолго. После этого он вышел на середину зала, приложил правую руку к сердцу и громко сказал:

— Уважаемые господа! Приносим свои извинения за некоторые неудобства.

Посетители, большинство из которых принадлежало к людям, ведущим самостоятельный бизнес, с сочувствием восприняли тираду метрдотеля. Кому, как не им, было знать нравы ОМОНа!

— Теперь, надеюсь, ничто не омрачит ваш отдых, — и холеный метрдотель картинно шагнул к распахнутому электрощиту.

На этот раз он гасил свет постепенно, как в театре.

Сперва щелкнул один пакетник, за ним второй, следом третий. Вновь стали видны исчезнувшие было в ярком свете свечки на столиках. Зажглись рубинчики сигарет, люди вернулись к приятным разговорам.

— Все в порядке, — проговорил Толик, глядя на молодых бандитов.

— А я, честно говоря, немного струхнул, — признался Сашок. — Он как сказал «ваши документы», я подумал: вот те на, нет их у меня! Смотрю, Толик, ты полез в карман, и я, как дурак, тоже лезу. Оказывается, паспорт мой в кармане пиджака лежит, а я же его туда не клал.

— Думаешь, зачем я вас просил с утра мне паспорта отдать? ?

— Я и не понял.

— Если что-нибудь не понимаешь, то лучше и не делай.

Толик и двое его подручных провели в ресторане еще часа четыре — ровно столько, чтобы успеть протрезветь.

Они уже ели безо всякого аппетита, пили только минеральную воду и тоник, несмотря на то, что крепкое спиртное оставалось в бутылках.

— Лучший способ избежать похмелья, — объяснял Толик, — это не ложиться пьяному спать, а протрезветь на ногах.

— Не всегда получается вовремя остановиться, — признался Сашок.

— Но сейчас же ты не пьешь?

— Это потому, что ты рядом, Толик. С тобой спокойно и хорошо.

Толик вскинул руку и посмотрел на часы:

— Можно сваливать. Думаю, теперь уже повсюду спокойно.

— Нет, — покачал головой Шурик, — они долго еще не успокоятся. Такого клиента…

Толик приложил палец к губам и усмехнулся:

— Но мы-то тут ни при чем! Мы в ресторане пьянствовали при свидетелях.

Мужчины громко рассмеялись и, подозвав официанта, расплатились, щедро оставив на чай, а затем вразвалочку двинулись к выходу.

Внизу уже ничего не говорило о том, что сегодня здесь побывал ОМОН, наверху, на втором этаже, гудел весельем зал.

Метрдотель вышел проводить своих постоянных клиентов, Толика он знал прекрасно, тот бывал здесь не реже одного раза в неделю и всегда щедро расплачивался. Метрдотель Толика уважал, никогда тот не устраивал в ресторане безобразных сцен. Правда, бывало, что напивался в дым, но и тогда вел себя сдержанно, в драку не лез, к женщинам не приставал.

— Ну, что ж, — метрдотель крепко пожал руку Толику и подмигнул двум молодым бандитам, — заходи, Анатолий, всегда тебе рады. Лучшие места твои и лучшие девочки тоже.